– Я Люся! – Поправила волосы дама и представилась. – Ты к Лавру? – Спросила она.
– Угу. – Неопределённо ответил Миша.
– Ну смотри, он вроде ещё не в дугу. Иди. – Она улыбнулась и подмигнула Мише.
Лопатина слегка страшила перспектива оказаться в тесном пространстве вблизи этой женщины. Особенно если учесть разнёсшийся по всей лестницы крепкий дух тела, маскируемый обильной порцией дешёвого парфюма. Следователь пробрался ещё на две ступеньки наверх и когда почти поравнялся в дамой, она ловко затолкала его в угол. И теперь позади у Миши была стена, а впереди большая женщина.
– Я пойду. – Слабо сказал Лопатин.
– Куда торопиться-то! Моего дома нет. Пойдём? – Подмигнула она.
– Очень лестное предложение, но я откажусь. – Севшим голосом сказал Миша. Молодого человека страшила его дальнейшая участь, потому что он прекрасно понимал, что силы неравны, и победителем из этой схватки он не выйдет!
– Ну чё ты? – Вроде как даже обиделась женщина. – У меня красненькое есть и апельсинка.
– Шикарно! – Выдохнул Миша, которому уже становилось нечем дышать. – Но я по делу. Я следователь.
– Ой, – умилилась она, – ментёнок! – Женщина закусила нижнюю губу. – Так ты мне ещё больше нравишься.
За спиной Люси напряжённую тишину сломал треск замка, и дверь открылась. Вышедшая женщина с ребёнком увидела картину и, затолкав девочку с бантиками обратно в дом, повернулась к женщине.
– Люся, ты в себе? Отпусти немедленно! – Сказала она. – Люся сейчас Гена придёт, и вы опять полдня и полночи орать будете! А у меня мать больная и ребёнок маленький. Хватит фигнёй страдать. Скорее бы нас расселили! – Выдохнула женщина. – Видеть вас всех уже не могу. Люся! – С нажимом сказала она.
– Ой, всё настроение испортила выдра! – Обречённо сказала Люся, повесила голову и побрела к себе.
Когда к Мише вернулась способность говорить, он пролопотал спасибо и пошёл вниз, забыв, зачем приходил. Лопатин ещё некоторое время стоял внизу, соображая, как прорваться наверх. Но в этот момент выскочил патлатый человек, и Миша почему-то сразу понял, что это Лавр.
– Здравствуйте, я к вам. – Деловито сказал Лопатин. – Мне с вами нужно поговорить.
– Нужда она в головах! – Отреагировал громогласным басом Лавр. – А мы свободные люди себя обретаем в независимом изложении мысли. Пошли брат, товарищ, человек! Я расскажу тебе, как устроен мир!
Мише показалось, что он всё-таки ошибся адресом и попал в филиал психиатрической клиники.
– Что друже? Говори быстрее. Я покидаю это место и бреду, гонимый ветрами, на Валаам! Там, там в красоте полей и заливистых рек я буду обретать нового себя.
Миша не успевал за его широкими шагами и почти бежал, пока шедший рядом рубил длинными руками воздух.
– К вам как-то за баннером обращался Гриша Смородинка. Вы помните его? – Спросил Миша.
– Я художник! Я помню, я всех помню! Тебе картина нужна? – Спросил он и схватил Мишу за плечи. – Жаль, что уезжаю в святые земли, где бродит свободный дух! Я бы написал тебя. Ты светлый!
С трудом Лопатину удалось вытащить крупицы нужной информации, проскакивающей между лозунгами, выкрикиваемыми на ходу Лавром.
Он прекрасно помнил и Гришу, и даже человека, который приезжал вместе с ним.
– А вы описать его сможете? – Спросил Лопатин.
– Друже, к чему слова, когда есть руки! – Он протянул к Лопатину ладони и вдруг ринулся через поток машин.
Послышался визг шин, гневные крики, но Лавр шёл не оборачиваясь и не останавливаясь. Он нырнул к цели своего похода, а именно в канцелярский магазин, купил карандаш и альбом для рисования и быстро накидал Мише портрет второго человека, приезжавшего с Гришей. Лопатин долго смотрел на знакомое лицо, потом кивнул, поблагодарил и ушёл.
***
Погорелов немного опоздал на встречу с Толстиковым и теперь дожидался, пока от него выйдет посетитель. До этого он, конечно, пытался не обращать внимания на все доводы, почему мифические «они» такие бестолковые, которые приводил пожилой мужчина выписывающий ему пропуск.
– Вы вот вовремя ничего не делаете! – Сетовал он, всё время поправляя сползающие очки.
– Давайте подкручу! – Сказал Погорелов и протянул руку.
– Чего? – нахмурился мужчина.
– Ну дужки подрегулирую, а то скоро совсем свалятся.
Дежурный недоверчиво протянул Погорелову очки, тот вынул из кармана маленькую отвёртку и немного подрегулировал гвоздики.
– Не туго? – Спросил Сергей.
– В самый раз. – Осторожно ответил мужчина и ухмыльнулся. – Ох и ловкий вы народец, опера. Иди, закончили они.
Сергей вдруг увидел, что в коридоре стоит сосед Толстикова Митя.
– Здравствуйте. – Тот широко улыбнулся, узнав его. – А я перед тем как к вам ехать, решил заскочить к нему. Ну, про жену рассказал и спросил, где хоронить. Может, у них родственники где-то погребены. Он попросил рядом с дочкой.
– Понятно.
– Слушайте, а может, где-то посидим и поговорим. Я бы тогда в наш район-то и не поехал. Здесь по магазинам метнусь и обратно на дачу. – Спросил Мужчина.
– Но меня подождать придётся! – Сказал Сергей.
– Не вопрос. Я б дольше ехал к вам в отдел.
Погорелов вскоре вошёл в кабинет, где понурившись сидел Толстиков. Он поднял на Сергея слегка замутнённые глаза и произнёс:
– А я вас помню.
– Это не может не радовать. – Вздохнул Сергей.
– А как меня накажут?
– Я не знаю, это решает суд. Но как минимум доведение до самоубийства. Почему вы не обратились с дочерью в медицинское учреждение? Зачем силой удерживали? – Спросил Погорелов.
– Ну, помочь хотел. – Смиренно ответил мужчина. – Она же в беду попала.
– Вы понимаете, что так вы не помогали? – Спросил Погорелов.
– Теперь-то конечно! Скажите, а меня посадят?
– Не знаю и это тоже решит суд. Я к вам по другому вопросу. Кто нарисовал на стене, где мы нашли вашу дочь, этот цветок? – Спросил Погорелов.
Толстиков долго смотрел на фотографию, шевелил губами, потом пожал плечами и проговорил.
– Не знаю. Когда я купил помещение, оно уже было разрисовано.
– Это ваше личное помещение? – Нахмурился Погорелов, потому что по документам владелицей значилась женщина, которую они пытались найти.
– Ну, это… я в смысле, арендовал его.
– Понятно. А для каких целей? – Спросил Погорелов.
– Ну там, хотел сервис делать для автомобилей. – Коротко ответил Толстиков.
– Вам нехорошо? – Погорелов внимательно посмотрел на Толстикова, покрывающегося крупными каплями пота и бледнеющего на глазах. – Конвой! – Позвал он охранников из коридора. – Врача, наверное, нужно.
