У Визгликова заходили скулы, кулаки невольно сжались так, что побелели костяшки, он усилием воли сдержал себя, чтобы не выйти из кабинета немедленно. Хотя сразу пришло решение убраться не только отсюда, но и из следствия. Именно Морсякин послал его дочь на то губительное задание, и Морсякину он сломал несколько рёбер, пока его обезумевшего от горя не оттащили от окровавленной туши этого человека. И если бы не Скоряков, то Визгликов сейчас вместе с другими заключёнными проводил бы свою жизнь за железной сеткой с несмываемым клеймом, которое никогда не позволило бы вернуться к любимой работе.
– Стас, не психуй! Он своё получит! У него сильные покровители, я не знаю кто, но пока бодаться бессмысленно. Он тебя не трогает, ты его тоже. Но мы найдём момент. Кстати, там куда его перевели, мой однокашник в прокуратуре трудится!
– Василь Степанович, пойду я? – Визгликов встал. – Наверное, пора мне со следствием завязывать. Слишком много личного привношу. – С каким-то нажимом сказал он.
– Сядь! Не для этого просил зайти, – Скоряков взглянул на часы и в этот же момент раскрылась дверь и в кабинет вошла женщина, которую Визгликов окрестил бы тёткой.
– Здравствуйте, Василь Степанович. – Радушно поздоровалась блондинка с неопрятной кичкой на голове, замотанная в серую юбку, которая делала её талию ещё толще. – Хорошо у вас, прохладно. На улице жара!
– Я пошёл? – Скривился Визгликов, не ответив на приветствие гостьи.
– Никуда ты не пошёл! Знакомься, Анна Михайловна.
Женщина протянула Визгликову руку, тот привстал активно покивал, пожал ей руку и снова повернулся к Скорякову.
– Польщен, очарован, растроган! Теперь пойду?
– Из местного драмкружка? – Анна присела напротив и воззрилась на Стаса.
– Это Визгликов Станислав Михайлович. Я про него рассказывал. – Скоряков по селектору попросил секретаршу принести чай.
– Понятно. – Анна Михайловна посмотрела на Стаса. – Меня зовут Лисицына Анна Михайловна, я подполковник, не так давно Василий Степанович предложил мне возглавить специальный отдел, который сформирован под его руководством. Я согласилась на эту должность! Но мне бы хотелось, чтобы между нами не было никаких недомолвок! Василий Степанович считает, что хребтом этого отдела должны стать вы! Ознакомившись с вашим личным делом, я склоняюсь к тому же мнению! Но вот точно скажу одно! Я не буду вас уговаривать и сыпать дорогу в отдел лепестками роз. Мне интересно работать с профессионалами, которые ценят себя и своё время, а также уважают работу коллег!
– Лисицына, – нахмурился Визгликов, – это же дело о маньяке, как он бишь себя называл? «Рыцарь дороги»?
– Тропы, – отозвалась женщина, глаза её потемнели, и она невольно поправила прядку, которая свисала и прикрывала шрам, который пересекал её лицо от середины скулы до уха.
Визгликов встал и протянул ей свою руку.
– Без балды. Уважаю!
– Это, наверное, лучшая похвала, которую я слышала! – Краешками губ улыбнулась она. – Соглашайтесь Визгликов! Понимаю, под руководством женщины работать, как вам кажется, не здорово, но я тоже не в восторге, что в моём подчинении будут одни мужчины.
– Чё это? У нас Глаша есть! – Пожал плечами Визгликов.
– Разве? – Анна перевела взгляд на Скорякова.
– Это моя личная протекция. Я не думаю, что Глафира здесь надолго!
– Смешно, – сказал Визгликов, – эта точно сама не уйдёт.
– Мы договорились? – Твёрдо спросила Лисицина Визгликова.
– Ну, не могу ж я своих ребят вам на растерзание одних оставить! – Стас почему-то понял, что не может отказаться от предложения, да и эта женщина определённо ему нравилась. Сразу была видна крепкая деловая хватка и рассудительность.
– Тогда я прошу прощение, но мне ещё нужно сегодня доделать несколько дел! – Анна Михайловна встала и, крепко пожав руку Стасу, заглянула ему в глаза. – Я надеюсь, мы сработаемся!
После того как она вышла из кабинета, Скоряков и Стас долго сидели молча. Визгликов первый очнулся, хлопнул в ладоши и спросил:
– А не сбрызнуть ли нам назначение Анны Михайловны?
– Дело говоришь! – Василий достал коньяк и два пузатых бокала.
– Василь Степаныч, я сюда лицо своё просунуть могу, давай по-простому из рюмок, как привыкли. – Визгликов вздохнул. – Не ходить мне в начальниках! Да и спасибо тебе за это! Не писака я, не бумагомарака! Почто отдел организуем, не бытовуху же по второму кругу разматывать?
– В основном под профиль Лисицыной.
– Значит маньяки! Ой не люблю я их, они всё какие-то заморочные. Мне одного этого хватило, как бишь его! – Стас задумался. – А, Петраков! – Визгликов по-офицерски опрокинул янтарную жидкость. – С Нефёдовой мы заканчиваем? – Он подцепил дольку лимона.
– Конечно! Мы ещё попробуем пару глухарей достать, есть у меня такие, что покоя не дают. Но Лисицина баба, прости женщина, жёсткая!
– Ну она ж не матрас чтобы мягкой быть! Ладно, пошёл я! Новостями порадовал! А то мне бы начальственное кресло на попу сильно давило! Отвык я!
Визгликов вышел, в душе его был бой с тенью, но он сумел затушить пожар противоречий, помогли долгие годы тренировки, после того как не стало его дочери. Стас широким шагом вошёл в кабинет.
– Ну что бездельники?
– А вот и нет! – Глаша потыкала в экран компьютера. – Я проверила соцсети. Могу с точностью сказать, что Нефёдова точно дизайнер. Здесь и интерьеры, и группы, и инста у неё прям вот для заказчика. А про мужа здесь ни слова. Сейчас как-то не принято, если ты работаешь на публику скрываться. В общем мне кажется, что у него был другой род деятельности!
– Интересно какой? А дочери ты нашла какие-то профили?
– Это вообще дичь какая-то! Но нет! Сейчас продолжу! Может что и всплывёт.
Глаша снова углубилась в недра социальных сетей, но вдруг весь кабинет озарил нежными переливами мелодии её телефон. Девушка быстро нажала кнопку ответа.
– Да Илья, добрый вечер. Нет, Илья, нет, – Глафира старалась говорить очень тихо, потому что Визгликов бросал на неё недобрые взгляды. – Сегодня тоже не смогу, да, увидимся, спасибо.
Стас потянулся до хруста в суставах, глянул в окно и откинувшись на спинку кресла сказал.
– А что так? Глафира, вот ты странная! Ей-богу! – Визгликов взглянул на неё. – Со всеми вопросами на сегодня мы разобрались, задания все получили. Сегодня рыпаться бессмысленно! Так и шла бы, личную жизнь свою устроила.
– Ну, так вы же сами сказали, – Глаша пожала плечами, – что работа и ничего больше.
– Глаша, ты тупая? У тебя совсем напрочь отсутствует логика, что ли? – Обругал её Стас. – Конечно, личная жизнь должна быть! Ты молодая, брызжешь гормонами, а мне на фига надо, чтобы у меня в кабинете всякая хрень творилась? – Визгликов задумался. – Нет, конечно, было бы прекрасно, если бы ты, например, с Лопатиным-младшим замутила. Так бы вы пошифонерились в подсобке и всё, за работу! И всегда под рукой!
