И он хорошо понимал — Россию можно взорвать только изнутри. Несмотря на тотальное военное превосходство над Россией — они никогда не победят ее в открытом бою. Они разгромили армию Ирака, но разгромить — это не победить. Победить — это обеспечить признание побежденным своего поражения и согласие играть по правилам, написанным победителем. В Ираке этого не было. Не будет и в России.
Удастся победить Россию не в результате военного поражения — если Россия потерпит военное поражение, то в ней придут к власти силы, по сравнению с которыми Путин голубем мира покажется. Россию можно победить в результате внутреннего взрыва и прихода к власти кого-то вроде Горбачева — но на этот раз на долгий срок.
И Крейдер понимал — подобная операция невозможна без участия Украины. Украинцы — троянский конь в самой России и только через Украину — такая операция может и получиться. Не через США — будучи начальником московской станции, Крейдер пришел к невеселому выводу: американофобия русских намного глубже, чем кажется. Это не аномалия, это норма, и Путин просто цинично пользуется этими настроения, возможно, он их усиливает — но создал их не он. Потому — никакие усилия американцев по установлению в России демократии не будут приняты просто потому что они исходят от американцев. Политик, учившийся в университете США или даже просто проходивший там какой-то курс — не сможет победить на выборах. Не поможет и диаспора — в диаспоре полно людей, которые годами, порой десятилетиями живут в США, но продолжают США ненавидеть.
Только вот сама Украина…
Крейдер с трудом понял русских — но вот украинцев он понять не мог. Какое-то время казалось что понял — там, на майдане — но потом понял что ничего не понял. Он не мог понять, как в одном народе может сочетаться столь яростная тяга к свободе, в сочетании с готовностью принять самую мрачную правую диктатуру. Как могли те же самые украинцы, которые сбросили режим Януковича — участвовать в правом государственном перевороте?!
Хотя отгадка была на поверхности — просто Крейдер не мог ее принять ввиду своих политических взглядов. Еще в университете он, как и многие его сверстники — оказался заражен троцкизмом. Ее передали ему преподаватели, многие из которых в 1968 году либо хипповали, либо протестовали против войны — и повзрослев, став уважаемыми профессорами не отказались от своих антигосударственных убеждений. Эти люди инфильтровались в Демократическую партию США и стали рваться к власти. Их основанная на левых взглядах агрессивность — была ничуть не менее опасна чем правая агрессия.
Одним из столпов их мировосприятия — была агрессивная антинациональность. Они в принципе не признавали право людей объединяться в нацию и быть суверенными, то есть независимыми в своих действиях от других наций. Они полагали, что нация как и государство — это отмирающие институции, как кстати и религии — а в будущем человечество перейдет к наднациональному общению. И поскольку это так — границы не признаются, а международное сообщество имеет практически неограниченное право вмешиваться в суверенные дела отдельных стран, если дела там идут «не так как надо», если эти страны движутся по неправильному историческому пути. Именно на этих постулатах основывались все новые и новые акты американской агрессии, которые эти люди предпринимали с пугающей легкостью.
Россию они ненавидели именно потому, что она придерживалась вопиюще других ценностей — суверенность, капитализм, семейные ценности. Они постоянно предпринимали все новые и новые атаки на Россию — как политические, так и медийные. Но они в принципе не могли понять проблематику стран Восточной Европы с их разрушенным обществом и отсутствием любых общих ценностей для объединения кроме самых примитивных национальных. В обществах, откуда происходили они сами — базовые проблемы были решены, базовые ценности определены и разделялись всеми — и потому можно было объединять общество, скажем по вопросу приемлемости абортов (женщина имеет право распоряжаться своим телом) или экологии. Истинные проблемы Украины им были просто непонятны, как непонятно современному человеку поведение средневекового рыцаря. Ты чего железками то размахался?
Потому — Крейдер и такие как Крейдер — последнее время пребывали в мучительном поиске ответа на вопрос, как быть если всецело поддерживаемые ими новые островки демократии в Восточной Европе — все сильнее отклоняются вправо? Могут ли они поддерживать тех кто кричит «Зиг Хайль!» и избивает людей за то что у них не та национальность или они сказали что-то не на том языке. Могут ли они, левые в принципе поддерживать украинский НАЦИОНАЛЬНЫЙ проект. Или литовский.
Пока что они отвечали — да, хотя делать это было все труднее и труднее. И они не осознавали, что становятся все более похожими на те европейские элиты периода интербеллума, которые считали, что можно умиротворить Гитлера.
Как и у всех опытных вашингтонских «деятелей» у Кредера была своя сеть. Это не были агенты — ЦРУ по-прежнему запрещалось вербовать людей в Штатах. Это была сложная сеть из взаимных интересов и обязательств как в законодательной, так и в исполнительной ветвях власти. У него была информация, надежная информация, информация которой больше не было ни у кого — и этим он мог быть полезен. У других была власть — и этим они могли быть полезны ему.
Источником Кредера был специалист из Госдепа США. Опытный и матерый, переживший уже четырех президентов, он был одним из немногих профессионалов, еще остававшихся в Госдепе и не замененных восторженными идиотами из какой-нибудь некоммерческой организации. Сейчас он курировал Восточную Европу и в частности — Украину…
А по Украине — именно сейчас надо было принимать решения. После открытого государственного переворота — последовал отказ объявить «выборы как можно скорее» — а это был единственный вариант, на который Запад мог согласиться и признать результат уже третьего майдана. Но украинские националисты, взявшие власть, проводить выборы категорически отказались. Группа украинофилов в Госдепе и ЦРУ пыталась если и не повлиять, то хотя бы объяснить позицию этих украинцев — на прошлых выборах победил совершенно неприемлемый для националистов кандидат, Украине не была оказана должная помощь, мы не были достаточно щедры по отношению к Украине чтобы сейчас ставить условия. Но на сей раз — их мало кто хотел слушать. Усталость и раздражение этой непонятной, упрямой, проблемной страной на самом востоке Европы — чувствовалась, что в Туманном дне, что в Лэнгли…
И сейчас — именно на Кредера возложили неприятную миссию сообщить украинцам, представителям диаспоры что все кончено.
— Слушали?
— Да, слушали.
— И?
Второй собеседник отпил кофе, перед тем как продолжить:
— Решение отрицательное.
Первый собеседник стукнул кулаком по столу.
— Твою мать!
— Не матерись. Ты не в Москве.
— Боб, как они не понимают. Ситуация один к одному. В Киеве идет ползучий реванш русофилов. Ситуация на грани. Украинский национализм ищет точки консолидации и идеи — и не находит их. Доверия к политикам нет ни на грамм — к любым политикам. Идеи осквернены и растоптаны. Но одновременно с этим — в стране появилась огромная база молодых хлопцев, имеющих боевой опыт. У них оружие, они озлоблены — но они не знают, кому и во что верить.
