Просто русские требовали немногого. Первое что они требовали: определиться, кто главный, кто отвечает за страну, с кем договариваться, кто отдает приказы. С 2004 года, с того момента как сняли Кучму — Украина не могла дать ответа на этот вопрос. Шла жестокая политическая борьба, создавались и разрушались коалиции. Русские не хотели играть с несколькими игроками, договариваться — они требовали определиться, что украинский политикум уже не мог сделать по определению. В какой то момент, главной сама себя объявила Антонина Иващенко, подписала газовый договор — но за это против нее ополчились все, и она попала в тюрьму. Тем не менее, в две тысячи десятом русские тайно поддержали именно ее — и были весьма разочарованы, что она проиграла. Новый президент попытался играть на двух досках сразу — но и Россия и Европа требовала определенности. Итогом — стала кровь
Но он все равно — решил попробовать.
Принципиальным отличием этой ситуации от той, что была десять лет назад, пять лет назад, два года назад — было то, что русские прозрели. Они вдруг поняли, что у них на западной, почти никак неприкрытой границе — находится чужое, пугающее беспредельностью и непредсказуемостью государство. Что с ним надо работать, направлять туда дипломатов, разведчиков, может и спецназ. И вот это внезапное внимание со стороны византийской, искушенной в интригах тысячелетней Империи — давало ему шанс. Потому что для русских он был приемлемой кандидатурой — в силу того, что другие еще хуже. И русские — готовы были вкладываться в то, чтобы он не просто оставался у власти — но утвердился в ней. И стал, наконец, тем, кто говорит от имени Украины и отвечает за нее.
Он тоже этого хотел. Он смертельно устал балансировать, искать союзов, договариваться — с Радой, с олигархами, с Европой, с США. Он хотел довести попавший ему в руки институт президентства Украины до простого и логического определения: президент — это ГЛАВА ГОСУДАРСТВА. Настоящий, без оговорок. И все делают, так как он говорит. Вот и всё.
Но это было просто в России. В Украине — намного сложнее. В Украине, где два украинца — там три гетьмана.
Но он старался. По своему наитию, пользуясь советами своих советников и тех, что прислала Россия — шаг за шагом он шел к этому.
Сначала — ему удалось ввести в рамки добровольческое и волонтерское движение. Добровольцы уже не могли открывать огонь, когда хотели, часть волонтеров удалось прикормить, часть — дискредитировать.
Потом — ему удалось дискредитировать ставленников Майдана, и прежде всего премьер-министра по прозвищу «Йо…ый кролик». Если на предыдущих парламентских выборах его партия, позиционировавшая себя как «партия Майдана» едва не опередила его собственную, президентскую — то на внеочередных она даже не преодолела проходной барьер. А премьер — даже не избрался в Раду, зато он возглавлял антирейтинг украинских политиков — уровень доверия населения лично к нему был равен нулю.
Потом — ему удалось подчинить себе и усилить СБУ и МВД. Теперь они снова были — надежной опорой верховной власти в стране.
Потом…
Потом — он просто не понял, что произошло. Просто он сидел на стуле — а вдруг оказался на полу. Видно ничего не было из-за пыли и дыма — а потом что-то упало на него…
…
— Швыдко! Швыдко!
— Пан президент!
Он пошевелился. Кажется, он еще жив…
— Пан президент!
— Пан президент…
Он пошевелился
— Сюда! Он здесь!
Кабинет наполнялся людьми, бывшие сотрудники КГБшной девятки, теперь управления госохраны — откапывали президента. К счастью — здание, построенное для Киевского особого военного округа во времена Сталина — в основном выдержало попадание бомб. Не выдержал декоративный потолок, который в президентском кабинете сделали пару лет назад, разворовав больше половины выделенных на это средств…
Президента вытащили в приемную. Освещение не горело, коридоры наполнялись перепуганными людьми.
— Врача!
Президент — неумело, как то заторможено вытирал лицо от строительной пыли.
— Надо связаться…
Внезапный грохот турбин — и новый удар. Здание содрогнулось, с потолка — полетели декоративные панели, которые не упали в первый раз, заискрила проводка.
— Уходим! — решил старший охраны — за мной! К машинам!
Расталкивая перепуганных сотрудников администрации, они бросились в коридор, ведушщий на лестницу, к машинам президентского кортежа, стоящим во дворе. Кого-то сбили с ног. Кто-то — уже открыто нес автомат… только поздно было. Власть — защищает не автомат, власть защищает авторитет. А авторитета — больше не было. Прикосновенной была украинская власть. Замацанной по самое не могу…
— Можно!
Они выскочили во двор. Кто-то уже был во дворе… бежали люди. Смотрели вверх… туда, где в любой момент могла мелькнуть вострокрылая смерть.
И она появилась — с грохотом турбин, который нарастает стремительно, который слышишь только в последний момент. Кто-то из охранников прыгнул и накрыл президента собой.
Но это не понадобилось. Почему то — то ли боезапас кончился, то ли еще почему — но на сей раз неизвестный летчик не стал ни бомбить ни стрелять. Он просто прошел на своем СУ-25 над зданием на Банковой на предельно малой — и ушел в сторону Днепра…
— Поехали!
В кортеже пятого президента Украины было всего четыре машины — учитывая обострение обстановки, сегодня добавилась пятая — с силовой группой прикрытия, со спецназом. Они выехали на Лютеранскую… это был центр города, центр Киева. Но ехать было некуда. Крещатик и Грушевского — то, что в первую очередь оказывается в руках беспредельщиков, как только начинается очередной майдан. Кловский спуск, Леси Украинки — перекроют в первую же очередь, там наверняка засады. Центр Киева, очаровательный старый центр Киева с узкими, горбатыми улочками и старинными домами прошлого и позапрошлого века — превратился в смертельную ловушку, из которой не было выхода. Он, президент Украины — в одно мгновение стал беглецом в собственной стране.
Вырулили на Леси Украинки — больше просто некуда было. У дворца спорта — кипеж, живое, подвижное месиво толпы, люди в камуфляже и гражданском, с оружием. Дикий крик
— Вон он!
Треснули автоматные очереди. Пули — ударили по кузову бронированного Мерседеса, по стеклам — но германская броня выдержала. Лидер — головная машина конвоя — таранным бампером снес с дороги одну легковушку, вторую. Они вырвались в прогал между машинами…
— Голову вниз!
Последнее, что запомнил пока еще действующий президент Украины — вспышки с автоматного ствола, всего в нескольких метрах от машины…
* * *
Примерно в это же время — секретарю СНБОУ удалось уговорить командиров дислоцированной в Мариуполе мощной военной группировки, прикрывающей стратегически важный для Украины и ее олигархов порт поднять вооруженный мятеж и бросить на Киев войска. Началась расправа с сотрудниками горотделов МВД и СБУ, часть которых осталась верна законному правительству. По преступному распоряжению секретаря СНБОУ (родом из города Днепропетровска) — части ВТА
[67] Украины начали переброску на аэродром Гостомель наиболее боеспособных неонацистских отрядов, таких как «полки особого назначения» Айдар и Азов. Численность каждого из них — соответствовала усиленному полку, финансирование они получали в основном от олигархов. Большинство личного состава в них — составляли идейные, непримиримые неонацисты, которые немало пролили крови, и собирались лить ее и дальше…
