— Нет, — сказал Кенджи и зашагал дальше.
— Десять!
— Нет.
— Восемь!
— Нет!
— Пять! Уверяю, услуги мои окупят себя втрое! Ведь я владею счетом, письмом, риторикой, знаю город как содержимое своих карманов и…
— Хорошо, — сдался Кенджи. — Я подумаю. Идет?
— Конечно! — Сол засиял как начищенный пятак. — Клянусь — вы не пожалеете! Каждый день с заката до рассвета вы можете найти меня в «Трилистнике» — это таверна неподалеку от портовых трущоб, рядышком со складами. Просто скажите хозяйке, что ищите умнейшего человека во всем Каноку — она поймет. До встречи!
Распрощавшись с Солом, что еще долго махал ему вслед, прижимая к груди сумку, Кенджи продолжил путь. Он как раз проходил мимо небольшого рынка, где зевающие торговцы раскладывали на прилавки товары, лениво переругиваясь меж собой, когда вдруг увидал знакомое лицо и замер на месте, не поверив собственным глазам. Ведь подле лотка с рыбой стоял тот самый трактирщик — Тсотуму из Ля-Вэй — который как ни в чем не бывало таращился по сторонам и выглядел вполне себе целым и живехоньким.
Глава 6
Кенджи поначалу было решил, что образ несчастного трактирщика ему попросту померещился, но подойдя поближе, убедился, что глаза ему не врут — всего в каких-то паре дюжин шагов от него стоял человек, который вроде как официально считался мертвым. Нобу не был похож на лжеца и вряд ли ему вообще имело смысл обманывать Кенджи, но и он мог заблуждаться — быть может, за Тсотуму приняли какого-нибудь другого бедолагу, а сам он в это время разгуливал себе по столице, даже не зная, что его успели похоронить.
— Эй! — крикнул Кенджи, обходя торговые ряды. — Тсотуму!
Тот же будто оглох и даже не оглянулся, продолжая бесцельно пялиться на суетящихся вокруг людей. На самом деле, вид его оставлял желать лучшего: несмотря на прохладную погоду на ногах его не было даже захудалых башмаков, куртку точно пожевала стая диких собак, а штаны покрывала толстая корка грязи. Кенджи обратился к лже-мертвецу еще несколько раз, но лишь когда он подошел к Тсотуму вплотную и хлопнул его по плечу, тот наконец все-таки соизволил обратить на него внимание.
— Ты знаешь, что тебя считают погибшим? — сказал Кенджи.
— По… гибшим? — переспросил тот; говорил он довольно странно, замедленно и чуть ли не по слогам, точно только-только пробудился после глубокого сна и еще не пришел в себя.
— Именно. А меня, между прочим, подозревали в твоем убийстве, — произнес Кенджи, и, заметив недоумение на лице Тсотуму, добавил: — Ты же меня помнишь? Я — Кенджи из Тихого Потока, которому ты должен был передать ту монету.
— Моне… ту, — кивнул Тсотуму.
— Ну хоть это ты запомнил. Ладно, нужно познакомить тебя с человеком, который с ног сбивается, расследуя твою смерть. Идем.
— Идем.
Кенджи направился обратно в магистрат, но, не услышав позади себя шагов, оглянулся и увидел, что Тсотуму и с места не сдвинулся — вместо этого он с интересом глядел вслед проезжающей мимо телеге, доверху груженой клетками с кудахчущими курицами. Боги всемогущие, да что это с ним такое? Кенджи бы решил, что трактирщик вдребезги пьян — но пойлом от него не пахло, к тому же слова проговаривал он вполне внятно, пускай и не сразу. А что, если кто-то хорошенько приложил ему по голове чем-нибудь тяжелым? Вот ему и отшибло память, да и выглядел он так, словно прошедшую ночь провел в ближайшей сточной канаве. Кенджи вернулся к Тсотуму и сказал:
— Слушай, — он пытался представить, что пытается уговорить слушаться неразумное дитя, — ты должен пойти со мной. Я отведу тебя к человеку, который поможет тебе вернуться домой. Хорошо?
— Хорошо, — ответил Тсотуму, развернулся и быстрым шагом направился в противоположную от магистрата сторону.
Некоторое время Кенджи просто смотрел ему вслед — а после пустился вдогонку. Если Тсотуму и впрямь кто-то избил, то, видимо, помимо потери памяти это никак на него не повлияло, так как двигался он на удивление быстро и Кенджи еле-еле смог нагнать его в начале узкого проулка, куда тот собирался прошмыгнуть.
— Стой!..
Тсотуму ничего не ответил — только быстро оглянулся, издал странный звук, напоминавший шипение змеи, и оскалил редкие желтые зубы. Кенджи схватил трактирщика за рукав, тот вмиг развернулся, и… Кенджи поначалу подумал, что в грудь ему прилетело бревно, так как удар Тсотуму отбросил его назад на несколько шагов, лишь каким-то чудом не сломав грудную клетку. Бросив последний взгляд на Кенджи, кое-как поднимающегося на ноги, Тсотуму скрылся за углом — тот же незамедлительно бросился в погоню.
Кенджи очень сильно сомневался, что обычный селянин вдруг открыл у себя невероятную силу и скорость — Кенджи даже не успел увидеть, как тот замахнулся. Скорее, некто — или точнее сказать нечто — действительно убило несчастного Тсотуму и приняло его облик; какой-то демон или чудовище. Кенджи никогда не слышал о существах, обладающих подобной силой — но это не означало, что их не существует; тем более, в последнее время многие вещи, кажущиеся легендами, воплощались в быль. Или же Жнец околдовал бедолагу и подчинил своей воле — не исключено, что с помощью той самой монеты. И Кенджи лишь порадовался, что не прикасался к ней руками. Кто знает, быть может сейчас бы и он разгуливал по Каноку в полном беспамятстве; и хорошо если не творил бы куда более ужасные вещи.
Как бы то ни было, Кенджи был полон решимости разгадать эту тайну здесь и сейчас, так что он не отставал от Тсотуму, который ловко петлял по подворотням, точно в них вырос. Погоня длилась недолго и в конце концов Кенджи удалось загнать Тсотуму в длинный узкий переулок, заканчивающийся тупиком. Оглядевшись по сторонам, тот обернулся к Кенджи и тихо зарычал.
— Да что ты такое?.. — произнес он, кладя ладонь на рукоять меча.
Правда, ответа он так и не услышал. Хлопнули ставни — и из окна ближайшего дома на землю хлынул поток помоев, а следом оттуда же понеслась отборная брань, адресованная «негодяем, что шастают и спать не дают честным людям». На какое-то мгновение Тсотуму замер, словно бы размышляя, что ему предпринять — а после с ловкостью кошки вскарабкался по почти отвесной стене, уцепился за карниз и исчез где-то на крыше.
Кенджи же пришлось покинуть улочку несолоно хлебавши, слушая ругань не выспавшегося горожанина и размышляя о случившемся. Вернувшись на площадь, он было направился в сторону магистрата, но через несколько мгновений передумал. Да и что он скажет Нобу? Что почивший трактирщик внезапно ожил, чуть не сломал ему ребра, а потом удрал от него как заправский синоби? Кенджи и сам понимал, что звучит все это как отборный бред.
Поэтому покинув рынок он пошел в противоположный конец города и вскоре уже переступил порог своего дома. Дома… Странно, что лишившись места, где он родился и вырос, он так быстро смог свыкнуться с потерей и ныне считал своим домом просторную комнату в поместье, занятым Змеями; и это при том, что обосновались они здесь лишь на время Турнира.
