Несмотря на высокую оценку Leave In Silence, альбом, который она открывает, Гору не особенно нравится. Для него A Broken Frame стала своеобразным символом творческой разобщенности. «Я никогда не воспринимал эту пластинку как единое целое. Некоторые из вошедших туда песен я написал еще в 16, и в студии мы только пытались изобрести для них новое электронное звучание. Некоторые песни я написал прямо во время студийной работы. Мне кажется, A Broken Frame – самый слабый наш альбом». Принять отчаянно смелое решение и использовать только новые, более серьезные композиции группе не давала прежде всего нехватка времени и отчасти нехватка мужества. У Мартина пока не получалось полностью избавиться от влияния Кларка: «Нужно было делать все быстро. И я вдруг подумал, что нам неплохо было бы записать несколько поп-песен, ведь именно из них состояла пластинка Speak & Spell». Все свои песни Гор показывал группе, как правило, в очень сыром виде. Обычно он наигрывал на синтезаторе мелодию, отбивая ритм ногой. Дорабатывать материал вместе с Гааном и Флетчером приходилось в студии, то и дело посматривая на часы. Каждый час студийной работы стоил очень дорого. А звукозаписывающая фирма, с которой у Depeche Mode был заключен контракт, не могла себе позволить не обращать внимания на расходы.
О смысле своих стихов Гор не рассказывал даже коллегам по группе. Слова его новых песен как нельзя лучше передавали гнетущее настроение того периода. Строки таких композиций, как Satellite и The Sun & The Rainfall, проникнуты тоской расставания, разочарованием и ожиданием перемен. Более конкретной интерпретации этих текстов Гор не дал.
«Мы понятия не имеем, что он имел в виду, он нам об этом не рассказывает», – ответили Флетчер и Гаан на вопрос журналиста о том, что подразумевал Мартин под словами песни Monument: «My monument / It feil down / Work all of my days / For this kind of praise / It feil down». Сам Гор тоже отказался пролить на них свет: «Это слишком прямой вопрос. Я не считаю нужным объяснять значение моих песен». Нам мало известно о событиях, которые тогда вдохновляли его тексты. В одном из интервью он говорил: «Я пишу обо всем, что реально происходит, и лишь слегка преувеличиваю».
Когда в сентябре 1982 года работа над A Broken Frame была закончена и альбом увидел свет, Гор испытал облегчение по двум причинам. Во-первых, ему удалось собрать достаточное количество песен. Во-вторых, он положил начало «освобождению» от влияния Кларка, причем без посторонней помощи. Последнее было для него особенно важно. Несмотря на то что Алан Уайлдер почти не принимал участия в записи второго студийного альбома Depeche Mode, поводов не включать его в основной состав больше не было. И в октябрьском выпуске информационного бюллетеня Depeche Mode Info Service Энн Суинделл написала: «Алан Уайлдер теперь является постоянным участником группы». Так их снова стало четверо.
Они не потеют
Мартин Гор и синти-поп начала восьмидесятых
Искусный пианист задействует все десять пальцев, профессиональный гитарист – полудюжину, а барабанщик – и руки, и ноги. Рок-н-ролл – тяжелое ремесло. Хочешь играть – придется хорошенько попотеть. Тот, кто играет в группе, должен быть готов к физической нагрузке. Внимание публики придется завоевывать, что называется, в поте лица. Во всяком случае, так было с прогрессивными командами семидесятых, которые в доказательство своего мастерства на бешеных скоростях исполняли композиции одну длинней другой. Было так и с теми, кто поставил цель во что бы то ни стало столкнуть этих динозавров рока со сцены. Панки предпочитали выходить на сцену сразу полуголыми, чтобы терзать инструменты и зажигать толпу, не отвлекаясь на раздевания. Их публика прыгала и исполняла хаотичные слэм-движения под забойные ритмы, потея так, что пот капал даже с потолка. Иными словами, и рок-, и поп-музыка, что испытанная временем, что новаторская, требовала самого серьезного физического напряжения.
И тут появился синти-поп. Музыканты с синтезаторами не очень-то потели. Для игры им достаточно было одного пальца. Чистая культура синти-попа лишила музыку телесности. Ее последователи стирали границы гендерной принадлежности и пели о технике, а не о любви. Они сами заявляли, что за ними будущее, потому не имели ничего против, когда СМИ окрестили их футуристами. Великим пионером этой волны стала немецкая группа Kraftwerk. В середине семидесятых вдали от точек сосредоточения поп-культуры эти дюссельдорфские парни создали команду, которая играла без малейшего намека на физическую нагрузку. Участники группы и не позиционировали себя как музыкантов. «Мы не потеем. Не делаем грязной работы. Мы больше похожи на компьютерных программистов», – говорил один из основателей Kraftwerk Ральф Хюттер. Для молодых британцев, которые хотели раз и навсегда покончить с паб-роком, заполонившим остров, эти слова прозвучали многообещающе. Синти-поп дал им возможность играть музыку, игнорируя какие-либо клише.
Сама идея о необязательности физической активности во время выступления давала шанс играть и застенчивым ребятам. Мартин Гор воспользовался этим шансом. Хотя позже он переосмыслит идеи Kraftwerk и все-таки начнет демонстрировать на сцене собственное тело, правда, уже не так, как это было принято у рокеров.
А пока Depeche Mode искали свой стиль в Базилдоне, в Британии стали появляться и другие последователи синти-попа, впоследствии заложившие фундамент этого направления. Одним из важных основоположников электронной музыки стал уроженец Лондона Гэри Ньюман. Впрочем, его приход в синти-поп кажется случайным стечением обстоятельств. Случилось это вот как. Ньюман планировал вместе с Tubeway Army выпустить пластинку в глэм-рок-стиле Дэвида Боуи и однажды во время очередной студийной сессии наткнулся на синтезатор, случайно оставленный другой группой. Хотя он не имел ни малейшего представления о возможностях синтезатора, удержаться и не попробовать не мог. Жесткие, слегка искаженные звуки, которые Ньюман извлек из инструмента, вызвали у него в голове целую цепочку ассоциаций. Ему пришло в голову, что звук его расстроенной гитары никогда не был таким мощным и насыщенным. После этого случая он, поддаваясь интуиции, полностью переделал уже почти законченную первую пластинку Tubeway Army. «Я всего лишь гитарист, играющий на синтезаторе, – говорил он. – Я переделываю панковские песни в электронные». Впрочем, дебютная пластинка Tubeway Army объединяла в себе два музыкальных стиля: глэм-рок и электро-поп. И только третий альбом, The Pleasure Principle, на этот раз выпущенный Гэри Ньюманом под собственным именем, заложил основу для возникновения волны синти-попа.
Новой получилась не только музыкальная составляющая альбома, но и текстовая. Так, например, песня M. E. Ньюмана была написана от лица машины, которая осталась единственным работающим механизмом на земле, где умерло все живое. Мрачные картинки безрадостного будущего Ньюман противопоставлял чересчур реалистичной, навязчивой новой волне, зародившейся в Северной Англии, к которой прежде всего принадлежала группа Joy Division во главе с харизматичным, подчеркнуто мужественным фронтменом Йеном Кертисом.
Чуть позже бывший вокалист Ultravox Джон Фокс выпустил свой первый сольный альбом Metamatic, чем поднял планку электронной музыки еще выше. Альбом вышел в свет в 1980 году, и в него вошли такие песни, как A New Kind Of A Man и He’s a Liquid. Спустя три года Depeche Mode встретятся с Фоксом, записывая некоторые композиции своего нового альбома Construction Time Again в его музыкальной студии в Лондоне, и, несомненно, получат ценный опыт во время этой встречи.
