— Не надо, пожалуйста. — Амара с ужасом представляет, как голая Британника ходит по пятам за Филосом, выпрашивая одежду. Виктория еле сдерживает смех. — Я скажу Марте купить тебе новую тунику. А пока примерь это платье. Давай я тебе помогу. — Амара принимается кружиться вокруг Британники, плиссируя ткань и закалывая ее в нужных местах. Подол красного платья едва доходит Британнике до лодыжек.
Виктория тем временем облачилась в желтое. Ей оно идет больше, чем Амаре. Виктория поглаживает пальцами струящуюся ткань, и Амара понимает, что подруга вот-вот расплачется. Амару сперва тоже часто охватывало внезапное счастье, в которое верилось с трудом.
— Ты просто красавица! — говорит Амара.
Виктория подносит руку к груди.
— Спасибо, — произносит она. — За все. Я никогда не смогу отблагодарить тебя сполна.
В комнату входит Марта. Поднос едва не выпадает у нее из рук при виде Британники, сидящей на диване.
— Я думала… — бормочет Марта. — Я думала, что это мужчина.
— Ты же не думаешь, что я бы пустила в свои покои чужого мужчину, а? — резко произносит Амара. — Оставь все и уходи.
Расплескав вино, Марта неуклюже ставит поднос на приставной столик и поспешно выходит из комнаты.
Виктория буквально катится со смеху, и на этот раз к ней присоединяется Амара. Даже Британника улыбается.
— Я как мужчина. — Британника расправляет плечи, чтобы показать себя во всей красе.
Все трое принимаются за вино, вот только переживания этого дня пьянят отнюдь не хуже. Британника почти все время молчит — видимо, она понимает больше, чем может сказать, — а Виктория постоянно задает Амаре вопросы, чтобы поскорее узнать все об ее жизни. Но больше всего Викторию заботит, когда же она наконец встретится с патроном Амары.
— Какой он щедрый! Раз позволил тебе меня выкупить!
— Он об этом еще не знает, — признаётся Амара. — Я говорила ему, что подумываю нанять музыкантов. И решила, что ты сможешь для него спеть.
— Конечно смогу! — отвечает Виктория. — Я готова петь днями напролет, если он пожелает. Не захочется ли ему от меня чего-то большего? — По ее будничному тону ясно, что она готова предоставить в распоряжение Руфуса не только свой голос, но и тело.
— Нет. — Амаре такие мысли не нравятся. — Руфус — возвышенная натура. Боюсь, что такими предложениями его можно оскорбить.
— Ты спроси, — пожимает плечами Виктория. — Я совсем не против.
— А я против. — Британника складывает руки на груди.
Виктория усмехается, но Амара слышит страх в голосе Британники.
— Я знаю, — произносит Амара. — И ни за что и никогда не стану заставлять тебя спать с мужчинами, обещаю. — Она кладет ладонь на плечо британки. — Та часть твоей жизни осталась в прошлом. Здесь тебя никто не тронет.
Не желая показывать свою слабость, Британника сжимает челюсти, но Амара видит, что к ее глазам подступают слезы облегчения.
— Надеюсь, что та часть моей жизни не закончилась, — морщится Виктория.
— Это зависит только от твоего желания, — отвечает Амара. — Мне очень хочется, чтобы ты приглянулась кому-нибудь из гостей Руфуса.
Виктория вскакивает с дивана и, смеясь, принимается кружиться в новом платье. Она хватает Амару за руки и увлекает за собой.
— Покажи мне весь дом! — умоляет Виктория. — Весь!
Все трое перебегают из комнаты в комнату, словно дети. Такой неистовой радости Амара не испытывала с тех пор, как впервые переступила порог этого дома. Она отводит подруг в таблинум, столовую рядом с атриумом, а затем показывает три спальни на втором этаже.
— Ты можешь поселиться здесь, — обращается Амара к Виктории, расхаживая по внутреннему балкону. — Через какое-то время мы сможем обставить ее получше.
Стены в комнате белые, как в кабинете Амары, мебели в ней почти нет, если не считать старый диван и ветхий столик, которому больше нигде не нашлось места, но Виктория ликует. Амара уводит спутниц в одну из двух соседних комнат поменьше. В ней так же тесно, как в каморке, где спит Марта. Амара улыбается Британнике, смутившись от того, что разница между двумя спальнями так бросается в глаза.
— А ты можешь жить здесь.
Британника кивает.
— Теперь покажи сад! — требует Виктория. — Поверить не могу, что у тебя есть фонтан! — Тут она бросается вниз по лестнице, и Амара не успевает сказать ей о фреске. Когда наконец Амара догоняет подругу, та, оцепенев, стоит перед огромным портретом Дидоны. Она смотрит на Амару круглыми от потрясения глазами. — Что ты натворила?
— Увековечила память о ней.
— Но Дидона так никогда не выглядела! — Виктория машет рукой в сторону стены, изображающей зверский разгул смерти. — Она была мягкой и доброй. Это ужасно! Дидона ни к кому не питала ненависть и уж тем более никому не желала зла!
— Откуда ты знаешь, чего ей хочется теперь? — произносит Амара. — Разве у Дидоны нет права на месть?
— Но Балбус мертв! — Виктория говорит об убийце, который хотел расправиться с Феликсом, но ранил Дидону. Она указывает на оленя. — Кто тогда, по-твоему, нарисован здесь?
— Ты знаешь, кто это, — отвечает Амара. Они смотрят друг на друга до тех пор, пока холодный взгляд Амары становится невыносим для Виктории. Съежившись от горя, она через атриум направляется к той комнате, где у Амары стоит туалетный столик.
Британника берет Амару за плечо, чтобы та не пошла за Викторией.
— Оставь ее.
Две женщины Феликса, стоя в саду, смотрят на ушедшую подругу. Амара вспоминает, как Британника держала умирающую Дидону на руках, как рисковала собственной жизнью, чтобы спасти ее. Британника с мрачным удовольствием разглядывает портрет Дидоны, и Амаре кажется, что Британника едва ли не единственный человек, который полностью понимает этот ее поступок. Вдруг Британника поворачивается к Амаре.
— А как это — в последний момент?
Амара открывает рот, чтобы объяснить значение этого выражения, но видит, что Британника его уже усвоила.
Глава 7
Маленькая неприятность становится большой бедой, если ей пренебрегать.
Помпейские граффити
Амара, Виктория и Британника ужинают в кабинете. Виктория быстро оправилась от недавнего потрясения: она слишком рада обретенной свободе. Британника, напротив, становится все настороженней по мере того, как Виктория успокаивается. Амара чувствует, что британка замыкается в себе. Сразу после ужина она уходит в свою каморку, куда Марта по просьбе Амары принесла соломенную постель и новую тунику.
Виктория не разделяет беспокойства подруги.
— Ну что ты? Не смеши меня, — вздыхает она, развалившись на ложе. — Ей повезло оказаться здесь! Да и зачем вообще ты решила ее купить?
