Улыбаясь родителю, Настя обозначила дату торжественного имянаречения и задумалась, глядя на то, как тот, радостный и довольный, покидает ее кабинетик. Когда-нибудь у нее будут свои дети. И она тоже закажет торжественную церемонию. Вот только как она их назовет? Ах, как было бы здорово, чтобы у Насти родились близнецы: мальчик и девочка. Мальчика она бы назвала…
Ничего подходящего на ум не приходило, одни имена были слишком вычурными, другие – совершенно избитыми, а повторяться не хотелось. Лучшего имени, чем Влад, она так и не придумала. С девочкой было проще, ее Анастасия решила назвать Маринкой. Банально, а что поделаешь, если эти имена на сегодняшний день стали ей необыкновенно близки.
Тезка будущего ребенка позвонила, как будто почувствовала, что ее имя упоминают всуе.
– Настена, – раскололась та, – я совершила преступление! Ты же знаешь, моделька живет в моем доме.
– Это, ты ее укокошила? – испугалась Настя, у которой из головы сразу выскочили все имена разом.
– Практически да, – призналась подруга и рассказала жуткую историю. На ее взгляд.
Марина проснулась с победным чувством, что осталось совсем немного и Женька Копейкин разочаруется в своей пассии и прибежит к ней. Тем более бежать было недалеко, в один и тот же дом. Она сладко потянулась и подошла к окну, которое выходит у нее прямиком на двор. Там, во дворе, возле синего автомобильчика, стоял Копейкин и пламенно махал рукой в окно. Но не ей, Марине Соловьевой, а своей пассии, от которой, мало того что уходить не собирался, так еще у нее и ночевал.
Настроение было испорчено, победное чувство отступило на задний план, да так далеко, что от него не осталось и воспоминаний. Марина и вовсе чуть не заплакала, когда коварный Женька послал не в ее окно воздушный поцелуй. Такой подлости она от него не ожидала. Ясное дело, все мужчины одним миром мазаны, ничего хорошего от них ждать не приходится. Но она ждала. Ждала и надеялась, и вот теперь после такого трогательного прощания все надежды пошли прахом.
Но Марина решила бороться за Женьку Копейкина. Справедливо рассудив, что современных мужчин привлекает в женщинах не только внешняя красота, но и их образ жизни, занятия и целеустремленность, она отчаялась на последний шаг. Наскоро одевшись, Соловьева направилась к жилищу соперницы. Остановилась у металлической двери на последнем, пятом, этаже и достала из сумки канат.
– И его подожгла, – наивно предположила Настя.
И ошиблась. Марина не стала устраивать пожар. Зачем? Соседи тут же бы вызвали пожарных, огонь потушили, а Женькина пассия выступила в роли жертвы, которую все кинулись бы жалеть. Примчался бы Копейкин, та кинулась бы на его твердое плечо, разрыдалась… В общем, картина та еще.
Марина придумала лучше. Она привязала один конец каната к массивной ручке металлической двери квартиры, что снимала модель. Второй крепко пристроила в двери напротив. Там жила семидесятилетняя бабуля, редко выходившая из дома. Летом дети обычно забирали ее на дачу, и квартира пустовала. На лестничной площадке была еще одна квартира, но там точно никто сейчас не жил.
Открыть дверь на себя, как следовало бы при выходе, теперь стало невозможно.
Настя тяжело вздохнула и предположила, что девушка, не сумевшая открыть дверь, рано или поздно примется названивать в службы спасения. Те ее и спасут из этого глупого положения. И хитроумное дело потерпит полное фиаско. Если Марина, связывая ручки двери, надеялась лишь на то, что девица опоздает на очередной кастинг, то ей это удалось. Но если она рассчитывала на что-то большее, то прогадала.
– Я оставила себе кусок каната, – заговорщически поделилась та.
– Зачем? – недоумевала Настя.
Но в тонкости дела подруга посвящать ее не стала. Маринка потребовала, чтобы в обеденный перерыв вместо того, чтобы обжираться в кафешке, они поехали к дому Соловьевой и проверили связанную дверь. Они поедут, как уточнила Маринка, но проверять придется Настене, ту никто толком не знает и ни в чем противоправном не заподозрит.
Настя пожала плечами, правда, этот жест подруга не увидела, и согласилась. Маринка время от времени разнообразила свою жизнь мелкими авантюрами, приносящими ей только лишние хлопоты и неприятности. Правда, такие же мелкие, как и сами авантюры. Сегодняшний инцидент выбивался из стройного ряда Маринкиных авантюр и попахивал разборками в песочнице.
Время в ожидании обеда тянулось мучительно долго. Насте не терпелось увидеться с подругой и посмотреть в ее честные, но ослепленные любовью глаза. Хотелось увидеть и то, как девицу вызволяют из импровизированной темницы. Если та все-таки вызовет службы спасения, то раньше обеда они все равно не приедут. Они поставят ее вызов на очередь ожидания, ведь есть и более экстренные: у кого-то кошка на дерево прыгнула, у кого-то балкон упал, а кто-то и вовсе балансирует на грани жизни и смерти, стоя на подоконнике и выкрикивая проклятия всему миру. К нему-то и поедут в первую очередь, пока он не спланировал на асфальт.
А что девица? Сидит в темнице, никому не мешает, падать не собирается, к ней можно и не спешить.
Логически рассуждая, Настя уверила себя, что в обеденный перерыв застанет основное действо.
Так и случилось.
Подруги приехали вовремя, у подъезда Женькиной пассии скопились городские службы МЧС, «Скорой помощи» и пожарных.
– Я же ничего не поджигала, – возмутилась Марина и принялась расхаживать возле подъезда с отстраненным видом. Мол, я не я и хата не моя.
Насте пришлось подниматься наверх и участвовать в спасении девицы.
Спасением это было назвать трудно. Представители доблестных служб топтались на лестничной клетке перед связанными канатом дверями и переговаривались между собой.
– Ну-у-у-у, – протянул пожарный, – если тут ничего не горит, то мы поехали назад. Девушка! – громко крикнул он. – У вас есть очаг возгорания?!
– Не-е-е-т, возгорания нет, – еле слышно проблеяла та из-за двери. – Я просто выйти не могу.
– Покедова, ребята, – попрощался пожарный и сбежал вниз по лестнице.
– Судя по ее бодрому голосу, – заявили медики, – она не испытывает стресса, а в некотором роде даже получает удовольствие от процесса спасения. У нас есть тяжелые больные, нам некогда караулить закрывшихся девиц! – и раздосадованные медики спустились следом за пожарным.
– Если не нужно взламывать металлическую дверь, – почесали затылки доблестные эмчеэсники, – то мы тоже как-то не при деле. – И потопали следом за медиками.
– А канат?! – не выдержала Настя. – Его же нужно отвязать, чтобы она вышла!
– Это уже не наша компетенция, – заявили те, – это дело участкового! Пусть приходит и оформляет хулиганство.
Настя проводила их изумленным взглядом и пошла вниз. Не отвязывать же канат от дверей ей самой?! Маринка навязала таких морских узлов, что ей физически с ними не справиться. Если службы спасения ничего не смогли сделать, то что она сможет? Освободить несчастную девицу, пока у той не началась клаустрофобия. Настя повернула обратно и подошла к двери. Девица, по всей видимости, сидела по ту сторону и скулила. Настя остановилась в нерешительности. Безусловно, ее было жалко, но что скажет подруга? Настена резко повернулась и пошла вниз.
