— Рад приветствовать вас всех от лица его светлости! — протянул он срывающимся голосом, умолк и оглядел толпу, видно, ожидая какой-то реакции; однако ответом ему послужила звенящая тишина. — Не буду тянуть: всех нас потрясли события последних дней, но они никоим образом не должны внести раздор в наши ряды. Напротив: все мы должны сплотиться как никогда…
Взглядами, которыми члены Дома Ветра кидали на людей из Дома Кошки можно было убить. Да уж, «сплочение» — последнее слово, которое приходит на ум.
— … и последнее испытание озвучит лично его Святейшество! — закончил наконец-таки эту пытку горе-оратор, после нескольких безрезультатных попыток наладить контакт с гостями.
Склонившись в почтительном поклоне, он сделал несколько шагов назад, тогда как вперед вышел Симада. Опершись на трость и окинув стоящую перед ним знать задумчивым взглядом, он пожевал губы и вдруг неожиданно произнес:
— Когда-то я думал, что у меня есть все — власть, о которой многие могут только мечтать. Богатства, которые я не успею потратить и за десять жизней. Земли, многие из которых расположены так далеко, что я никогда не вел по ним коня. И лишь потеряв своего единственного сына, моего наследника Джиро, я понял, что на деле у меня более нет ничего. Я прекрасно знаю какого это — оплакивать своих детей и сочувствую каждому, кому так или иначе довелось пройти это тяжелое испытание на собственной шкуре. Не думайте, что я не слышал о произошедшем — отнюдь. И то, что мне довелось узнать, повергло меня не в ярость, нет. В чернейшую скорбь. Ибо при мне целые Дома могли сгинуть и за меньшее, нежели убийство. Притом столь коварное и совершенно бессмысленное. Однако убийца уже получил по заслугам и судить его могут только боги и предки, пред чьими ликами он предстал. От себя же официально заявляя, что я не собираюсь мстить невинным людям за проступки их сородича, который по той или иной причине ступил на кривую дорожку. И советовал бы всем прочим поступить точно также.
В толпе начались перешептывания. Представители Дома Кошки, которые явно явились сюда как на эшафот, казалось, не верили своим ушам — глава же Дома Ветра сжимал бокал побелевшими пальцами так сильно, что вот-вот раздавил бы его на кусочки. Тем не менее, градус напряженности вокруг заметно упал.
— Но приступим к тому, ради чего мы здесь и собрались, верно? — уголками губ улыбнулся Симада и погладил узловатой рукой бороду. — Вряд ли вы пришли сюда выслушивать брюзжание какого-то древнего старика, который застал времена, когда порох считали демонской забавой, — кто-то даже осмелился на пару смешков. — Итак, последнее испытание будет заключаться в том, чтобы…
Договорить он не успел, так как раздался громкий взрыв — и трибуна вместе со всеми на ней стоящими разлетелась на куски. Кенджи же почувствовал, как что-то обожгло ему лицо и подняло в воздух.
Глава 16
Громкий звон, стоявший в ушах, пронзал голову невыносимой болью, словно длинная холодная игла. Приподнявшись на локтях, Кенджи так сразу и не понял, где он находится и что вообще происходит. Последнее, что он помнил — вечер у Червя, дальнейшие же события точно были скрыты за завесой густого тумана. Вокруг же тем временем творился полнейший хаос. Возле горящих обломков помоста корчился императорский гвардеец с оторванной рукой, что, постанывая, из последних сил пытался отползти подальше. Не преодолев и пяти шагов, он содрогнулся в последней агонии и замер. Один из артистов, еще недавно развлекающий публику игрой на флейте, сменил музыкальный инструмент на невесть откуда взявшимся кривой меч и теперь яростно рубился с парнем в богатых одеждах, который компенсировал отсутствие оружия скоростью и ловкостью движений. Увы, сноровка ему не помогла: запутавшись в полах плаща он оступился и замешкался, чтобы через мгновение рухнуть на землю без половины черепа.
Вот только его противник не успел отпраздновать победу, так как какой-то пожилой мужчина разбил ему о голову тарелку, а следом воткнул длинный осколок прямо под кадык негодяя. Не успел он осесть на землю и выронить из ослабевших рук клинок, как старик подхватил его и с боевым кличем ринулся в бой. Бывшие циркачи, гимнасты и музыканты, сбросившие маски и вооружившись до зубов, кромсали опешивших гостей; некоторых из них пытались оказать сопротивление, другие — спастись бегством, большинство же и просто метались туда-сюда, растерянные, не понимающие, что происходит, при этом количество погибших и с той, и с другой стороны уже явно перевалило за пару десятков.
Вдруг Кенджи накрыла чья-то тень. С трудом повернув голову, он увидал, как над ним навис бугай, сжимающий в правой руке ручной топорик. Недобро ухмыльнувшись, здоровяк уже было приготовился отправить Кенджи на тот свет, как его сбил с ног невесть откуда взявшийся Макото. Оба кубарем покатились в сторону, осыпая друг друга градом ударов — но вот наконец сумевший прижать противника к земле Макото одним резким движением сломал тому кисть, лишив возможности дальше вести схватку, для верности треснул локтем в висок, окончательно сломив сопротивление, а после, подобрав топорик, вонзил лезвие прям промеж глаз злодея.
Поднявшись на ноги, Макото поспешил к Кенджи и что-то закричал — вот только шум в ушах все не стихал и заглушал его голос, так что выглядел он сейчас словно рыба, выброшенная на берег жестокими волнами. Мотнув головой, Кенджи почувствовал, как из его левого уха что-то вытекло прямо за шиворот — взглянув на собственную ладонь, Кенджи увидел, что она алая от крови.
— … датель!
Звон понемногу стихал, хоть в глазах все еще и двоилось, и Кенджи уже потихоньку начал различать звуки царившего вокруг хаоса, состоящего из воплей, криков, ругани, стонов треска ломающегося дерева, выстрелов и звона стали. Ноздри же резал резкий запах дыма.
— … предатель! — прорезал какофонию вопль Макото, который одним рывком поднял Кенджи на ноги, попутно не дав рухнуть обратно. — Этот ублюдок Исаро каким-то хером провел сюда своих людей вместе с оружием! Император мертв!
— Что?.. Симада погиб?.. — только и смог произнести Кенджи, все еще пошатываясь и ощущая во рту железный привкус; видимо, упав, он все-таки прикусил язык. Что ж, ему еще повезло легко отделаться. — Но как…
— Не сейчас! — перебил его Макото. — Нужно найти отца с братом и уходить отсюда, да поживее, иначе за наши шкуры я тоже и медяка не дам.
Долго искать им не пришлось. Высокую фигуру Каташи, облаченного в праздничный наряд зеленых и черных цветов, было видно издалека. Окруженный разом пятью противниками, он не выказывал и доли беспокойства, просто являя собой само воплощение невозмутимости, несмотря на то, что был полностью безоружен, тогда как враги его сжимали короткие кривые клинки, кинжалы и палицы. При этом никто из пятерки не решался нападать, обмениваясь меж собой тревожными взглядами, точно чуя, что невзирая на численный перевес, драка может дорого для них кончиться. Но вот наконец самый храбрый — или же безрассудный?.. — из негодяев издал яростный вопль и бросился на главу Дома Змея, яростно размахивая клинком.
Одним неуловимым движением Каташи ушел в сторону и выбросил в сторону парня руку. Разрезав мечом лишь воздух, тот по инерции пробежал еще несколько шагов и упал на колени, тяжело хрипя; на месте, где еще несколько мгновений назад был кадык, теперь зияла дыра размером с кулак, сочащаяся кровью. Дотронувшись до горла, точно все еще не веря в собственную смерть, воин рухнул лицом в землю и испустил дух. Каташи же брезгливо отбросил в сторону склизкий окровавленный комок, достал из-за пазухи платок, вытер руку, и отбросил кусок ткани в сторону.
