Ублюдок!
Подонок!
Негодяй!
Сволочь!
Опасно завибрировала чашечка на блюдце.
Белка покосилась на нее, и прикрыла веки. Практики самоконтроля, изученные в Фартуме, всегда помогали. Спустя несколько минут правильного дыхания и сосредоточения, она открыла глаза и с удовольствием съела пирожное. Стоило признать, что без Демпси Монтегю жизнь была скучна, как любой званый ужин. А пока… Пока она пройдется по магазинам! Не в боевом же костюме отправляться в такой изысканный и полный красавиц и красавцев мир, как Фримм?
* * *
Изабелла прибыла после Анджея: у тайшельца была отвратительная привычка появляться на встречах за долю секунды до обозначенного времени.
– Ух, ты! – засмеялась она, подходя к нему в холле отеля «Берилловая армилла», где они забронировали номера. – Я уже и забыла, как выглядит мой командор без формы!
Фон Рок, одетый в черные брюки с множеством карманов, заправленные в высокие ботинки, и ослепительно белую футболку, смотрелся потрясающе, хотя больше походил на землянина – бойца какого-то спецподразделения в увольнительной, чем на тайшельского аристократа.
– Боюсь, мне надо было надеть что-нибудь посолиднее, – рассмеялся он, оглядев Белку и поцеловав в подставленную щеку.
Изабелла, миниатюрная, яркая, в салатовом платье с лимонной вышивкой и таких же лодочках, выглядела бы настоящей фриммкой, если бы не рыжие волосы и ушки обычной формы, сейчас скрытые распущенными локонами.
– Зачем посолиднее?
К ним подходили только что рекурсировавшие Уоллер и Рианон. От вида Уолли в ярко-оранжевой с голубым гавайской рубахе и зеленых шортах хотелось зажмуриться. Чернокожий фриммец был одет в традиционные белые брюки и белое с красной каймой одеяние, напоминающее бесформенную тунику до колена.
– Надо ходить в том, в чем удобно! И вообще, у нас отпуск! На целых два дня! – воскликнул тайерхог.
Анджей только покачал головой и мельком взглянул на простой с виду металлический браслет на левом запястье – аналог перстня-планера Изабеллы.
Они, как обычные туристы, сдали багаж чернокожему фриммскому парнишке и направились к лифту, ведущему из холла вниз, причем Риан весьма умело изображал гида.
Этот мир был крайне привлекателен с точки зрения межмировых турне для состоятельной клиентуры, поскольку славился уникальной природой, комфортным климатом и обилием отлично оборудованных курортов. Да и вообще, здесь было на что посмотреть, начиная от своеобразной архитектуры и заканчивая собственно жителями. Высокородные фриммцы, а особенно фриммки, обожали изысканные украшения, отчего сами становились похожими на произведения ювелирного искусства. Самодвижущиеся экипажи на экологичном топливе выглядели как роскошные кареты, были декорированы дорогими тканями, редкими сортами дерева и даже самоцветными камнями, ездили бесшумно, аккуратно и никуда не торопились. Причудливые здания «природных» форм притягивали взгляды. Ходили слухи, что знаменитый земной архитектор Гауди на заре Эры Сопряжения случайно провалился в стихийный мегапорт, ведущий на Фримм, и именно отсюда вынес идеи архитектурных форм, которыми и до сих пор восхищалось население Земли.
Фримм любил жизнь во всех проявлениях, а его обитатели любили жизнью наслаждаться. Самые вкусные десерты, отведанные Изабеллой, были с Фримма. На самые чистые пляжи с разноцветным песком, который считался одним из чудес Унии, накатывали прозрачные волны такой комфортной температуры, что хотелось провести в них вечность. Если здесь шел дождь – ты плакал вместе с ним, но это были бы слезы светлой грусти, а не отчаяния. Однако солнце здесь светило чаще, порождая абсолютно нелогичное ощущение постоянной радости. Ученые утверждали, будто местный свет имеет особый спектр, который благоприятно воздействует на нервную систему живых существ.
«Берилловая армилла» неспроста носила такое название. Подвесной мост-отель между берегами лазоревой реки, делящей столицу Фримма – Квазимон – на две неравные части, издали выглядел, как наборный браслет из изумрудных бусин, оброненный красавицей-великаншей. Каждая бусина представляла собой отдельные апартаменты, в центральном «кабошоне» располагались ресторан, СПА-комплекс и офисы администрации. Холлы и стойки информации были размещены в «застежках».
Компания вышла на улицу, щурясь на яркий свет. Несмотря на предшествующие события, в душе Изабеллы веселым щенком скакала легкость бытия, вообще-то ей не свойственная. Это чувство впервые появилось в Фартуме, когда она ощутила Прорыв и поняла, что действительно может носить гордое звание рекурсантки. Позже она сблизилась с Монти, и это чувство окрепло, питаемое вниманием и нежностью землянина. И вот, спустя долгое время, появилось снова. Ей хотелось смеяться без причины, заходить во все встречные магазины, говорить глупости и ослепительно улыбаться спутникам. Опасное состояние для того, кто в любой момент может получить письмо со словами: «Ты за все ответишь!»
Кальмеранка упрямо махнула рыжими локонами, словно вытряхивала из головы легкомыслие, и кинула испытующий взгляд на тайерхога. Тот успокаивающе улыбнулся, мол, отдыхай, у меня все под контролем. Она не сомневалась, что под рубашкой на размер больше у него спрятано оружие, а планер работает в режиме «выявление потенциальной опасности».
– Национальная галерея откроется через два часа, так что предлагаю прогуляться по городу, позавтракать и потом отправиться туда, – произнес Рианон. – Если вам интересно, я буду рассказывать о достопримечательностях.
– Нам интересно! – расшалившаяся Белка подскочила к нему и взяла под руку. – Веди!
– Вам, ноэль, лучше взять под руку кого-то из ребят, – наклонившись к ней, прошептал Риан, – иначе на нас будут коситься.
– Если ты не перестанешь обращаться ко мне на вы, я тебя еще и поцелую на глазах у всех! – рассердилась Изабелла, но руку убрала, ругая саму себя: расслабилась до такой степени, что забыла о строгих правилах этого мира, продиктованных сосуществованием двух рас, больше похожим на скрытую войну.
– Вот ведь бред! – воскликнул Уоллер, которому звериный слух позволял прекрасно распознавать даже самый тихий шепот.
Фриммец спокойно улыбнулся и прижал палец к губам.
– Тш-ш-ш, не надо быть таким экспрессивным, мой друг! Таков этот мир, таковы его законы!
Тайерхог передернул плечами. На Тэльфоллере аборигены-властители относились к колонистам из других миров требовательно, но справедливо. Унижение любого разумного существа каралось по всей строгости закона, вплоть до изгнания из мира. Наверное, поэтому хитросплетения местной социальной этики сводили Виллерфоллера с ума, и Фримм, несмотря на свою природную красоту, вызывал у него ассоциацию с прекрасным спелым яблоком, изуродованным червоточинами.
Наблюдающий за ними Анджей, не говоря ни слова, переставил Изабеллу к Уоллеру, словно она была табуреткой, а сам занял место рядом с Рианом и принялся задавать вопросы по истории и архитектуре.
