— Я постоянно тебя хочу, — шепчет на ухо, — это, бл*дь, невыносимо…
Обеими руками хватаюсь за бокал и прячу за ним пылающее лицо. Кир смотрит в свою тарелку, и только ни о чем не подозревающий Ромаш беззаботно лепечет всякую ерунду.
После ужина я вызываюсь убрать со стола, а Кирилл с Ромкой уходят в гостиную смотреть мультики. Сметаю со стола крошки, а мой взгляд машинально выискивает следы присутствия здесь другой женщины. И… ничего не находит. Словно и не жила здесь Карина никогда.
Посуды и прочей кухонной утвари очень мало, никаких прихваток, полотенец, салфеток, как на моей кухне — вообще ничего. Ничто не говорит о том, что здесь когда-либо готовили пищу.
Пройдя в гостиную, где, сидя на диване, Кир с сыном выбирают, какой посмотреть мультфильм, обследую территорию по периметру. И снова ничего.
А, нет! На одном из окон стоит одинокий Спатифиллум.
— Я его ни разу не поливал, — отзывается Греховцев, заметив, что им заинтересовалась, — он там живой вообще?
— Живой, — отвечаю со смехом, беру его за глянцевые пластиковые листья и отрываю от подоконника, — он искусственный, Кир. В уходе не нуждается.
— Пздц, — читаю по губам, — выкини его в ведро.
— Зачем? — подначиваю я, — очень практично.
— Я сам выброшу.
Оставив горшок в покое, занимаю место на диване рядом с Кириллом. Мои плечи тут же обвивает сильная рука. Ромаш, сидя на ковре у наших ног в окружении кучи игрушек, смотрит в экран телевизора.
— Насть, останетесь сегодня у меня? — касаясь губами уха, шепчет Греховцев.
— Здесь? Нет, Кир, мы домой.
— Пожалуйста. Нам втроем в твоей однушке тесно.
Повернув к нему голову, многозначительно приподнимаю брови. Втроем?..
— Какой ты душный! Ни миллиметра личного пространства! — говорю это в шутку, но ему, очевидно, не до юмора.
Серьезно глядя в мои глаза, он даже не улыбается. А потом, притянув меня к себе за плечи, целует в губы. Конечно, я отвечаю, у меня много нерастраченного потенциала.
Вжавшись друг в друга, мы целуемся как малолетки, пока Кирилл не берет мою ладонь и накрывает ею свой пах.
— Останься, Насть.
Меня прошивает насквозь. Становится жарко и душно. Спрятав лицо у него на плече, я сжимаю пальцами его эрекцию.
— Ладно, — решаюсь я, — только один вопрос… можно?
— Валяй.
— У вас с Кариной свадьба на лето запланирована была. Это правда?
— Серьезно? — задумавшись, хмурит брови, — первый раз слышу, мне приглашение не присылали.
— Кир, — легонько толкаю в плечо, — я хочу знать!
— Кто тебе сказал, Насть? Карина?
— Ну, а кто же?
— Она тебе звонила?
— Нет, мы однажды случайно встретились во дворе дома ее родителей.
— Это пи*деж чистой воды. Какая, нахрен, свадьба, если ты, Настена, взяла и перекроила всю мою жизнь?.. Мозг мне взорвала… приворожила…
— Я ничего не делала, — проговариваю уверенно.
— Специально — нет, — смеется он, — это все твои феромоны.
Глава 57
Кирилл.
Ромаша, к счастью, уговаривать остаться у меня не пришлось. После мультиков приглашаю его в ванную на вечерний моцион. Хорошо, что додумался приобрети все необходимые детские принадлежности.
Настя лишь усмехается моей продуманности.
— Пижаму тоже прикупил?
— Две, — киваю головой, — белую и голубую.
— Эта! — вскрикивает Ромка, указывая на голубую с Немо.
— Мне тоже приобрел? — кусает щеку изнутри.
— Ты можешь взять любую мою футболку. Выбери в шкафу.
Выпрямившись, Настя поворачивается ко мне спиной и распахивает сразу обе дверцы шкафа.
Прячу улыбку в кулак. Пусть даже не надеется найти там чужие вещи.
— Что, ни одной кружевной сорочки? — спрашивает деланно безразличным тоном.
Бл*дь! Да!!! Больше, Настя! Задуши меня своей ревностью! Если и сдохну, то от кайфа.
— Ох, Настен… — вздыхаю огорченно, — даже и не знаю… поищи получше.
Бросив через плечо настороженный взгляд, она внимательно осматривает полки и, естественно, ничего не находит.
— Ладно, — бормочет, выбирая одну из стопки футболок, и зачем-то сразу подносит ее к носу.
Она, наверное, стиральным порошком пахнет, но Настя, вдыхает полной грудью и крепко зажмуривается. Охренеть.
— Я в душ, — отвечает на мой ошарашенный взгляд.
— Э… О’кей, мы с Ромашом тогда спать ложимся.
— А сказка? — возмущается сын.
Этот момент я не предусмотрел и книг не купил. Поэтому приходится изворачиваться — вспоминаю сказки, которые в детстве мне рассказывала мама. На третьей Ромаш начинает клевать носом. На четвертой, взятой прямо сейчас из моей головы, крепко засыпает.
Вау! Усыпил сына, мать вашу! Аж горло дерет от эмоций.
Склонившись, затягиваюсь детским запахом и бережно укрываю его одеялом.
Настю нахожу в кухне. Босая, в моей футболке, что ей почти до колена, стоит, подпирая бедрами подоконник и смотрит в экран своего телефона.
— Как успехи? — интересуется, заметив меня.
— Спит, как сурок.
Медленно на нее двигаясь, наблюдаю, как розовеют ее щеки, глаза загораются уже знакомым блеском, быстрый язычок пробегается по губкам.
Пфф…
Торкает сильно. Каждое движение Насти, взгляд, жест — все находит во мне отклик. Тогда ведь, три года назад точно также было. Цепляла меня, раздражала, будоражила. Только мне, дураку, этого тогда не надо было. Бесила ее навязчивость, потому что казалось, что она лишала меня права выбора.
Подбираюсь ближе, ставлю руки на подоконник по обеим сторонам от Насти. Она замирает, как пойманный в силки зверек, дышит через раз, а потом сама ко мне подается. Обвивает шею и тянется к моим губам.
Целуемся нежно, потому что хочу максимально ее расслабить. Вижу, что зажата, неуверенно чувствует себя на новой территории. Поди, в каждом углу призрак Карины мерещится.
Но скоро выдержка моя заканчивается, хватаю ее за бедра и впечатываю в себя. Охает мне в рот, и у меня срывает чеку. Пробравшись руками под футболку, впиваюсь пальцами в ягодицы. Настя без трусов.
Бл*дь, бля-а-а-а-дь…
На нежности меня больше не хватает. Буквально вгрызаясь в нее поцелуем, тараню сладкий рот языком. Она под моим напором немного теряется, но все равно отзывается. Вонзая ногти в кожу головы, говорит, что нравится, поощряет продолжать.
