— Скорее всего, просто у нас на крючке. Такого агента иметь — себе дороже.
И это правда. ЦРУ уже извлекло уроки из утечек и разоблачений — таких как Субботич официально не оформляют.
— Что ты знаешь о Субботиче? Он связан с наркомафией?
— Связан? Он начинал работать еще с картелем Кали. Главный наркодилер на Балканах. Потом он переключился на поставки оружия и отмывание денег. Через него сотни миллионов наркодолларов были инвестированы на Балканах. В основном в туристическую отрасль.
Здорово. Такого человека и впрямь лучше не оформлять как агента. Не дело, когда ЦРУ США работает с наркоторговцами.
— На чем вы его держите?
— Я не знаю.
— Но, наверное, догадываешься?
— Я сказал, что не знаю!
Правда.
— Ладно, проехали. Почему Костенко сорвался с тормозов? Ты говоришь, он убрал вашего человека. За что?
— Не знаю.
— И тоже не догадываешься?
Сикерд помолчал.
— Наверное, в Лэнгли принято решение заморозить работу по Украине.
— Почему?
— А сам не догадываешься? Там черт-те что происходит. Попытка построить демократию оказалась полным дерьмом и теперь все, кто к этому причастен — тоже в дерьме. Украина очень токсична. Оттуда постоянно рождаются скандалы, она стала одной из причин глубокого межпартийного раскола уже в Вашингтоне. А ЦРУ нужно утверждать бюджет каждый год — и никому не хочется, чтобы его тыкали носом в Украину при этом. Вероятно, поэтому принято решение все заморозить. В том числе и вашу историю с кокаином в посольстве.
Ну, да. Отлично. Пришли, разворошили осиное гнездо и ушли.
А нам с этим жить.
Знаете, какая моя самая большая претензия к США? Они не имеют дела с последствиями своих провалов. Они просто уходят обратно за океан. А мы остаемся с тем, что натворили чьи-то шаловливые ручки…
Подонки…
— Еще один вопрос. Почему принято решение именно убрать?
— Не знаю.
— Твое любимое слово.
— Я больше не работаю напрямую на дядю Сэма, я — подрядчик. Думаю, одно из двух. Либо, они знают что-то такое, что может стать причиной больших проблем в Вашингтоне. Либо… Либо они стали нас шантажировать. История с импичментом Трампа уже показала нашу уязвимость. Если же есть еще что-то…
…
— Думаешь, врет?
— Нет. Думаю, он говорит правду. Вопрос в том, что с этой правдой теперь делать. Ты кстати, матэ неправильно пьешь. Надо сразу глотать. Матэ портит зубы.
…
Со Слоном мы встретились недалеко от посольства— сели в кафе, заказали перекусить. Слон с подозрением смотрел на грушевидный стаканчик.
— А желудок?
— Все пьют и никто не умер, индейцы до ста лет живут, это их напиток — так что пей. Ты понимаешь, что если американцы хотят убрать этого Костенко руками хорватов — значит, нам нужно его спасти.
А вы может, думали, что его надо убрать, наказать? Это бред, так только идиоты работают. Наказывать… наказывать вообще немного смысла — вред уже причинен, что будет, если ты накажешь за это? Ничего кроме морального удовлетворения. А вот если ты сможешь обратить нанятого против тебя человека против его же нанимателя — вот тут ты получишь не только моральное удовлетворение.
— Ну…
— Он что-то знает. Что-то очень опасное для Вашингтона. Вред с кокаином уже причинен — нам надо перехватить инициативу. А мы сможем это сделать, только если в руках у нас будут доказательства причастности американцев к этому дерьму. И, наверное, не только к этому. Он что-то знает.
— Понятно, что. Если они скажут, что это дядя Сэм приказал подбросить наркоту в чужое посольство, да еще и дал ее…
— И кто ему поверит?
…
— Украинцы изолгались, им никто больше не поверит. Они публично изолгались. Есть что-то еще, о чем никто не подозревает. Что-то очень опасное.
…
— Я думаю, что-то связанное с хорватами. Не просто так они засветились в этой истории.
— И что делать будем? — вернул меня на землю Слон.
— С Сикердом как-то решим вопрос — возьмем этого хохла, сфотографируем, якобы мертвыми. Сикерд отчитается, а мы их вывезем.
— Ты сам себя слышишь? На это никто санкцию не даст.
— Почему?
— Я же говорил — Украина тема закрытая.
— Черт, они хотят узнать, кто подбросил кокаин в посольство или нет?
— Это мы уже узнали.
— Но не наказали тех кто все это затеял…
…
— Если не наказать, это будет раз за разом повторяться, ты это понимаешь?
— Да все я понимаю.
— А если так, тогда что? Увольнения что ли боишься?
Слон сплюнул на пол
— Да пошел ты.
— Я уже — пришел. Пора и тебе.
…
— Эй. Жизнь — есть.
— Ладно…
Аргентина, близ Кордовы. 15 марта 2018 года
Когда ты едешь по дороге, прямо в пампасах, и сама дорога — всего лишь след в твердой как камень земле, и вдруг видишь особняк — что ты подумаешь? Что, наверное, кто-то сбрендил, чтобы строить в таком месте.
Посредине нигде.
Но тут — никто не сбрендил.
— Готовность!
Несколько человек в полицейской форме — проверили автоматы. У них был нетипичный для этих мест Мерседес-Спринтер черного цвета и такой же пикап,
Машины полиции безопасности аэропортов.
— Готов… готов… готов…
Впереди, метрах в пятиста — здание. Посреди сельской местности это выглядит дико: здание в четыре этажа — прямо посреди голого поля. Но так — здание как здание, те кто его строил — вопросов не задавали. Надо человеку зачем-то строить — и строили.
В здании нет окон, а двери — просто коробки и фанера. Так надо…
— Пошел!
Мерседес — срывается с места, пылит по накатанной грунтовке. Земля здесь глиняная, когда нет дождей — тверда как камень…
— Три… два… один… оп!
Прокатывается на роликах дверь, один за другим — из машины выскакивают бойцы, бегут к зданию. У того что идет первым — Моссберг-590, у остальных автоматы АКС-74. Есть и пистолеты, есть бронежилеты.
Выстраиваются в штурмовую колонну у стены.
— Оп!
Идущий первым боец дважды стреляет в замок и отступает. Второй врывается, с ходу дает очередь в потолок.
