— Гюстав? — Эд повернулся к другу. — Идти сможешь?
— Даже бежать, — отозвался тот.
— Тогда побежали.
Они сорвались с места, но вовремя сообразили, что догнать так быстро Камиля не смогут. По крайней мере, пешком. Кругом стояли брошенные автомобили. Эдвард подлетел к одному из них, посадил Гюстава за руль и покрутил заводную рукоятку, расположенную в передней части кузова. Когда Гюстав завёл двигатель, Эд забрался в кабину, и они рванули по дороге настолько быстро, насколько это было возможно на этом древнем «Рено».
— Аэромобили мне нравятся больше, — заметил Гюстав, неуверенно крутя баранку руля.
— Гони давай.
— Какое тут «гони»… — проговорил он, а после стал выяснять у Камиля дорогу.
Эдвард позвонил племяннице в будущее по второй линии. Обычно Жаклин подключена в общую сеть, но во время отдыха в отеле они решили от нее отключиться.
— Жаклин, проверь, почему отель, в котором мы поселились, взорвался, — сходу попросил он.
— Что?! — удивилась она и сразу стала громко стучать пальцами по экрану компьютера, что Эдварду было слышно даже через наушник. — А да, его взорвали… ничего себе. Но так раньше не было.
— Как Невё узнал, что мы пришли за ним? Почему отель взорвался?
— Здесь… ничего такого нет. Написано, что «Алмаз» был очередной жертвой террористов, — ответила Жаклин.
— Проклятый Невё. Как он мог узнать, что мы идём следом? И когда он успел подготовиться? Просто в голове не укладывается. Все ведь было сначала не так. Я точно убью этого урода. Я не позволю второму ублюдку от меня улизнуть!
— Ты не виноват, — сказала Жаклин.
— О чем ты? — переспросил Эд.
— Я знаю, что во взрыве ты начал винить себя. Но ты не виноват. Успокойся и не нервничай.
Эдвард даже застыл после этих слов. Жаклин била прямо в цель. И как она только догадалась? Эдвард и вправду винил во взрыве себя. А кого ещё? Это он выслеживал приспешника Жана, и этот взрыв Невё устроил как раз для него. А в результате погибли десятки других людей, которые не должны были погибнуть сегодня, и черт знает, как после этого поменялась история.
— Спокойно, мы приехали, — сообщил Гюстав. — Невё побежал в тот переулок. Машина там не проедет. Дальше пешком.
— Классно, — буркнул Эд.
Не успели они выйти из кабины, как по улицам пронеслись глухие щелчки и эхом отскочили от стен домов, подобно упругим шарикам. Эдвард уже догадывался о природе этих щелчков. Но не желал признавать в них выстрелы.
— Камиль? — обеспокоено проговорил Гюстав.
— Что это было? — спросила Жаклин.
Эдвард включился в общую сеть, оставив племянницу на второй линии.
— Камиль? Как слышно? — сказал он.
— Это ты стрелял? Где ты сейчас? — спросил Гюстав. — Мы уже идём.
— Не утруждайтесь, — раздался чужой голос с линии Камиля. Эдвард и Гюстав взволнованно переглянулись. — Камиль на связь выйти больше не сможет. И боюсь, что уже никогда. Перестаньте нас преследовать, иначе то же случится и с вами. А теперь, прощайте. Надеюсь, больше мы с вами не пересечемся.
Что-то затрещало, захрустело, и связь разорвалась, сменившись страшным протяжным писком.
— Нет! — воскликнул Эдвард и понёсся вглубь переулка, чтобы отыскать этого урода, вытащить его из-под земли и уничтожить. Все внутри у него перевернулось, а в голове стало пульсировать так, что виски едва не разорвало. Не мог он потерять ещё одного своего человека! Не мог! Какой из него капитан, если обе миссии по выслеживанию приспешников Жана заканчиваются смертями людей из его команды?..
— Что там у вас? — обеспокоено спросила Жаклин, когда Эдвард снова к ней подключился.
— Что-то с Камилем.
— О боже, — прошептала она. — Я посмотрела новости… Прямо сейчас на одной из улиц Парижа нашли тело с простреленной головой. Точнее… господи. Ему снесло половину головы.
— Не говори этого, — зашипел Эд. — Не смей.
— Это Камиль, — все же сказала Жаклин.
Глава 3
НЬЮ-ЙОРК, 1922 ГОД
Уютное кафе на Пятой Авеню очень нравилось Дэнни. Он часто сюда приходил, чтобы выпить чашечку кофе, съесть какой-нибудь десерт и заняться работой. Когда за окном шумел город, здесь было спокойно и тихо. Дэнни обычно усаживался за столик под изогнутым металлическим бра, которое больше походило на причудливую ветвь дерева, и записывал в блокноте наброски статей.
Но не сегодня. Сегодня он сидел с газетой «Нью-Йорк Ньюз» и перечитывал свою статью об убийстве в гостинице. Он был очень горд своей работой — статья попала на первую страницу! Теперь его карьера просто обязана пойти в гору. Когда-нибудь он обязательно станет известным редактором, вроде Джозефа Пулитцера, накопит денег, приобретёт всю эту газетенку «Нью-Йорк Ньюз» и выведет её на такой высокий уровень, что она с легкостью составит конкуренцию «Таймс». И, быть может, потом, когда он станет таким же богатым и уважаемым, как Пулитцер, создаст свою собственную литературную премию.
Дэнни видел в этом смысл своей жизни. Он стремился многого добиться и, возможно, изменить мир.
А он и правда мог его изменить. Только ещё не догадывался, что сделать это ему предначертано совсем другим способом.
— Вы автор этой статьи? — раздался голос за спиной Дэнни.
Молодой человек выбрался из своих грёз и глянул через плечо. За соседним столиком сидел мужчина в теплом сером пальто и шляпе, которую отчего-то не снял в помещении. У него было продолговатое лицо, проницательный взгляд, большой нос и сжатые в тонкую линию губы. На столешнице, рядом с чашкой кофе, лежал кожаный портфель, на котором громоздилась внушительная кипа бумаг.
— Как вы догадались? — удивился Дэнни.
— Я сижу здесь минут пятнадцать, и все это время вы сверлили взглядом первую страницу, при этом загадочно улыбаясь. Да и ваш фотографический аппарат говорит о том, что вы репортёр.
— Ах, да, — пробормотал Дэнни. — Просто впервые попал на первую страницу.
— Понимаю, — кивнул мужчина. — Какое-то время я работал в «Нью-Йорк Таймс». До сих пор помню, как меня отправили на Бродвей караулить вора, который снял пустой магазин и прорыл от него туннель до Сберегательного банка Бауэри. Не очень удачно, правда. Туннель обрушился, и вор оказался в ловушке, представляете? Я засел в кафе неподалёку и каждые полчаса бегал к телефону, чтобы докладывать в офис о том, как продвигается спасательная операция.
— Правда? — удивился Дэнни. — Это было давно?
— Лет двенадцать назад.
— А вы?..
— Максвелл Перкинс, — сообщил мужчина, протянув ему руку.
— Дэнни Готтфрид, «Нью-Йорк Ньюз», — машинально представился Дэнни и пожал его руку. — Вы сказали, что работали на «Таймс». А сейчас не работаете? Извините, если это не моё дело, но я все думаю, смогу ли стать чем-то большим, чем обычным репортером.
