Для такого вживания в образ Гору, пожалуй, не хватало подробностей о жизненной ситуации их фронтмена. Конечно, Гор не мог не заметить, что Гаан регулярно сбегал с виллы и отсутствовал по несколько дней. Но тем не менее он был «слишком слеп и наивен», как выразился Гор много лет спустя, чтобы догадаться об истинных причинах этих исчезновений. А тем временем Гаан тайком все больше утопал в героиновой зависимости. Ему было на руку то, что остальные участники группы заняты сами собой и ни о чем не подозревают. Уайлдера выходки Дейва удручали намного меньше, чем его собственные проблемные отношения с Гором. В то время как Гаан пел свои партии, не вмешиваясь в процесс создания музыки, основная работа Depeche Mode представляла собой взаимодействие Гора и Уайлдера, автора песен и аранжировщика. «Мои взаимоотношения с Мартином достигли абсолютного дна, – говорил Уайлдер. – Мы и раньше никогда не были на одной волне, а тогда вообще перестали быть частью одной команды».
Это был тупик, выйти из которого помог бы один-единственный откровенный разговор, но откровенные разговоры никогда не были сильной стороной Depeche Mode. Гор молчал, это молчание Уайлдер интерпретировал как отсутствие интереса к его предложениям и в свою очередь коротко соглашался с Гором. На самом деле Гор никогда не сомневался в идеях Уайлдера, он намного сильнее сомневался в своих собственных, а сдержанное поведение аранжировщика только усиливало эти сомнения. Ему казалось, что на него давят. В преддверии записи Songs Of Faith And Devotion он говорил о сложностях в работе, но при этом не сомневался, что «написал хорошие вещи». И только во время кризиса в Мадриде он начал чувствовать, насколько неподъемно то бремя, которое взвалил на него успех альбома Violator. Его мало утешило, что шеф Mute Миллер, ненадолго прилетевший в Испанию, заверил его в том, что даже если новый альбом будет продаваться в два раза хуже предыдущего, это все равно будет означать грандиозный успех.
Солнце, по утрам проникавшее сквозь большие фасадные окна виллы, освещало растерянные лица, а на усилителях и инструментах постепенно появлялся слой пыли.
Только две вещи могли спасти Depeche Mode из этого затруднительного положения. Во-первых, им было просто необходимо хотя бы пару часов в день отдыхать друг от друга, что было крайне сложно, поскольку жить, спать и работать приходилось в одном и том же доме, находящемся черт знает где. Во-вторых, нужна была четкая позиция Гора, следуя которой, он выведет группу из тупика. Но во время двух шестинедельных сессий в Испании Гор пренебрегал лидерскими качествами, впрочем, как и возможностью побеседовать с ребятами или их похвалить. В этом плане положение вещей исправил неутомимый Уайлдер. Во многом именно благодаря ему Depeche Mode привезли из Мадрида шесть практически готовых песен. Гаан был увлечен наркотиками, Гор – видеоиграми, Флетчер – своим депрессивным состоянием. По сути, Уайлдер и Флад были единственными, кому хватало упрямства до поздней ночи ломать голову над тем, как совместить аналоговые синтезаторы с мрачными звуками в стиле гранж в таких композициях, как I Feel You и Rush. «Рассыпать похвалы – это не в духе Мартина, – рассказывал Уайлдер. – Все дело в его застенчивости. Я не думаю, что он злится. Он просто не может выразить свои чувства словами».
Редким исключением из правил стало интервью Гора на MTV для серии документальных рок-передач. Лучась неожиданным оптимизмом, пришедшим в его жизнь с рождением дочери, он начал рассказывать о новом альбоме Songs Of Faith And Devotion. К слову, мало кому из слушателей, незнакомых с событиями из личной жизни Гора, сопровождавшими создание песен этого альбома, придет в голову принять его мрачные тона и местами болезненную лирику за выражение чистейшей жизнерадостности. «Я пишу в миноре, потому что категорически не могу писать в мажоре, – объяснял Гор несоответствие между намерением и результатом. – Написанное в мажоре всегда кажется мне слишком попсовым и, на мой взгляд, совершенно далеким от жизни. Минор же звучит гораздо реалистичнее. Только в миноре можно писать о жизни, этим он мне и нравится. Я хочу, чтобы из моих песен было ясно, что меня волнует. И если мне это удастся, если получится вложить в песни свои переживания, то они не оставят равнодушными и других людей».
Вернувшись из Испании, Depeche Mode продолжили работу над альбомом Songs Of Faith And Devotion в студии Chateau du Pape в Гамбурге. Это было окончательным доказательством того, что мадридский проект был большой ошибкой. Как только совместное проживание было исключено из уравнения, в работе над альбомом наметился прогресс. Тогда же всплыла на поверхность и проблема Гаана с наркотиками. Гор взял на себя инициативу и вызвал Гаана на откровенный разговор, в котором настоятельно потребовал от него немедленно начать лечение от наркотической зависимости. Однако он сам едва ли подавал хороший пример. Во время ночных посиделок в ресторанах Гамбурга Гор сильно пристрастился к пиву. Время от времени к нему присоединялся Уайлдер, и это снова немного сблизило их. Иногда они даже устраивали пробные презентации новых песен за фортепиано в баре своего отеля. Однако в студии, где нужно было принимать решения, а не развлекаться, они все еще нередко спорили. И в последний день студийной работы, по воспоминаниям Флада, между ними произошел жесткий конфликт из-за структуры и аранжировки очень тонкой по содержанию баллады Judas.
Остановившись в итоге на госпельном хоре и волынке, они таки закончили запись Judas в лондонской студии Olympic и поставили наконец точку в работе над альбомом Songs Of Faith And Devotion, длившейся почти год. После изматывающей работы в студии Гор со своей семьей отправился в бессрочный отпуск. Именно там его и настигло сообщение от Дэниела Миллера, в котором говорилось, что альбом Songs Of Faith And Devotion после выхода в свет 22 марта 1993 года занял первое место в 17 странах. Стало очевидным, что газета Melody Maker не ошиблась в своих прогнозах, когда писала о первом сингле альбома: «I Feel You – это настоящая тяжелая артиллерия, с которой Depeche Mode идут в атаку на чарты. Они терзают инструменты, играя свою музыку, пока Дейв Гаан, с недавних пор инфицированный гранжем, прямо в студии бьет татуировки на собственных яйцах. Синтезаторы пердят, скулят и визжат, усилители воют, а потом ко всему этому действу присоединяется симфонический оркестр лондонских дантистов». Вывод газеты был настолько же прост, насколько и точен: «Времена изменились».
Журнал NME увидел в Songs Of Faith And Devotion выражение сломанного рок-н-ролльного стиля жизни Гаана и назвал альбом «мрачным и выпендрежным». Однако большинство критиков в первую очередь отметили роль Гора и духовную составляющую его текстов.
Газета The Guardian с восторгом встретила альбом, назвав его «шедевром». В первую очередь это касалось песен, в которых Гор обращался к темам «преследований, желаний и чувства вины». «Согласен, здесь есть проблема, – говорил он L. A. Times. – Бог знает почему – и это, поверьте, не игра слов, каждый раз, как я пишу песню, мне хочется поднять в ней тему религии». Он также пояснял, почему говорит о любви и сексе через призму религии: «Это то, что я чувствую, во что я могу верить. Я никогда не был страстным приверженцем какой-либо религии, но в моей природе заложено во что-то верить». Опыт молодого отца усугубил эту потребность. «Если бы до этого дошло, сегодня я бы с уверенностью сказал, что верю в Бога. Во времена Blasphemous Rumors я, скорее всего, не мог бы такого сказать».
