– Но ты ведь уже знал, что произошло? – не удержалась я и все-таки отстранилась от отца, чтобы заглянуть ему в глаза. – Ты ведь был там, когда на меня напали, правда? Та горгулья… Это ведь был ты? Пожалуйста, не ври мне. Не сейчас.
Он какое-то время молчал, разглядывая меня и словно размышляя, как ответить, и наконец кивнул.
– Да, той горгульей, которую ты видела у замка в ночь нападения мертвецов, был я. Оборачиваться там и тогда было довольно неосторожно с моей стороны, меня могли увидеть, но я должен был тебя защитить. А вот о нападении на тебя в твоем мире я ничего не знал и помочь не мог. Я все эти годы не проходил через портал, как и обещал Глебу. Меня не было там, Ника. Клянусь.
Я сверлила его недоверчивым взглядом, но отец так и не отвел свой, давая понять, что ничего не скрывает. Вспомнилось, как он удивился, когда услышал, что горгулья защитила меня и в моем мире: был практически шокирован. Зато сейчас выглядел спокойным, и это могло означать только одно: он понял, какую горгулью я видела в своем мире.
– Ты не единственный из нас, кто умеет оборачиваться?
По его губам скользнула какая-то нервная улыбка.
– Можно и так сказать. Но я не думаю, что тот другой сможет это повторить.
– Вот я сейчас не поняла. – Я недоверчиво прищурилась, глядя на него. – О ком речь?
– Сначала скажи: ты видела горгулью со стороны? Целиком?
Я открыла рот, чтобы ответить: «Конечно!», но так ничего и не произнесла. Потому что не видела. Я видела лапы, когти, часть крыла, но… не со стороны. Я видела это… от первого лица.
– Да ладно, – выдохнула я, все еще глядя на него как на сумасшедшего. – Этого не может быть! Я не умею.
– Конечно, не умеешь, я тоже не умел. Когда это случилось в первый раз, я был на волосок от гибели. И только оборот помог мне выжить. Это произошло давно, но уже после того, как я пару раз побывал в твоем мире. Думаю, это он так влияет на нас, оборотней. Но на момент первого оборота я был тренированным боевым магом, знающим свое происхождение. Чего нельзя сказать о тебе. Зато ты была не совсем трезва и очень напугана, у тебя не было шанса осознать и запомнить произошедшее. От шока ты забыла вообще все, что случилось. Но если твоей жизни снова будет что-то угрожать, не исключено, что ты обернешься.
– Вот дерьмо, – вырвалось у меня.
Я тут же послала ему извиняющийся взгляд, но отец только рассмеялся и отмахнулся.
– Ты привыкнешь, если придется. Да и это скорее хорошо: очень полезное умение. В определенных ситуациях. Только нужно стараться сохранять его втайне…
– Да, я уже поняла, – перебила я торопливо. – Ламберт просветил.
Колт понимающе кивнул, а выражение его лица переменилось, когда взгляд скользнул к амулету, висящему у меня на шее. Тот так и остался поверх туники.
– Это тоже Ламберт дал? – сдержанно уточнил отец.
Я торопливо спрятала амулет под одеждой, кивнула и пояснила:
– Он сигнальный. Даст ему знать, если я попаду в беду. Ламберт… он…
Странно, но я почему-то вдруг смутилась и замямлила, не зная, как лучше объяснить. Врать отцу сейчас, в момент взаимной откровенности, я просто не могла, а сказать правду – боялась. Ламберт ведь опасается его реакции, возможно, небезосновательно.
– Можешь не объяснять, – мягко заверил Колт, с заметным трудом выдавив из себя улыбку. – Я же не слепой и не дурак.
Я бросила на него настороженный взгляд исподлобья.
– И ты… не против? Хотя бы не собираешься убить его на дуэли или что-то в таком роде?
Колт удивленно приподнял брови и усмехнулся.
– С моей стороны было бы крайне неразумно убивать парня, к которому неравнодушна моя дочь. Не буду врать, что счастлив наблюдать, как развиваются ваши отношения. Все-таки я надеялся, что ты выберешь кого-то из горгулий, но… Не мне тебя судить и отговаривать. Долг требовал от меня создать семью с кем-то из уцелевших горгулий, завести детей, продолжить род, но я не смог через себя переступить, не захотел жить во лжи. Мое сердце выбрало человека, и ты горгулья только наполовину. Если твое сердце выбрало дракона, я могу лишь надеяться, что ты будешь счастлива. Хотя… Это будет непросто, учитывая все обстоятельства. Но я не стану тем, кто еще больше усложнит ситуацию.
– Ты говоришь о тлении? – тихо уточнила я. – О том, что он никогда не сможет полюбить меня, как любил свою погибшую невесту?
Колт покачал головой.
– Вообще-то, я говорил об обвинении в убийстве отца, изгнании из рода и наказании. Его положение очень шатко, Ника, и если я не смогу удержаться на должности директора академии, то и он здесь не останется. Он и так собирается уйти, а я не стану его держать. Хотя месть, вполне вероятно, доведет его до могилы.
Я невольно закусила губу, слушая его слова, и не возражала. Все это я знала и от Ламберта, но сейчас его положение волновало меня меньше всего. Может, я просто слишком мало понимала, но все это казалось мне преодолимым… Если только однажды он сможет смотреть на меня так, как Колт смотрел на маму на всех тех фотографиях. Да, теперь мне этого хотелось, хотя еще вчера я была готова согласиться на гораздо меньшее.
– И все же… Все эти истинные пары – это серьезно? Не какое-нибудь суеверие? У горгулий они тоже есть? Мама была твоей истинной парой? Ты поэтому не можешь ее забыть и полюбить другую?
– Мы с твоей мамой принадлежали разным мирам и видам, поэтому не знаю, уместно ли говорить о каком-то предназначении в нашем случае. Сомневаюсь, что дело в этом. Да и нет такого понятия ни у горгулий, ни у русалок, ни у дуалов. Это больше свойственно оборотням-зверям: драконам, волкам, медведям и… прочим.
– А разве горгульи к оборотням-зверям не относятся? – удивилась я. – Ты же сам говорил, что мы с драконами в родстве.
– В некотором смысле да, – кивнул Колт. – Но горгульи – не звери. Даже в оборотной форме мы сохраняем человеческие черты: у нас есть ноги и руки, мы ходим как люди, говорим как люди. В отличие от драконов, горгульи всегда использовали человеческий язык. Так что наше родство – весьма отдаленное.
– Ясно, – вяло отозвалась я, хотя мне по-прежнему было не все понятно. Но то, что хотела, я узнала. И меня это совсем не утешило. – Можно я возьму себе один из альбомов? Хочу подробнее рассмотреть.
– Можешь взять хоть все, – без промедления отозвался Колт. – Думаю, они принадлежат нам обоим в равной степени.
Я улыбнулась и снова поймала его взгляд.
– Знаешь, стоило давно вот так поговорить. Например, сразу. Сэкономили бы кучу нервов.
Он вздохнул и неловко пожал плечами.
– Возможно. Но разговоры о чувствах всегда давались мне с трудом. Просто сейчас я испугался, что ты уедешь, и я потеряю тебя уже навсегда. Так что это было от безысходности.
Я задумчиво покачала головой и заверила:
