– Это не наши. – Михаил, чуть не уронив моток репшнура, который он так и не удосужился положить в машину и незнамо зачем таскал после туристического магазина, обернулся к источнику шума и прислушался. – На звук двигателя машины или моторной лодки не похоже.
С каждой секундой рокот становился сильнее.
– …да! – долетело от машин. – …тесь быстрее!
– Что?! – во всю глотку крикнул Михаил.
– Вода! Быстрее наверх! – Убрав ото рта сложенные раструбом руки, Владимир нырнул в джип. Во вторую машину за руль запрыгнул Сашка Солнцев.
– Таня, бежим! Твою… – бросил Михаил, догоняя девушку, на бегу запнувшуюся о выбоину и чуть ли не плашмя растянувшуюся на брусчатке тротуара.
– Бояровы, шевелите булками! – выглянув в окно, проорал Владимир, сдавая машину навстречу Михаилу, взвалившему Татьяну на плечо.
Вода оказалась быстрее.
– Миша! – истерично забилась на плече Татьяна.
– Держись, только не отпускай!
В спину ударила и накрыла с головой грязная пенная волна, полная веток и мусора.
Вцепившуюся друг в друга пару, отчаянно пытающуюся удержаться на поверхности, ударяя о деревья, ограждения и прочие препятствия, расцепило на очередном дереве и поволокло к высотным новостройкам, сданным в эксплуатацию за пять месяцев до всемирной трагедии.
Хоть этого Михаил не видел, Владимир и Сашка таки успели дать по газам, убравшись вверх по дороге выше накатившей волны. Тёмная макушка Татьяны, неплохо державшейся на воде, мелькала метрах в пятнадцати перед Михаилом, который старался не упустить зазнобу из виду, каким-то вторым потоком сознания думая, что им сказочно повезло быть застигнутыми валом недалеко от реки и что на них не обрушились металлические бока автомобилей, сорванных с мест. Вон сколько их крыш мелькает тут и там, то всплывая, то окончательно отправляясь на дно. Хотя смешно говорить о везении в такой ситуации.
– Ам… М…ша… – Грязный поток прижал Татьяну к стене дома, ударяя волнами по лицу. В следующую секунду по её отчаянному крику Михаил понял, что девушку не прижало, а зацепило за торчащую из кирпичной кладки арматуру.
Отчаянно извернувшись всем телом и заработав руками, Бояров сумел выиграть у потока недостающие до избранницы метры. После он не мог вспомнить и внятно объяснить, как и что делал, и как не пошёл на дно вместе с висящим за спиной автоматом, но Михаил окончательно пришёл в себя от адреналинового угара, вцепившись мёртвой хваткой за ажурное решётчатое ограждение балкона, а второй рукой держа Татьяну за воротник костюма. Дальше оставалось подтянуть девушку к себе и прорваться в дом, остальное дело техники. Проникнув в жилище, измотанная борьбой за жизнь пара выбралась в подъезд и поднялась на несколько этажей выше. Удачей оказалось обнаружить незапертую дверь в однокомнатную квартиру и воспользоваться смежными балконами с трёхкомнатными и двухкомнатными хоромами. Выбор Бояров остановил на двушке: в первую очередь из-за завершённого ремонта в ней, во вторую очередь – из-за целых окон, выходящих на юг, и отсутствия плесени на мебели.
Определившись с выбором и оставив автомат на диване, Михаил отворил дверь и вернулся за Татьяной в однушку только для того, чтобы в голос выматериться от вставшей перед глазами картины: ясная девица в грязной и мокрой одежде лежит без сознания на полу, а под ней начинает расплываться тягучая лужица крови.
* * *
Опершись на самодельный костыль, Татьяна долго решала, куда ей направить стопы: на кухню, откуда тянуло щекотящим ноздри запахом, на балкон или остаться в постели. Нет, хватит, она и так належалась на три жизни вперёд. Сколько можно? Решив не мешать Михаилу и не создавать ненужную толкотню, девушка вышла на балкон, с которого в былое время открывался замечательный вид на реку и набережную. Вид и сейчас был неплох, насколько хватало глаз простиралось блестящее на солнце море. Дующий с юга ветер гнал перед собой пенные барашки волн, проносящиеся над бывшей набережной и кафешками, скрывшимися под мутной водной гладью.
Отставив в сторону костыль, Татьяна всем весом навалилась на пластиковый подоконник балкона, скрывавший под собой железные перила. Хорошо, что течение унесло весь мусор и можно представить себя на необитаемом острове наедине с любимым человеком. В принципе, они и так на необитаемом острове, неприступной скалой торчащем из реки, бьющей волнами в окна третьего этажа.
Сбылась мечта идиотки. Горечь разлилась по бледному лицу красавицы, изогнув линию губ кончиками вниз и выступив солёными каплями в уголках глаз. Нет, не о таком острове она мечтала, да и попадание на него грезилось иным, а не на гребне грязной волны, полной мусора, веток и всякой падали. Татьяна чудом не захлебнулась, попрощавшись с жизнью, когда, влекомая потоком, напоролась бедром на острую арматуру, торчащую из стены на уровне второго этажа. Боли она не почувствовала, просто пришло осознание, что всё, жизненный путь, не успевший нормально начаться, сейчас завершится. Нет за ним ничего, только пустота! От охватившего её отчаяния и бессилия что-либо сделать она чуть не утопила себя и Михаила, сумевшего выгрести к ней. Миша, захватив в кулак её куртку, оттолкнулся ногами от стены.
Понятно, что в тот миг он действовал не думая, руководствуясь одними инстинктами выживания, но нежную девичью душу грел факт осознания: ей нашлось место среди них. Бояров её не бросил, рискнув собой и сумев избавить обоих от гарантированного свидания с апостолом Петром у ворот рая. Таня уж точно отправилась бы на небеса. Рваная рана бедра и вывих стопы – это малая плата за возможность жить и обрести своё маленькое счастье. Пусть такое: инвалидное, цинично обрубленное наводнением, апокалипсисом и трагедией всего человечества. Эти ростки нежности и привязанности к Михаилу, проросшие в её душе, она не отдаст никому, тщательно лелея и оберегая невесомую общность, возникшую между ними и зовущуюся любовью.
Когда-то сказочно давно, в недостижимой прошлой жизни, мама Татьяны не уставала повторять, что дочке нужен взрослый мужик, крепко стоящий на ногах. Неоперившихся юнцов она быстро загонит под каблук или, что более реально, поломает им психику своим характером, уж больно сильная и самостоятельная личность выросла из голенастой непоседы с двумя хвостиками и вечно расцарапанными коленками. Такая дева и между глаз зарядить может, учитывая семь лет занятий карате. Положить такой палец в рот – гарантированно лишиться головы. Мама обладала житейской смёткой с талантом глядеть вглубь и видеть невидимое. Интересно, что бы она сказала сейчас?
Татьяна иронично и несколько опустошённо улыбнулась, по бархатной коже щеки прокатилась и сорвалась вниз хрустальная капля слезинки. Ничего, очевидно. Нет больше ни мамы, ни отца… Но мама и папа несомненно бы порадовались за неё. Пусть от Михаила лишний раз не дождаться проявления чувств и нежности, пусть у той же расчёски порой эмоциональный диапазон шире, чем демонстрирует его каменная физиономия, но за его спиной ощущаешь себя как за каменной стеной. Разве нельзя не влюбиться в такого человека?
«Акела» – наградил Михаила новым прозвищем острый язык Солнцева. Папахен Акела, воздев к солнцу указательный палец, добавлял Антон, раздавая бандарлогам подзатыльники и наряды на день. А что, новое погоняло необычно шло поседевшему после болезни мужчине. Оно показывало его внутреннюю суть: суть вожака, держащего вольную стаю под железной лапой. Сам обладатель претенциозного прозвища безразлично относился к плодам народного вдохновения и выдумывания образных ярлыков, суля познакомить со взглядом удава Каа и железной лапой любого обитателя джунглей, который мелкодушно решит отлынивать от работ.
