Глава 26
Снимая с плиты сковороду, быстро ополаскиваю руки и бегу в комнату, где надрывается мой телефон.
— Мама! — кричит оттуда Ромка, — он звонит!
Протягивает мне гаджет с именем отца на экране. От неожиданности сердце сбивается с ритма. Никак не могу привыкнуть.
— Да?
— Ты специально меня игнорируешь? — взвинчено выпаливает он.
— И тебе здравствуй, Кирилл. Ты о чем?
— Почему на звонки не отвечаешь?
Укоризненно глядя на Ромку, качаю головой. У него бывает такое — смотрит в моем телефоне мультик и, чтобы не мешались, скидывает все входящие звонки.
— Никто тебя не игнорирует. Телефон был у Ромаша.
Греховцев тут же осекается. Шумно выдыхая, несколько секунд молчит.
— Зачем ты звонил?
— Я заехать хочу. Вы дома?
Быстро обведя комнату глазами на предмет разбросанных сыном вещей, нервно облизываю губы. Началось.
— Дома.
— В течение часа буду.
— Ладно…
— Настя?..
— Что?
— Что он любит? Что ему купить?
— У него все есть! — отвечаю, возможно, излишне резко.
— Не начинай, Насть! Не усугубляй!
Стараясь погасить вспыхнувшее, как прошлогодняя трава, мое раздражение, прикрываю глаза и делаю два полных вдоха.
— Машинки. Спецтехнику разную.
— Понял.
Отключившись, возвращаю телефон Ромке.
Черт! Не хочу его видеть! Честное слово, не хочу! Так хорошо нам вдвоем было. Сейчас придется подстраиваться еще под одного человека. Делиться с ним сыном. Терпеть его присутствие.
Кирилл приезжает минут через сорок. Я специально не стала готовиться к его визиту. Много чести. Осталась, как была, в домашнем костюме, состоящем из лосин и длинной футболки, волосы собрала в хвост.
Я не собираюсь ему нравиться.
Открываю дверь и отхожу в сторону.
— Привет. Проходи.
Греховцев переступает порог, и мне вновь становится нечем дышать. Вот поэтому я и не хотела с ним встречаться. Сложив руки на груди и впечатавшись спиной в стену, жду, когда он пройдет мимо.
Сегодня на нем черная спортивная куртка и свободного кроя штаны. Пахнет самим собой, снегом, немного табаком, и никакого парфюма. В руках цветная коробка. Наверное, подарок Ромке.
— Мама? — слышу со стороны комнаты.
Выглядывая в прихожую, там стоит Ромаш.
— Привет, Рома! — улыбается ему Кир.
Сын подбегает и обхватывает мои ноги. Приходится взять его на руки.
— Ром, это Кирилл. Он… он наш друг.
Греховцев, сузив глаза, посылает мне убийственный взгляд. Чихать я на него хотела. Я буду делать так, как лучше моему ребенку. Звание отца еще заслужить надо.
— Будем с ним дружить? — спрашиваю, заглядывая в темные глазки.
— Дузыть?..
Кир замирает, не шевелясь, смотрит на сына. И будто, волнуется немного.
— Скажи, привет, Кирилл, — подсказываю я.
Бросив на него быстрый взгляд, Ромка снова отворачивается.
— Пивет, Килил, — повторяет тихо.
— Привет, — так же негромко отвечает тот, — я тебе подарок принес. Хочешь посмотреть?
Я несу Ромку в комнату и слышу, как Греховцев идет следом. Опускаю сына на диван и отхожу в сторону. Сев с ним рядом, Кирилл начинает распаковывать коробку. Ромка взглядом держится за меня, но при этом не забывает поглядывать на подарок.
— Смотри, — говорит Кир, — это грузовик.
— Я знаю! Это автовоз!
— Верно, — хмыкает Кир удивленно.
Я отхожу еще дальше, но из комнаты не выхожу. Так же держа руки сложенными на груди, присаживаюсь на подлокотник кресла. Ромка, видя, что я рядом, окончательно расслабляется и сползает с дивана на пол, чтобы заполнить длинный автовоз разного рода спецтехникой. Ставя на него каждую машинку, озвучивает ее название. Я не учила его этому специально, он сам впитывает в себя как губка то, что ему интересно.
Задумчиво улыбаясь, Кир уважительно кивает головой.
Они играют почти час, пока Ромаш не начинает зевать. Тихонько покашляв, намекаю Греховцеву, что пора и честь знать.
— Килил, ты плидешь еще?
— Приду, конечно! Что тебе принести?
— Кирилл! — осаждаю его порыв.
— Железную дологу!
— Роман!
Подмигнув сыну, Греховцев начинает одеваться.
— Не стоит его баловать.
— Я родителям все рассказал, — говорит он, не обращая внимания на мои возмущения, — они хотят его видеть.
От страха неожиданно колет в грудь, и ноги делаются ватными. Я боюсь этой встречи, но она, конечно, неминуема.
— Как они отреагировали?
— Честно? — застегивает куртку и поднимает воротник, — я не знал, что отец умеет так орать.
— Боже…
— Тебя это не коснется. Смело вали всю вину на меня. Мне похер…
Ромка уже убежал играть дальше, мы с Киром в прихожей вдвоем. Глядя на меня сверху вниз, снова обжигает ненавистью.
— Мне тоже.
— И на это мне тоже похер… — жестко усмехается он и открывает дверь, — с родителями можно встретиться у Сани. Они с Дашей не против. И еще… я скину тебе на почту список документов. Отправь мне их скрины.
Ступив за порог, сует руки в карманы и, не оглядываясь, быстро спускается вниз по ступеням. Я же хлопаю дверью, вложив в нее всю свою злость.
Сердце дробно стучит в горле, ногти впиваются в кожу ладоней, а внутри снова плачет безответно влюбленная девчонка. Обиженная его равнодушием и пренебрежением.
Заглянув в комнату, где Ромка катает по полу автовоз, захожу в ванную и умываю лицо холодной водой.
Пошшел он к черту! Ни одной слезинки больше! Сегодня я прощу себе слабость, потому что у меня есть оправдание. Когда-то я сильно любила. Это отголоски тех чувств и эмоций, не более. Больше этого не повторится.
Вытерев лицо полотенцем, выхожу из ванной и иду в кухню, чтобы накрыть стол для Ромаша. Пока греется ужин, открываю сообщение Артура. Оно пришло, когда Греховцев играл с сыном.
«Привет. Сходим на выходных куда-нибудь?»
Я не понимаю, откуда у него берется терпение. Как ему не надоело? Мы прекратили всякое общение, едва он узнал, что я забеременела. Злился, бесился, заявил, что я его разочаровала. Близко к сердцу я это не приняла. Мне тогда было, по кому лить слезы.
