Так, сидя с головой Яматова на коленях, и уснула. Утром, когда проснулась, с надеждой коснулась плеча мужчины и попыталась его разбудить. Но меня ждало разочарование, Дима оставался без сознания. Единственное, что обнадёживало, его внешний вид немного улучшился: он перестал быть похожим на труп, бледное лицо и синюшные губы порозовели, дыхание из прерывистого перешло в ровное, и сердце стучало уверенней.
Не зная, правильно это или нет, приподняла Яматову голову и попоила водой. Конечно, большая часть пролилась на подушку, но несколько капель всё же мужчина проглотил. Выпив чашку чая, я оделась и пошла на улицу. Там отрыла машину из снега, завела её, но как доставить Яматова из дома в салон — понятия не имела. Даже похудевший до костей мужчина являлся неподъёмной для меня ношей. А потом оставалось вопросом, куда везти Дмитрия, где лечат от истощения магических сил?
Поэкспериментировав с тележкой и набитым всякой всячиной кулём, пришла к выводу, что дорога от дома до автомобиля может стать для Яматова фатальной и бросила затею куда-либо ехать. Конечно, я могла поехать и одна, чтобы привезти помощь. Но что будет с Димой, если по дороге меня перехватит Глеб? Он останется один, без транспорта в лесной глуши.
Первый день, стоило мне отойти от Яматова хотя бы на несколько метров, вздрагивала от любого шороха и неслась обратно с надеждой, вдруг он очнулся, но каждый раз разочаровывалась. От собственного бессилия хотелось лезть на стены и рвать на голове волосы. Если бы я давала Диме таблетки или ставила капельницы, на душе было бы гораздо спокойней. В этом случае знала бы, что он получает лечение. А так приходилось просто сидеть сложа руки и смотреть, как Дима лежит. Да, я поила его, иногда даже куриным бульоном, и обтирала тело тряпкой, смоченной в тёплой воде, но это ничто, по сравнению с квалифицированной помощью врачей.
Мне повезло, со своей бедой я осталась не одна, а с Блестяшкой. Красавица-рептилия ещё раз доказала, насколько она смышлёное существо. Ночью, когда я задремала в кресле, Блестяшка забралась ко мне на колени и разбудила. Сначала даже не поняла, зачем и куда любимица тянет, но тут же услышала слабые стоны Яматова. Когда я подошла к нему и привычно погладила по волосам, он успокоился и затих. Выходит, рептилия не меньше моего переживает за Диму, если помогает по мере сил о нём заботиться.
Через трое суток внешность мужчины, за исключением худобы, пришла в абсолютную норму. Седина бесследно пропала, на голове Дмитрия вновь красовалась густая тёмная шевелюра, морщины разгладились, губы налились и стали пухлее, а кожа лица выглядела здоровой, с приятным розовым оттенком. Мне оставалось только гадать, почему он восстанавливается, а в себя не приходит.
Теперь, когда брала книгу, то устраивалась на диване возле ног Димы и читала вслух. Старалась говорить с выражением и правильной интонацией, чтобы, если мужчина слышит меня, ему было интересней. Иногда просто разговаривала с ним, рассказывала смешные случаи из моей жизни или жизни знакомых, совсем изредка травила анекдоты, хотя совершенно не умею их передавать так, чтобы хоть каплю было смешно.
Утром четвёртого дня, только из-за привычки сразу после сна пить кофе, направилась на кухню и поставила турку на плиту. Ещё раз из окна посмотрела на припаркованный автомобиль во дворе, его снова занесло снегом, так что колёс не видно. Потом обернулась на Дмитрия и твёрдо решила, если Яматов до завтра не очухается, сломаюсь, но донесу его до машины и отвезу в цивилизованный мир, где есть доктора и лекарства.
Сидя за столом возле нетронутой кружки, напряглась. Показалось, что Дима зовёт. Прислушалась и тяжко вздохнула, опять мерещится. Я так ждала этого, что уже несколько раз уши обманывали меня, заставляя принимать желаемое за действительное.
— Маша-а…
Вновь услышала я своё имя и в это раз куда отчётливей и громче.
От осознания того, что это стопроцентно не игра воображения, соскочила со стула так, что он завалился, и рванула к Яматову.
Мужчина поднял руку, словно что-то искал возле себя и приоткрыл веки.
— Очнулся, — радостно выдохнула я и кинулась его обнимать.
— Ух ты, — прохрипел Яматов, когда я расцеловывала его щёки. — Видимо немало я провалялся, раз ты так реагируешь.
— Четыре дня, — уточнила я и добавила: — Четыре кошмарных дня ты, чёрт хвостатый, изводил меня своим состоянием. Рога бы тебе за это открутить.
— Мария, о каких рогах и хвосте ты постоянно твердишь, у меня их нет, — улыбнулся мужчина.
— Допустим, хвоста и правда нет, но вот рога — дело наживное, — чисто из вредности намекнула я на толстые обстоятельства и, намотав на пальцы волосы Дмитрия, соорудила из них что-то похожее на рожки.
— Я тебе наживу, — Яматов показал мне кулак и попытался встать, но я мигом отреагировала и уложила его обратно.
— Куда собрался? Ты только что из коматозного состояния вышел, лежи пока. Если что надо, я принесу.
— Хватит уже, належался, — Дмитрий аккуратно, но настойчиво убрал мои руки, которые лежали у него на груди и прижимали к дивану. — Я всё понимаю, несколько дней ты оставалась за главную, но я вернулся и теперь вновь всё решаю, — Яматов всё же сел, а потом и встал. — И вот, что я думаю, надо выбираться отсюда, хватит нам прохлаждаться в глуши.
— Ого, — удивилась я. — Ты хочешь сказать, что мы в город вернёмся?
— Верно, и чем скорее, тем лучше, — потягивая шею то в одну, то в другую сторону, огорошил Яматов.
— Здорово, я так по дому соскучилась, а ещё по телефону, ноутбуку и телеку, — вспоминая все эти вещи, я зажмурилась, представляя, как они выглядят. — И родителям можно будет позвонить, они, наверное, от беспокойства с ума сходят.
Пока я мечтала о благах цивилизации, Яматов, пошатываясь, добрался до кухни и прямо из графина выпил воды, а когда вытер рукой губы, будничным тоном сообщил:
— Телек смотри, сколько влезет, ноутбук получишь лишь без доступа в интернет, а к телефону я тебя и близко не подпущу. Осторожность прежде всего.
О-о-о-о, тирания вернулась.
— То есть осторожность — прежде всего? — мираж из гаджетов рассеялся, и мамин голос, который расспрашивал, как я всё это время жила, испарился. — Смысл тогда возвращаться? Проще дождаться, когда ты придёшь в норму, закончишь меня готовить, потом разожжём костёр, ну а дальше сам знаешь, чем это дело завершится, — возмутилась я, глядя на спину Дмитрия, который копошился в холодильнике и что-то уже, судя по движениям, жевал. Однако махом Яматов очухался, ещё пять минут назад без сознания лежал, а сейчас сам ходит и за обе щеки уплетает. — Дима, ты меня вообще слушаешь?
— Угу…
— А как на счёт Глеба, разве он нас больше не ищет? Ты же сам им меня всю дорогу стращал, — вспомнив о жутком типе, который в своём камине планировал из меня сделать кучку углей, встрепенулась я. Причём, по сути, Яматов собирается проделать со мной то же самое, а именно — отправить на костёр, но под его контролем. Сей факт почему-то совсем не пугает.
