Томас резко кольнул Вашингтона в шею странным продолговатым прибором, похожим на авторучку, и будущий президент США свалился на пол без сознания, так и не успев ничего понять.
— Ну, или засыпать, — поправился Томас.
— Это что было? — спросил Эдвард.
— Мгновенное снотворное. Я верну его лагерь, и он будет думать, что все это ему действительно приснилось.
— А что с раной? Ты воткнул ему в шею иглу!
— Да он даже не заметит, — кинул капитан. — Эти штуки медицинские, они не оставляют больших следов. Ну все, я в лагерь. Отойдите в зону управления, но только ничего не трогайте!
Эдвард с Гюставом послушались капитана и отошли от греха подальше. Сам Томас переместил себя и Вашингтона с помощью луча телепортации.
— Ну и бред ты ему говорил, — заметил Гюстав, покосившись на друга.
— Сам как будто смог бы лучше.
Это все, что они успели друг другу сказать, потому что в салоне снова появился Томас. На этот раз один.
— Надо же из 159 человек в отряде на мой борт попал именно Вашингтон! — возмущенно провозгласил он. — Теперь следующая проблема. — Томас выразительно посмотрел на Эдварда.
— Я признáюсь, — ответил Эдвард. — Смысла нет все скрывать. Я виноват и готов понести наказание, которое сочтет нужным выдвинуть Жиллен.
— О чем ты? — с волнением спросила Жаклин.
— Я знаю, у нас есть такая статья — доведение до самоубийства. В общем, да. Камиль мертв. Он покончил с собой из-за тех методов, которыми я пытался вести допрос.
— Мертв? — с недоверием переспросила Эдит. — Ты отключился. Кто знает, что сейчас ты говоришь правду?
— Не надо, — глухо попросила Жаклин.
Эдвард ее не видел, но чувствовал, что племянница напряглась, как будто собиралась за него драться.
— А что? Вам не кажется это странным? — продолжила Эдит. — Сначала он хотел убить Камиля за то, что он стал первым президентом США, потом решил с ним поговорить, отключившись от всех нас, а потом Камиль оказывается мертв!
— Ты чего? — в недоумении вопросил Леон, явно не ожидавший таких обвинений в сторону своего брата.
— Твое мнение не спрашивали, — процедил Эдвард. — Кто ты вообще такая? Откуда нам знать, что ты не в сговоре с Камилем и Невё? Откуда ты вообще взялась ровно в тот момент, когда все пошло наперекосяк?
— Я эти имена услышала сегодня впервые. И я никого не убивала.
Эдит этого не сказала, но Эдвард понял, что она хотела добавить «в отличие от тебя».
— Эдвард тоже никого не убивал, — вступился за него Томас. — Я осмотрел тело. Камиль знал, что рано или поздно у него будут требовать секретные сведения о людях, с которыми он работал. В его зуб была встроена капсула с ядом, которая активировалась с помощью кодовой фразы. Вы можете провести экспертизу и найти в его крови яд. Понимаю, Эдит, что вы в отделении только первый день и еще совсем не знаете людей, с которыми работаете, но все же не делайте столь поспешных выводов. И ты тоже, Эдвард. Никто из вас не имеет никаких задних мыслей. Все пытаются сделать только лучше. Поверьте парню из 41-го века.
Томас пусть и был заносчивым, но иногда мог толкнуть справедливую речь.
— А теперь, — продолжил капитан. — У нас есть одно незаконченное дело. И нам лучше поспешить его выполнить, пока ещё не поздно.
ПЕНСИЛЬВАНИЯ, 1754 ГОД
Всю дорогу до форта Дюкень летели в гнетущей тишине. Даже в наушниках все молчали. Такая большая команда, и никто не знал, что можно сказать, чтобы избавиться от этого напряжения.
Летели, однако, недолго — «Жемчужина» подобралась к форту Дюкень за считанные минуты и зависла прямо над ним.
Томас поменял свою одежду на форму французского солдата, нажав кнопку компьютера на своей руке. Стало понятно, что его одежда была сделала с помощью голографии. И этот факт отчего-то очень напряг Гюстава.
— То есть ты все это время ходил голый?! — воскликнул он.
— В смысле голый? — не понял Томас. — Это же голографическая одежда.
— Но ее же не существует на самом деле. Это просто волны света. Это не настоящая одежда!
— Не понимаю, в чем проблема. С тридцатого века все так одеваются. — Томас неодобрительно покачал головой, мол, какие вы в двадцать первом веке все ограниченные.
— Полагаю, нам нужно придумать план, — сказал Эдвард. — Или провернем то же, что провернули с Камилем?
— Я… — начал Томас и замолк, будто не зная, как это продолжить.
— Что? — спросил Эд.
— Просто… не бери на свой счет, но я хочу, чтобы ты остался здесь.
Эдвард уставился на Томаса так, точно тот отвесил ему оплеуху.
— У тебя нет формы, это во-первых, а во-вторых, после всего, что навалилось на тебя сегодня, я хочу, чтобы ты отдохнул.
Отдохнул. Как же. Он просто боится, что Эдвард что-то испортит или снова доведёт кого-то до самоубийства.
— Я вполне в состоянии справиться со своей работой, — сдержано ответил Эд.
Гюстав тревожно молчал. Атмосфера на корабле почти ощутимо накалилась.
— Рассуди сам — для того, чтобы провернуть то же самое, что мы провернули с Камилем, нужно два человека, — продолжил убеждать его Томас. — Гюстав подходит больше, потому он в форме французского солдата. К тому же во время нашего похода в отряд Вашингтона он отдыхал. Справедливо будет, если вы поменяетесь местами.
— Я не отдыхал вовсе, а стоял на шухере, — возразил Гюстав.
Томас только отмахнулся. Очевидно, он вовсе не считал это за работу.
— Значит, ты хочешь оставить меня в лесу, чтобы я наблюдал со стороны за фортом? — задал закономерный вопрос Эдвард.
— Это ни к чему. Форт огорожен палисадом, так что из леса увидеть ты ничего не сможешь. Просто оставайся здесь.
— Эдвард, — аккуратно вмешалась Жаклин. — Может, он прав. Пусть они с этим разберутся вдвоем.
— Возможно, марсианский друг дело говорит, — поддержал её Леон, но прозвучало это так, будто Жаклин схватила его за ухо и заставила это сказать.
— Теперь даже вы считаете меня недоумком, — ответил Эдвард. — А с каких пор наш марсианский друг стал нами командовать?
— Ну, я капитан корабля, который везёт ваших пленников обратно в ваше время, а ещё у меня много крутых прибамбасов. — Томас развёл руками, как бы говоря, что это и так должно быть очевидно.
— Справедливо, — согласился Эд.
— Без обид, — добавил Томас. — Но я правда считаю, что тебе лучше остаться.
Эдвард рухнул в кресло и вальяжно сложил ногу на ногу, старательно делая вид, что он ничуть не уязвлён словами капитана. Томас и Гюстав на него только косо и недоверчиво посмотрели.
