Вот это да! Ману! Собственной персоной!
— Ноа показалось, что кто-то пробежал, — доложил один из воинов.
— И что? Вы нашли того, кто бегает?
— Нет, но…
— Тогда продолжай делать то, что я приказал, — прозвучало с угрозой. — Пока вы тут языками чешете, этот червяк наверняка опустошает какой-нибудь другой дом.
— Слушай, Ману, вряд ли он полезет в деревню пока нас здесь столько, сам же говорил, это червь не дурак… — раздался голос второго патрульного.
— Но ему же надо есть, — тут же отпарировал первый.
— Вот! — назидательно высказался Ману. — Послушай умного человека. И запомните оба, он теперь и перед убийством не остановится! Так что жизни жителей зависят от вас!
Ах, ты, гад, что ж ты из меня монстра какого-то делаешь?! А я, ведь, твоих ребят щадил…
— По крайней мере, в этом доме живые, — заметил первый.
— Хватит болтать, — резко оборвал разговор Ману, — возвращаетесь к своему делу.
Послышались быстро удаляющиеся шаги.
— Ладно, пошли дальше…
— Как ты думаешь, — всё-таки спросил второй, — нам долго этой ерундой заниматься?
— Ману же сказал — пока не поймаем. Или пока сам не оголодает и не сдастся.
— Так может его уже давно лесные духи сожрали?
— Значит, пока не найдём тело.
— Но…
— Слушай. Ты, как хочешь, но я сердить Ману не хочу. Так что, я пошёл дальше.
Вскоре две пары шагов разошлись от дома в разные стороны.
Вот же собаки! Сбили мне весь график. И как дальше? Медленно-медленно попеременно нагружая руки, чтоб не скрипнули половицы, я прокрался к выходу. Выждал ещё минут тридцать, ежеминутно ожидая, что кто-нибудь из обитателей дома встанет поссать.
Наконец, выскользнул на улицу, мне оставалось проскочить два дома.
До нужной хижины я добрался без особых проблем. Одного патрульного переждал, как планировал, под ещё одной хибарой, от второго пришлось прятаться в тень чего-то, больше всего напоминающего сарай или пристройку.
Вот и конурка Анат. Отлично, в проёме висела циновка. Осмотревшись, я скользнул внутрь.
Темно. Свет звёзд еле-еле пробивается сквозь плетёные стены. В центре комнаты тускло мерцают малиновым остывающие угольки. Это я помню по прошлому посещению — в центре, на бамбуковом полу большой земляной блин, на котором здесь готовят пищу. А то до этого я всё удивлялся — кострищ рядом с домами не замечено, и дома на сваях. То ли они огнём не пользуются, что, в сущности, бред, особенно в рыбацкой деревне, то ли у них полы какие-то огнеупорные. В реальности всё оказалось гораздо проще.
Очаг света не давал совершенно, пришлось прислушиваться. Судя по дыханию — двое, справа от входа.
Очень аккуратно ступая, приблизился. Чёрт, ну почему бы им не спать по разные стороны комнаты? Ну и что, что муж и жена. Могли бы, для разнообразия.
Так Скат, хорош ворчать, работай. По всему, ближний ко мне — мужик. Лежит на спине и даже слегка похрапывает. Это задачу облегчает.
Левую ладонь на рот, для контроля, правую на шею. Сомневаюсь, что у местных какая-то другая анатомия, куда нажимать помню отлично, хорошо учили в советском спецназе.
Мужик всё-таки попытался дернуться и затих, так и не разбудив супругу. Отлично, перекачу его чуть в сторону.
Присел рядом с женщиной.
Лежит на боку. К этому моменту зрение чуть адаптировалось к почти полной темноте. Я рассмотрел, что Анат поджала коленки, положила под голову руку. Ну-с…
— А-н-а-т, — тихо-тихо, на грани слышимости я буквально выдохнул ей в ухо. — Анат, просыпайся, солнышко. Вставать пора.
— Ма-ам, ну ещё чуть-чуть, — совершенно по земному пробормотала во сне молодая женщина.
— Вста-вай, со-ня.
Она заворочалась. И мне даже показалось, что я увидел, как она открыла глаза.
— Мама? — негромко удивлённо проговорила она в ночь, приподнимая голову. — Эноха?
— Ти-и-х-о-о… — опять то ли выдохнул, то ли прошипел я.
Миг! Судорожный вздох! Но я был настороже — левая ладонь уже висела рядом с её лицом, ощущая кожей дыхание. Тут же закрыл ей рот, правой прижимая к лежанке.
— Ти-хо… Это я, Хеху… Помнишь паренька из клана земли? Это я. Я не причиню тебе зла… — тихонько шептал я, удерживая мычащее и брыкающееся тело. — Тише, успокойся, мне просто надо поговорить…
Не знаю сколько времени я сдерживал попытки Анат вырваться, уговаривая её тихим, ровным голосом, думаю не больше трёх-четырёх минут. Наконец она перестала барахтаться.
— Это я, Хеху, — повторил я, не убирая, тем не менее ладонь со рта женщины. — Мне нужно поговорить с тобой о нашем деле, а днём прийти не получилось. Ты ещё хочешь новый дом и собственную лодку?
Анат лежала смирно, но вся напряженная. А ещё я, наконец, заметил еле различимый блеск глаз. И косилась она куда-то мимо меня.
— Ты переживаешь за мужа? — догадался я.
Она кивнула.
— С ним всё в порядке. Он спит, только очень крепко. Но утром он обязательно проснется, не беспокойся, мне просто надо поговорить с тобой без свидетелей.
Похоже, она, наконец-то, начала успокаиваться. Мышцы тела постепенно расслаблялись, и вот уже под моей рукой лежало совершенно покорное тело.
— Ты ведь не будешь кричать, когда я отпущу руку? Кивни, если не будешь.
Анат мелко-мелко закивала.
— Хорошо, — я убрал руку, но не далеко. Мало ли, что? — Извини меня, но мне пришлось это сделать, по-другому было никак.
— Я… — в полной тишине слышно было, как она сглотнула, — я всё понимаю.
— Вот и прекрасно. Послушай меня, — я изменил позу на более комфортную и убрал руки, не нависать же над ней весь разговор? Так и мышцы затекут. — Если ты всё ещё хочешь заработать… А я свое слово держу крепко. Так вот, если тебе ещё нужна моя жемчужина, нужно слегка изменить наш план.
— Конечно. Что мне сделать?
— Во-первых, когда приплывет твой брат, никуда ходить не надо. Я имею в виду к людям земли. Моя сестра теперь под наблюдением, и это будет опасно для тебя.
Она кивнула.
— Во-вторых, ты подашь мне сигнал простым способом… У тебя есть какие-нибудь кувшины, или… ну я не знаю что.
— Есть.
— А ты же их сушишь время от времени на кольях возле дома? Я видел, так многие делают.
— А где же мне их ещё сушить? Конечно, я их туда вешаю.
— Вот и отлично. Завтра, ты возьмешь один из кувшинов и повесишь его на ближайший ко входу в дом кол. И не будешь снимать, пока не приплывет твой брат. Потом не наденешь на него ничего два дня.
