— Кофе? — спрашиваю тихо.
— Да… Насть, я хочу, чтобы Ромка называл меня папой.
Ожидаемо и логично. Но эти чертовы обиды… Жестокие слова Кира звучат в ушах, как на репите. Мысленно я топчу обиды ногами, потому что давно забыла и простила.
Блин, да кого я обманываю? Я думала, что простила, пока он, злой как тясяча чертей, с обвинениями не ворвался в мою квартиру.
Я не смогла простить… мне еще больно. Я все еще не могу думать о нем спокойно, он все еще снится.
Поставив перед ним чашку кофе, наливаю себе чай.
— Я подумаю, как объяснить ему.
— Не думаю, что Ромка станет задавать неудобные вопросы.
Опускаюсь на свой стул и растираю лоб ладошкой, затем принимаюсь массировать виски.
— Я скажу ему…
— Настя.
Я не знаю, что он хотел мне сказать, потому именно в этот момент начинает звонить мой, лежащий на углу стола, телефон.
На экране большими буквами «Артур», а у Греховцева, если мне не изменяет память, стопроцентное зрение. Схватив телефон, я отключаю звук и переворачиваю его экраном вниз.
Кирилл выпрямляет спину и ставит чашку с кофе на стол. Я неосознанно делаю то же самое, поднимаю глаза, и мы врезаемся друг в друга взглядами.
Глухой удар. Разряд тока по оголенным нервам. Взрыв.
— Что у тебя с ним?
Глава 36
Кирилл.
Глаза Насти как две льдинки. Но за толщей льда я вижу, чувствую пламя! Мать вашу, клянусь, оно там есть! Полыхает так, что, наверняка, сжигает ее заживо.
Этот жар меня заражает. Подпитываемый ревностью, опаляет все нутро. Между нами будто воздух взрывается.
— Что у тебя с ним?
— Не лезь, Кирилл.
— Что у тебя с ним?! — все мышцы стягивает узлами, звук, идущий из горла больше похож на рычание, — говори!
— Тебя не касается, — шипит еле слышно.
Кажется, еще мгновение, и она начнет высекать глазами молнии. Щеки алеют, голубая венка на шее бешено бьется.
— Настя…
Неосознанно тянусь к ней. Не сам, нет, это делает за меня образовавшееся между нами магнитное поле.
— Я просила не лезть в МОЮ жизнь!
Опирается двумя ладонями в стол и собирается встать, но я действую на инстинктах. Накрываю одну из них своей рукой и крепко сжимаю.
Настя вздрагивает, я и сам охреневаю слегка от этого прикосновения. Электрическая волна пробегает от запястья до плеча и врезается в основание черепа. На несколько секунд слепну.
Она продолжает сопротивляться, дергает руку, но я лишь усиливаю захват.
Нахрена?.. Сам не понимаю, но те эмоции, которые она сейчас на меня выплескивает, как глоток свежего воздуха. Хочется еще и еще. Надышаться до головокружения, до легкой тошноты.
— Настя… я ведь у него сам спрошу!
— Зачем тебе?!
В очередной попытке выдирает у меня свою руку и прижимает ее к груди. Смотрит на меня ошарашенно, не моргая, как на взбесившегося пса.
Зачем мне?.. Затем! Знать надо!
Я, бл*дь имею право знать! Потому что… имею!!!
— Раньше ты всем делилась.
— Раньше я была дурой! — выкрикивает придушенно.
— Лучше бы ты ей и оставалась…
Она собирается что-то еще сказать, но в этот момент на кухню заглядывает Ромка.
— Килил! — пойдем иглать!
Его чистый детский голос тут же снижает атмосферное давление. Напряжение спадает, мои легкие расправляются.
— Кириллу пора домой, Ромаш, — режет меня ласковый голос Насти.
Я отлепляю от нее свой взгляд и смотрю на надувшегося сына. Тяну губы в улыбке. Сказать ничего не могу, язык присох к небу. А в глазах это слово из пяти букв светится.
«Артур»
Уходить надо, да. Плохо себя сейчас контролирую, дичи какой-нибудь могу натворить. Боюсь ребенка напугать.
Не глядя на Настю, встаю и иду за Ромкой в комнату. Запускаю для него паровоз еще раз, а потом собираюсь свалить. Одеваясь, вижу в дверном проеме тонкий силуэт.
Она молчит. Ромаш, расстроенный моим уходом, жмется к ее ногам. А может, настроение матери чувствует и поэтому к ней ластится. Не знаю.
— Пока, Рома.
— Пока, — отзывается грустно.
— Настя…
— До свидания, Кирилл.
«До свидания, Кирилл» — кого ты обмануть пытаешься, Настена? Нихрена ты не забыла и не простила. А я ведь поначалу повелся, думал, прошло у нее все, остыл вулкан. Решил, что все свои чувства она перенаправила на Ромку.
Но ничерта там не остыло. Ее чувства просто поменяли окраску. С любви на ненависть. А это, бл*дь, не равнодушие! Далеко не равнодушие!
Сажусь в тачку, завожу мотор и выбиваю из пачки сигу. Чиркнув зажигалкой, тяну в себя никотин.
Я так долго не протяну. С такими кардионагрузками и до инфаркта недалеко.
Сделав еще одну затяжку, поднимаю глаза на ее окна.
Может, мне к психологу смотаться? Пусть объяснит на пальцах, что со мной происходит. Должно же быть какое-то объяснение тому, что я ревную мать своего сына, с которой, кроме самого сына, меня ничего не связывает.
Что это может быть? Отголоски первобытных инстинктов, срабатывающих, когда к твоей, пусть и бывшей, самке и детенышу пытается пристроиться другой самец? Или мое уязвленное самолюбие? В моей подсознанке Настя принадлежит мне вся с потрохами, а на деле оказывается, что нет, не моя она давно. В этом причина?.. Что она другого любит так же, как меня когда-то. Целует его, стонет под ним красиво…
Сука… Бред, бред сивой кобылы! Какая мне, нах*й разница, что у них там?!
Тушу окурок и зажимаю пальцами переносицу.
Что между ними? Почему он не женится на ней? Только секс?.. По нему не похоже. Настя не хочет? Почему не хочет?.. Из-за Ромки? Или из-за меня?
Ну, да, бл*дь, конечно из-за меня!..
Продолжая беззвучно сам над собой смеяться, вынимаю из кармана телефон и пишу Денежке сообщение.
«Прости, Настя»
Прочитано. Пишет ответ.
«Что с твоими нервами, Кир? Сходи к врачу»
Смеюсь в голос. Вот прям с языка сняла.
«Так и сделаю)»
С моими нервами все в полном порядке, пока я не оказываюсь рядом с ней. У меня на нее нервная аллергия. Уверен, у медиков такой термин тоже имеется.
Еду домой. Ставлю машину в подземный гараж и пока поднимаюсь в лифте, чувствую, что мое эмоциональное состояние уже в норме.
