Уоллер поднял брови, но прерывать не стал. Белка знала – с тех пор, как Монтегю покинул звено, друзья не общались. Более того, до нее дошли слухи, как плохо они расстались, но знать подробности она не хотела. Ей и своих на тот момент было достаточно, а после Изабелла предпочитала вовсе не вспоминать о времени, когда даже дышать удавалось с трудом.
– В общем, я психанула и послала его, – завершая рассказ, снова вздохнула она, – а теперь жалею. Хотя мне по-прежнему хочется выцарапать ему глаза!
– Я тебя понимаю! И даже поддерживаю насчет глаз… – в подтверждение своих слов тайерхог на мгновение отрастил звериные когти и помахал ими. – Но то, что ты рассказала, настораживает. Из-за ерунды Монти не стал бы просить о встрече… Если только не решил вернуть тебя таким образом!
Как ни была Изабелла благодарна Виллерфоллеру за откровенность, сердце на мгновение пронзило застарелой болью. Однако после вспышки агрессии, а также холодного душа и горячего кофе она умело «держала лицо», и лишь равнодушно пожала плечами.
– Это невозможно, Уолли, ты и сам знаешь. Все давно в прошлом!
– Угу, – невнятно ответил тот. – Знаешь что, давай-ка снова ложись спать. А я пока поищу информацию о «Стальном звере», поскольку первое, что приходит в голову – разборки конкурентов корпорации. Завтра с утра скатаюсь в редакцию, а потом вернусь и договорим! Давай, топай в гостевую спальню!
Изабелла послушно поднялась и отправилась в указанном направлении. Долго вертелась под одеялом – сказывался кофе – а потом провалилась в сон без сновидений.
* * *
Уоллеру этой ночью поспать не удалось. Открывая файл за файлом, он неожиданно увлекся информацией о кознях в оружейном бизнесе, и про сон забыл. В шесть, ощутив, что голова гудит от обилия данных, тайерхог оторвался, наконец, от компьютера, потягал железки в тренажерном зале, оборудованном в одной из комнат, принял душ и приготовил себе нехитрый завтрак: стейк с кровью и стакан молока с желтком. Он наслаждался едой, когда на лежащем рядом на столе трансире высветился герб клана Виллерфоллеров – черный зверь, стоящий на утесе под луной.
– Мамочка, доброе утро! – заулыбался Уолли, увидев лицо Динны. – Ты выглядишь прекрасно, даже несмотря на то, что не выспалась!
Динна Виллерфоллер засмеялась. Позади нее слышалась какая-то возня и короткие взрыкивания.
– У одного из твоих племянников режутся клыки, Уолли. Звук разгрызаемой кроватки как-то не способствует сну, знаешь ли!
– И сколько кроваток вы уже сменили? – уточнил тот.
Из-за маминого плеча выглянуло симпатичное личико Телли – жены его младшего брата Билли.
– Три! – с гордостью сказала она и снова пропала.
– Ты разгрыз пять, – одними губами произнесла мама и сделала сокрушенное лицо. – Твой младший брат никак не желает покидать родной дом, хотя с его двумя сорванцами уже давно пора иметь собственный!
– Нам здесь нравится, ма! – послышался обиженный голосок Телли.
– Да! Почему это Ленн может здесь жить, а мне нужно переезжать? – в экране показалось лицо Билли Виллерфоллера, пославшего брату воздушный поцелуй и снова скрывшегося. Взрыкивания тут же усилились.
– Потому что Ленн – старший сын и будет главой клана, горе ты мое мохнатое! – всплеснула руками мать. – Бери пример с Уолли, который живет, как и полагается каждому уважающему себя тайерхогу, своим домом!
– У Уолли нет детей, – возразила Телли, – а кто лучше всех поможет с детьми, как не любящая бабушка!
Динна закатила глаза.
– Это не семейство, а рассадник льстецов! – воскликнула она, оборачиваясь назад.
На мгновение глазам Уоллера открылась пара лохматых маленьких оборотней, которые пытались вырвать старую шубу из зубов большого. Ни дети, ни папа первыми сдаваться не желали.
– А ну-ка все на улицу! Билли, бросай дурачиться – опоздаешь на работу! – приказала Динна, и спустя мгновение на кухне стало тихо.
– С ума с ними сойдешь! – пожаловалась она среднему сыну и с тревогой заглянула в его глаза: – Как ты, мохнатик мой?
Уолли коснулся трансира, будто погладил ее по щеке.
– Все хорошо, мам! Недавно вернулся с Эвереста.
– Один ходил? – требовательно спросила Динна.
Уолли виновато отвел глаза. Была бы мать рядом – оттаскала бы за ухо!
– Один, мам!
– И в кого ты такой одиночка? – вздохнула Динна. – Знаешь, я мечтаю хотя бы об одном черном волчонке! Детки Ленна и Билли все как на подбор моей масти!
– Ма-а-ам! – взмолился Уоллер. – Ты всегда говорила, что всему свое время! Видимо, мое время еще не пришло! Да и повесь я на тебя еще пару-тройку зверенышей, ты бы вряд ли обрадовалась!
– Дурень ты, – искренне сказала Динна, – успешный, здоровенный дурень!
– Ну любимый же? – расплылся в улыбке Уолли.
– Конечно – любимый! – серьезно ответила мать. – Уоллер, у меня неспокойно на сердце… Будь осторожен!
– Мама? – он тут же подобрался. – Что-то случилось?
Она покачала головой, и будто сразу состарилась на несколько лет.
– Ничего, сын… Просто предчувствие!
– Хочешь, я приеду? – предложил он. – Ты посмотришь на меня вблизи и поймешь, что у меня все хорошо!
Динна легко улыбнулась.
– Приезжай просто так! Племянники будут рады! Они ждут не дождутся, когда ты возьмешь их на охоту на дерчей! И ребят прихвати!
Со двора послышался дружный скулеж.
– Кто-то кого-то покусал, – философски заметила Динна, – все, сын, я сказала тебе, что хотела! Передавай привет Анджею и Изабелле! До встречи!
Она отключилась прежде, чем Уолли успел что-то сказать. Он в задумчивости дожевал мясо, допил молоко, сунул посуду в мойку, полюбовался на спящую в гостевой кальмеранку, и отправился на работу.
Свен Тартарауч, главный редактор журнала «Цели», одного из самых популярных на Земле изданий, был не слишком высоким, но таким широкоплечим и грузным, что проходил в дверь родного кабинета только бочком. Чернокожий, с маленькими глазами, почти скрытыми в складках толстых век, он отчего-то напоминал Уоллеру старого дерча, сидящего в засаде на вершине скалы, чтобы мгновенно спланировать на интересующую его добычу. У Свена был нюх на сенсации, и как опытный крылатый ящер он без промедления бросался туда, где чуял ее, или отправлял по следу выводок своих репортеров.
Кабинет главреда со стеклянными стенами, оборудованный прямо посередине общего зала редакции, позволял Свену видеть всех своих сотрудников. Заметив входящего в помещение Виллерфоллера, он замахал рукой с зажатым в ней пончиком.
Тайерхог кинул рюкзак на свое рабочее место и поспешил в «аквариум с акулой», как между собой звали они с коллегами кабинет Тартарауча.
