Удмурт. Мадрид — Франкфурт — Буэнос-Айрес. 08 марта 2018 года
В обратный путь я полетел через Франкфурт, взяв билеты по интернету. Отследить могли запросто, но сейчас время важнее скрытности.
Нормально поспать в самолете так и не удалось…
Во Франкфурте у меня была стыковка на семь часов — я ее специально взял именно так. Как и положено в цивилизованной стране, меня выпустили в город и даже предложили экскурсию, от которой я благополучно отказался.
Тип из Uber, который приехал по вызову — не владел немецким совсем. Но владел английским. Мы с ним разговорились, и он с горечью поведал мне о своей трудной судьбине. Как он заплатил пятнадцать тысяч, которые собирали всей нигерийской деревней за переезд — а в итоге попал в рабство к албанским дилерам. Те — это группировка «Албанские соколы», — тут же отняли у него паспорт, повесили какой-то левый долг за переезд и заставляют ишачить в такси за еду. Он раньше водил в Африке маршрутку, а теперь тут возит клиентов. Обещают через два года отпустить за отработкой долга, но верится с трудом. То есть, албанцы держат нигерийских рабов, которые работают в американском такси Uber. И все это происходит во Франкфурте. В благополучном германском городе. Спрашивается, стоило ли ехать? И вспоминается школьное: Мы не рабы, рабы не мы.
Пошатавшись по центру и пофотографировав достопримечательности, я зашел в немецкую пивную. Спросил сосисок и краута. Повар, кажется, был поляк, а среди посетителей — каждый второй турист. За-ши-бись.
— Здесь свободно?
— Не занимал никто.
Человек в черной кожаной куртке — сел рядом, поставил пиво и жареные сосиски. Взялся за кетчуп с горчицей…
— Ну, здорово, что ли… — негромко сказал он по-русски.
Штирлицы ХХI века. Только вместо кафе «Элефант» — пивная с сосисками. От которых идет одуряющий запах…
— Здорово.
— Как жизнь?
— Только держись.
— А я слышал, ты не у дел после Киева.
— Сейчас все у дел.
— Ну, да, ну, да…
Человека, который сидел рядом, я знал как Дениса Воронина. Он в свое время сильно покуролесил в Штатах.
— Поменьше юмора. Я, в отличие от некоторых, квитанции из московского такси не коллекционирую.
С Ворониным у меня отношения были не очень. Причину я, извините, оставлю при себе…
— Куда нам…
— Ты мне передать что-то должен?
— Должен.
На столе осталась лежать карта памяти, мизерная, почти невидимая.
— На словах что?
— Привет Слону.
— Передам.
— Чтобы ты знал, он за тебя рвал не по-детски. Грозился рапорт положить на стол.
— Зачтется на будущее… еще что?
— По твоим фигурантам. Первый, как ни странно, журналист.
— Журналист чего?
— Раньше работал на печатные издания. Солидные, у него в активе даже «Таймс» есть.
— А сейчас?
— Частник. Но интересный частник. Ты слышал про «Бердвью»?
— Слышал. Второй «Беллингкэт».
— Не совсем так. «Беллингкэт» — сливной бачок. Через него легализуют информацию. А вот «Бердвью» реально информацию добывают, мы проверили. У них штат инвестигейторов на полном окладе. Отставники…
— За чей счет банкет?
— Во главе этой конторы — некий Берт Чикоф. Его попросили из ЦРУ в шестнадцатом.
— Воровал?
— Нет. Есть инфа — неофициальная — что он входил в группу, которая пыталась любой ценой дискредитировать Трампа. Но Трамп победил, и им пришлось уходить. Но ушли они недалеко. Они создают параллельные силовые структуры при Демпартии США.
А-хре-неть. Политическая партия с вооруженным крылом получается. Демократическая партия США.
— Этот Чикоф создает параллельное ЦРУ. Главная цель — мы. По нашим данным, он стоит за всеми последними скандалами. С ВАДА, с убийством того чеха здесь. Схема проще простого — добывается информация, потом через прессу поднимается хай, а Конгресс, который контролируют демократы, встает на дыбы.
— Там сейчас под сотню президентов и у каждого своя внешняя политика.
— То-то и оно. Но ты схему понял, да? ЦРУ работает преимущественно в режиме накопления информации. Чикофф первый понял, что этого мало. Он специализируется на медийных скандалах и их провокации. В его конторе все дерьмо, которое к ним приплыло, не убирается в папочку, а тут же бросается на вентилятор. И чем больше брызг, тем лучше.
А что — неплохо. Даже очень неплохо. Умно. Научились от журналистов — факт хорош, тогда когда он жареный. Ведь в чем слабость разведки? В свое время КГБ было первым в мире по накоплению информации. Ее добывали просто — море. И что? А ничего. Складывали в папочки и на них сидели…
Революции в США не случилась, в Германии — тоже, СССР развалился — при мощнейших спецслужбах. В Народных фронтах каждый второй стучал на каждого первого — но это ничего не изменило. Страну они развалили.
Чикофф, видимо, один из первых понял запрос нового времени — тайн в нашем новом мире, когда у каждого телефон с фотоаппаратом — осталось мало. Вопрос в том, как ты подашь информацию? Поверят ли тебе? И выйдут ли потом на улицу?
— Первый. Ты мне имя не назвал.
— Алек Адамидис. Тоже ЦРУшник бывший, работает на Чикоффа. Представляется как журналист-инвестигейтор. Если ты его приземлишь, окажешь большую услугу и мне, и еще многим. Они реально нам дышать не дают.
— Учту.
— Так… Теперь по третьему. Тип, известный на все Балканы, — Милан Субботич. На него полный набор, с восьмого года в международном розыске.
— Статья?
— Руководство ОПГ, организация заказных убийств.
— Круто.
— Еще бы. Субботич возглавлял самую крупную контрабандную сеть на Балканах, по масштабам, не уступающую сицилийской мафии, был, скажем так, хорватским крестным отцом. Занимались в основном контрабандой — сигареты, спиртное, оружие, наркота. Считается, что его крышей был Маркич, председатель правительства Хорватии. Он входил в число «чикагской мафии экономистов», ученик Фридмана. Хорватский Гайдар, организатор приватизации. Еще Субботич в хороших отношениях с Марко Туджманом. А он, как ты знаешь, возглавлял хорватскую безпеку при отце.
Марко Туджман. Сын первого хорватского президента. Охренеть…
Я присвистнул.
— Как же он влип?
— Под него начали копать журналисты — те самые приватизационные сделки. Он, не долго думая, решил взорвать редакцию. Начинили взрывчаткой машину, припарковали у нужного здания, та взорвалась. Погибли люди. Только вот незадача — Хорватия вступила в ЕС год назад, и в Брюсселе начали поговаривать, что с членством Хорватии поспешили. В Загребе было принято политическое решение — показательно судить Субботича, но без политики, за чистый бандитизм. Тот узнал об этом и скрылся. Так и скрывается — больше десяти лет уже.
