Глава 15
Сказать, что в Каноку разгорелся скандал — значит, не сказать ничего. Весь город гуд встревоженным ульем, в который засунули тлеющую головешку, и все его жители, от мала до велика, от торговцев до знахарей, от знати до босяков из трущоб, передавали из уст в уста слухи о Кента Ива из Дома Кошки, который убил одного из своих соперников прямо на пиру, попытался отправить на тот свет другого, а помимо всего прочего помог неизвестным негодяям совершить налет на сокровищницу императора.
Оставив позади тело предателя, Кенджи первым же делом отправился в магистрат, отыскал Нобу, который, к счастью, именно в то утро пытался разгрести скопившиеся бумаги, и выложил ему все как на духу, опустив лишь его разговор со Жнецом. Поначалу семья Кента как и весь Дом Кошки яростно отрицали все возможные обвинения в сторону погибшего, в свою очередь обвинив Кенджи в вероломном убийстве соперника и поклепе.
Однако внезапное исчезновение Исаро вместе со всеми его близким родственниками лишь подтвердили подозрения; а после один из его телохранителей, которого допрашивал Нобу, раскаялся и подтвердил слова Кенджи о заговоре между главой рода Ода, Кента и неким неизвестным, но весьма могущественным человеком. Следом заговорили и другие приближенные к Исаро, так что родные Кента и Дом Кошки резко поменяли позицию и тут же публично отреклись от него.
Немудрено — впасть в немилость императора было себе дороже, тем более, что клеймо предателей и без того еще долго будет заставлять с подозрением относиться ко всем, кто носит фамилию Ива и смывать позор придется нескольким поколениям. Кенджи был уверен, что немалую лепту в это внесет и семья Казе, которая пускай и не слыла богатеями, но была весьма старинна и уважаема, чтобы к ее мнению прислушивались даже представители Великих Домов.
Раскрывший убийство Нобу выполнил свою часть сделки и пообещал выслать пойманного с поличным синоби подальше из Каноку как только все уляжется, при условии, что тот и носа не покажет в столице.
Разумеется, прием у императора, как и последнее испытание, перенесли на пару недель вперед, но вряд кто-то расстроился, так как пищи для сплетен и без того было предостаточно.
— Вроде тихоня-тихоней, а на деле оказался тем еще мерзавцем, — задумчиво произнес Макото; дело происходило накануне ужина во дворце и они зашли скрасить вечерок и пропустить стаканчик-другой в компании Червя, который прибыл в такой восторг от их недавнего «подарка», что не поскупился на пару бочонков лучшего вина из дорогущей винодельни. — Жаль, ублюдок Исаро успел смыться — но то ненадолго, мой отец пообещали за его голову столько денег, что уже совсем скоро она будет торчать на пике. Слушай, а ты действительно копался в кишках той твари?
— О, разумеется, — кивнул Червь, которому и был адресован его вопрос. — Я до сих пор не знаю как вас благодарить — это просто уникальный экземпляр. Я ни разу в жизни не видел хоть что-то подобное! Жаль, вы его убили…
— Вообще-то он пытался нас прикончить, — заметил Кенджи, делая глоток.
— Да-да, конечно, я понимаю, — тяжело вздохнул Червь. — Но все же если бы мне довелось хоть одним глазком взглянуть на это существо вживую… поизучать его… поставить пару экспериментов… быть может, мы бы сумели использовать полученные знания во благо.
— Если вдруг встречу на севере что-то подобное — непременно постараюсь запихнуть его в клетку и доставить тебе в целости и сохранности, — в полушутку пообещал Кенджи.
— Ты и в самом деле собираешься отправиться в Хрустальные Пустоши? — с сомнением произнес Шу. — Это ведь чистой воды самоубийство.
— А у меня есть выбор? — задал справедливый вопрос Кенджи.
— Выбор есть всегда, даже когда кажется, что его нет, — глубокомысленно сказал Рю и дернул накладную бороду. — Жнец сгинет в снегах без твоей помощи, пойдешь за ним — и составишь ему компанию. Твой отец — мертв, как и твой брат, как и Сато, как и все остальные, кого ты знал. Смерть Жнеца не вернет их к жизни и не поднимет из пепла твою деревню.
— Я знаю, — буркнул Кенджи; отчасти он понимал справедливость его слов, но он понимал, что тлеющие в его душе угольки не потухнут, пока он самолично не пронзит сердце того, кто за одну ночь лишил его всего. Или хотя бы не увидит его бездыханное тело. — Однако он не остановится и рано или поздно вернется закончить начатое. Я должен его остановить. Любой ценой.
— Рю прав, — это был один из тех единственных редких случаев, когда Макото неожиданно поддержал старика и даже назвал его по имени, а не «брюзжащим старым хрычем». — Ни один из Святого Войска не вернулся домой, а их было несколько сотен. Жнец не пройдет и половину пути, а вернется — окажем ему достойный прием. Он остался совсем один, его союзнички — мертвы или скоро таковыми станут, так что просто одержи победу в Турнире и наслаждайся заслуженной славой.
На какой-то миг Кенджи заколебался, раздумывая — а не правы ли его друзья? Скорее всего, Жнец погибнет и без его участия, а нет — так затаится в белых пустошах на долгое время. Быть может — даже навсегда. Да и что с того, даже если Кенджи сумеет настигнуть его и победить в честном бою — необходимо еще было вернуться назад, а это само по себе могло стать тем еще испытанием. Тем более, что кто-то из сидевших вокруг людей захочет составить ему компанию в его путешествии, а значит — он рискует не только своей жизнью, но и жизнями тех, кто за столь короткое время стали ему второй семьей.
Но… нет.
Кенджи будто снова услышал хруст шею Тэмо, рев пламени, пожирающего их дом, бледное лицо отца… Внутри него вновь начал разгораться тот знакомый огонек и лишь большими усилиями Кенджи смог унять его, до белых костяшек сжав стакан.
Он должен сделать то, что пообещал самому себе.
Пускай даже и погибнув сам.
— Я подумаю, — неопределенно сказал Кенджи, уткнувшись носом в бокал, и, судя по быстрым взглядам его друзей, каждый из них прекрасно все понял.
— К слову, старикан, ты чего до сих пор разгуливаешь во всем этом маскараде? — поинтересовался Макото, сменив тему. — Твои бывшие дружки вроде как передумали топить тебя в ближайшем колодце, или я ошибаюсь?
— Я настолько привык к своему новому облику, что уже подумываю носить все это просто так, — ответил Рю, кинул взгляд в висевшее прямо напротив него зеркало и довольно подмигнул. — Тем более, так я выгляжу куда моложе.
— Тут ты прав, — согласился Макото. — Тебе с виду дашь максимум лет сто двадцать, не больше. Ты кстати так и не рассказал, за что именно синоби стали точить на тебя зуб.
— Не рассказывал и не собираюсь, — отрезал Рю. — Не буду показывать пальцами, но прямо среди нас находится редкостное трепло, которому что расскажи — назавтра весь город судачить будет.
— Брось, — не унимался ничуть не обидевшийся Макото, хотя подколка явно была в его сторону. — Давай так: ты расскажешь, что именно не поделил с Проклятыми, а я познакомлю тебя с одной девицей, которая просто без ума от историй про синоби и предпочитает мужчин постарше. Чтоб меня отец наследства лишил, если я вру. По рукам?
