– Я оценил твоё рвение. – Покачал головой мужчина.
Войдя внутрь, Малинин огляделся. Домишка был вполне современным, с большой кухней, вымощенной керамогранитом и утыканной приборами бытовой техники. В углу гостиной соединённой с кухонным пространством даже притаился камин, перед которым сидел дядя Сава и отсутствующим взглядом смотрел в чёрное нутро очага.
– Сейчас натоплю, тепло будет. Лиза, вон чайник стоит, поставь воду кипятиться, а то неловко, вроде как гости. – Бесцветным голосом проговорил мужчина.
Он наколол лучины, сунул её в подготовленную закладку дров и вскоре рыжий язык пламени облизывал брёвнышки со всех сторон, а комната понемногу стала наполняться янтарным теплом. Дядя Сава на автомате делал привычную для себя работу, он даже, не спросив никого, заварил на всех чай и достал какую-то снедь из холодильника.
– Почаёвничайте. – Сухо обронил он, а сам сел на табуретку возле камина и стал смотреть на огонь.
– Дядя Сава, а у вас нет телефона хоть кого-то из детей Анатолия Викторовича? – Тихо спросила Лиза. – Надо Гале сообщить, Насте. Я звонила, но у меня все номера устаревшие.
– Ну что Галя, она-то Толе неродная. Насте, конечно, надо сообщать.
– Я что-то сейчас не уловила вашу мысль. – Нахмурилась Лиза.
– А, – махнул рукой, вмиг постаревший дядя Сава, – Галя Толе не родная дочь. – старик, видимо, строил какой-то внутренний монолог. – А Настин телефон вон там на ящике в книжице поищи. Лидонька недавно его только записывала.
– Отлично. Я думаю, что будет лучше, если Елизавета позвонит. – Малинин глянул на Лизу. – Сможете позвонить?
– Ночью? – Нахмурилась девушка.
– Ну, я думаю, если она захочет приехать хоронить отца, то как раз утром успеет на рейс. – Заметил Егор.
Девушка скорчила недовольную мину, но не решилась спорить на этот раз. Она набрала номер и услышала вместо гудка какую-то звонкую детскую песенку и вслед за ней сонный голос, который что-то спросил по-немецки.
– Настя, привет. Это Елизавета, извини, что разбудила. – Выпалила девушка.
– Лиза? Привет. – Удивлённым голосом откликнулась Настя.
– Прости, что звоню ночью, но я с плохими новостями. Настя, умер Анатолий Викторович. Юлия при смерти.
Настя замолчала, потом переспросила:
– Ты сможешь завтра встретить меня в аэропорту?
– Я в доме Анатолия Викторовича, я найду кто тебя встретит. – Проговорила Лиза.
– Хорошо. Мне нужно многое рассказать. И знаешь, я даже рада, что его больше нет.
– Что ты хочешь рассказать? – Елизавета замерла с трубкой в руке.
– Надеюсь, завтра мы увидимся. – Сказала Настя. – Не телефонный разговор.
Лиза глянула на мобильник, пожала плечами и проговорила:
– Я ничего не поняла, но мне кажется, Настя что-то знает.
Малинин махнул рукой, глянул на часы, что-то прикинул в уме и сказал:
– Ладно, если больше ни у кого шикарных озарений не возникает, предлагаю на боковую. К рассвету здесь должны быть эксперты, наконец сможем начать нормальную работу. Надо ещё труповозку вызвать. – Сказал Малинин.
Егор всё время исподволь наблюдал за стариком, ему необходимо было сейчас вывести сторожа из зоны комфорта, потому что следователю казалось странным, то как неожиданно бесследно пропала кухарка, а сейчас здесь материализовался старик. В такие совпадения Егор не верил, хотя может так всё и было, и дядя Сава совсем ни при чём.
Данила подозвал Малинина и тихо сказал:
– Там криминалист Зинченко мне звонил, я его попросил. Он с посоха по моей просьбе смывы брал. На конце острия есть кровь. Там очень мало материала, но, скорее всего, кровь человеческая.
– Это плохо. – Сказал Малинин.
– А это может значить, что посох использовали для ритуальных убийств, как я и предполагал. Помните, там по краям посоха углубления? Так вот мне кажется это сделано для того, чтобы кровь попала в нужное место.
– Вы с Береговым из одного кружка, наверное? – Съязвил Егор. – Он тоже ритуальными убийствами бредит. – Проворчал Малинин. – Ладно, давайте отдыхать.
Данила подсел к Лизе, свернувшейся на кресле калачиком и смотрящей на огонь. Он посмотрел, как пламя отражается в её глазах, как непроизвольно сжимаются руки девушки и ему стало до боли жаль её. Мужчина словно видел, что внутри неё притаилась тьма, о которой она сама не знает. Данила ещё несколько секунд смотрел на девушку, а потом тронул её, и она очнулась.
– Что тебе?
– Старик сказал, что на втором этаже комната есть. Мы с тобой спим там. И не сопротивляйся. Я тебя одну не оставлю.
– Я и не думала. – Спокойно ответила она.
Одним неловким движением она подняла себя вверх, покривилась от боли и пошла к двери, качая головой и ведя непрекращающийся внутренний монолог. Данила кивнул молчаливым Малинину и Ласточкину сидящими поблизости и пошёл вслед за Лизой. Через некоторое время пространство опустело, все разошлись, и дом погрузился в дремотную ночную тишину, и только сгорбленная фигура старика выделялась на фоне тлеющего камина.
Лиза лежала без сна, она до боли в глазах вглядывалась в ночную мглу, терпеливо сносила постоянную ноющую боль в руке и пыталась унять волнующееся сердце. Девушке было страшно до тошноты, она хотела сейчас очутиться дома в безопасности и вспомнить, что происходящее, это всего лишь сон. Но такой сон преследовал её уже несколько лет, Лиза часто просыпалась по ночам в поту, с бьющимся в горле криком. Но никогда ещё сновидения не прорывались на уровень реальности, как это происходило сейчас.
Лиза глянула в маленькое окошко, которое выходило как раз на большой дом. Она присела на кровать и подперев голову руками долго смотрела в темноту. Позади неё примостился Данила, он с осторожностью обнял девушку и затих.
– Я за тебя боюсь, – прошептал он.
– Ты появился в моей жизни так стремительно и уже боишься за меня? Данила, я ничего про тебя не знаю, совсем ничего. Вот спроси меня, кто твой муж, я тупо отвечу, м-м-м Данила. И всё. – Лиза освободилась от его объятий и прилегла на кровать. – Надо поспать.
– Что ты хочешь узнать? – Данила вытянулся рядом с ней и осторожно обнял.
Лиза взглянула на него, мужчина долго смотрел ей в глаза, потом наклонился, чтобы поцеловать. Он на секунду остановился, но Лиза не отстранилась, ей было сейчас слишком спокойно и хорошо рядом с ним, чтобы снова начинать этот бег по кругу. Девушка провалилась в его объятия, и на секунду у неё мелькнула мысль, что она могла бы в него влюбиться.
– Э, молодёжь. – Послышался от двери голос Малинина.
Данила обернулся на голос и сел на кровати.
– Что такое? – Резко спросил он.
– Да ерунда какая-то. Я не спал, смотрю на двор, дом, вдруг в темноте, стали огоньки загораться. – Егор подошёл к окну.
