— Я журналист, и вот чего-чего, а мнение своё выразить не боюсь! — повелся Дэнни. — Я считаю, что национальная культура этих земель подавляется. Например, в Королевстве Богемия только недавно был разрешён их же родной чешский язык наравне с немецким. Мы, как американцы, боровшиеся за независимость от британцев, должны понимать, каково приходится этим народам жить под угнетением других.
— Да, думаю, я с вами согласна, — проговорила девушка, и Дэнни испугался, что в репертуаре Нелли Блай может появиться ещё какая-нибудь статья или книга об Австро-Венгрии.
— Зачем вы это спрашивали?
— Проверяла, умный вы человек или нет.
— И я прошел проверку?
Нелли не ответила, только загадочно улыбнулась и повернулась к окну.
— Ох, поглядите, мы уже подъезжаем.
— Ох, hvala bogu
[5], — пробормотал он себе под нос.
— Что?
— Говорю, неужели так быстро?! А я и не заметил, как мы проделали весь этот путь.
— Посмотрите в окно, вон туда, — попросила Нелли, указав рукой на пустое пространство по левую сторону от здания «Нью-Йорк Трибьюн». — Здесь будет построено шикарное здание Нью-Йорк-Уорлд-билдинг. Оно будет просто огромным! Этажей двадцать шесть, не ниже. А венчать его будет золотой блестящий купол со шпилем. Сравните: здание «Трибьюн», если со шпилем, дотягивает до двадцати этажей, а «Таймс» и того ниже — пятнадцать. Вы только представьте, что здесь вырастет такое высокое здание! Самое высокое здание в мире!
До 1894 года, — про себя подметил Дэнни. — Недолго оно будет высоким. Его переплюнет Манхэттен-Лайф-Иншуранс-Билдинг.
— В это просто трудно поверить, — решил подыграть Дэнни. Высокими зданиями его, конечно, было не удивить, но вот отсутствию Нью-Йорк-Уорлд-билдинг он, конечно, удивился, особенно если учитывать, что видел его почти каждый день.
Экипаж остановился, и им пришлось покинуть кабину. Когда нужно было расплачиваться с извозчиком, Дэнни вывернул карманы своего пальто и с ужасом воскликнул:
— О боже, кто-то украл мои деньги!
Деньги у него были — 100 долларов 1914 года выпуска. Вряд ли они устроят людей в 1889 году.
— Наверное, стянули, пока я стоял ни жив ни мертв посреди Пятой авеню! — продолжил причитать он.
— Как так?! — тоже с ужасом воскликнула Нелли. — И много у вас было?
— Не то, чтобы очень много, но мне не оставили совсем ничего! Теперь я не смогу помочь вам расплатиться за экипаж.
— Ничего страшного. Я заплачу сама. Но как же вы поедете потом обратно?
— Об этом не беспокойтесь, я сейчас все равно иду в офис. Попрошу у своего друга в долг.
— Ну ладно, смотрите сами, — ответила Нелли и отдала свои деньги извозчику.
Дэнни было стыдно позволять девушке платить не то, что за себя, но и за него самого, но никак иначе он поступить не мог. Деньги же не могли появиться у него из воздуха. А садясь в экипаж с Нелли Блай, он не подумал о том, как будет расплачиваться.
— Что ж, мистер Готтфрид, — проговорила журналистка. — Думаю, теперь нам с вами стоит разойтись. Мой путь лежит в нашу старую редакцию. Жду не дождусь, когда же будет построено здание Нью-Йорк-Уорлд-билдинг…
— Что ж, мисс Блай. Желаю вам удачного дня. Быть может, мы с вами ещё когда-нибудь пересечемся.
— Отчего-то мне кажется, что так и будет.
Дэнни попрощался и пошел дальше, не особенно задумываясь, куда именно идет. Ему просто хотелось прогуляться по старому Нью-Йорку и почувствовать этот дух прошлого. Это было невероятно. Небоскребы, которые раньше Дэнни видел каждый день, ещё даже не существовали. А те здания, что существуют здесь, в его времени уже давно сравняли с землёй. Как же, однако, быстро Нью-Йорк стал расти ввысь. И неудивительно — куда на острове Манхэттен ещё расти, если не ввысь?
Встреча с Нелли Блай заставила Дэнни задуматься о многом. Журналистка поднимает серьезные вопросы, и, наверное, оттого ее работы стали столь популярны и так будоражат общественность. Надо бы поучиться у неё искать сенсацию.
Дэнни бродил по улицам города, размышляя о своём предназначении в этом мире. Он ещё не знал, каким образом добьётся своих целей, но был уверен, что добьётся. После этого небольшого приключения что-то в нем переменилось.
Она не побоялась отправиться в сумасшедший дом, — думал Дэнни. — А я боюсь собственного прошлого. Может, и не нужно его бояться. Может, стоит написать о войне. Война — одна из главнейших тем. Если я напишу о ней и напишу правдиво, то, быть может, у людей в будущем отпадёт желание затевать нечто подобное вновь.
Глава 4
ПАРИЖ, 2048 ГОД
Вневременное полицейское отделение находилось в XIV округе на втором этаже старинного особняка, расположенного недалеко от катакомб Парижа. Первый этаж снимала частная клиника «Триаль», что было очень удобно, потому что иногда кто-то мог вернуться из прошлого покалеченным. Правда, как оказалось, чаще сотрудники возвращались из прошлого мертвыми, и помощь клиники была уже ни к чему.
Когда Жаклин рассказала Жерару Жиллену, основателю и главе вневременного отделения, о случившемся, он выскочил из своего кабинета, оставив собеседование с новой сотрудницей, и собрал всех участников сегодняшней миссии за отдельным столом в уголке.
Все сотрудники работали в одном огромном зале, поделённом на несколько секторов. Здесь было много металла, стекла и голографии, и все светилось голубым светом, исходящим от огромных сенсорных мониторов.
— Еще год назад вы были группой из четырёх человек. А что теперь? — шипел Жерар Жиллен, расхаживая взад-вперёд и нервно вскидывая руки. — Вас осталось только двое. Двое! Эдвард, ты — капитан. Жизни этих людей — твоя ответственность! — Мужчина остановился и яростно указал пальцем на Эда. — Твоя, черт подери! Половина людей из твоей команды мертвы. Это — на твоей совести.
Эдвард сидел рядом с Жаклин. Его лицо было напряжено, а руки впивались в подлокотники кожаного кресла так сильно, что костяшки пальцев налились белым цветом. Жаклин боялась, что ещё чуть-чуть и Эдвард вскочит на ноги и врежет Жиллену — её дедушке, между прочим, — по его морщинистому лицу. Но Эд сидел, не шевелясь, словно замороженная статуя.
Бедный Эдвард, — думала Жаклин. — Это ужасно несправедливо.
— Ладно, — вдруг вздохнул Жиллен. — Я сразу хотел так поступить, потому что это правильно, но не хотел, ведь Эдвард очень хорошо показал себя вначале. Теперь это, как видно, неизбежно. Я отстраняю Эдварда от этого задания и разделяю группу. Теперь Гюстав занимается поисками Лобера. А Эдвард просто спасает историю. Звания, как вы можете догадаться, здесь уже не имеют значения.
— Что?! — Тут Эдвард уже не выдержал и вскочил на ноги. Его бледная кожа покрылась красными пятнами от злости, а в глазах появилось столько ярости, что, казалось, он и правда готов разорвать Жиллена на части.
