— А мама?
— А мама твоя, она больше не звонила, только когда тебе стукнуло пять лет, я узнала, что ее убили, кто-то зарезал ее в подворотне. Пять лет она скрывалась от преследователей, следователь ко мне приезжал, расспрашивал, я ему о тебе, конечно, ничего не сказала. Ты к тому времени выросла, в пять лет я подарила тебе тот лоскут ткани, что так берегла твоя мать, не знаю почему, но он был ей дорог.
— Я помню этот момент, вернее, вспомнила недавно. А что же было дальше?
— А дальше, тебя увезли в другой детский дом, там была школа, я приезжала туда изредка и смотрела на тебя, ты росла боевая, а потом ты пропала. Вот тогда и узнала, что тебя забрали в спортивную школу, я успокоилась. Пыталась, конечно, разыскать, но уж где мне старой, думала, больше не свидимся.
Мы еще долго сидим, пьем чай, смотрим старые фотографии семьи, я расспрашиваю ее о жизни.
— Бабушка, а может, ты ко мне переедешь жить, там врачи хорошие, дом со всеми удобствами.
— Нет, внученька, свиделись, и хорошо, а жить мне здесь нравится, здесь родилась, здесь и умру.
— Дом без удобств, как же ты живешь?
— Так я привыкшая, с малых лет дрова колю, печку топлю, воду таскаю из колодца.
Про себя подумала, что бабушку, конечно, мне не увезти, но жизнь наладить я ей смогу, ведь получается она единственный живой родственник у меня.
В самом конце, когда мы уже прощаемся, бабушка вдруг хлопнула себя по лбу: Я — дура старая, совсем запамятовала, тебе же мама вещь одну оставила, говорила передать. Бабушка бежит бегов в дом и выносит что-то завернутое в тряпицу: Вот, говорила, что когда ты станешь взрослой, то должна посмотреть это одна.
Прощаемся, я ей обещаю, что приеду к ней еще обязательно, она машет головой, но не очень верит.
Уже садясь в машину, даю указания, чтобы в дом было проведено отопление, вода, и все удобства. Знаю, что будет все исполнено. А еще даю задание для наших врачей, жизнь человеческая короткая, но я хочу, чтобы бабушка прожила ее всю… долгую и счастливую…
Часть2 Глава 19
Утром мы уже были на Мальте.
Пока летели, с Андреем обсудили дела. Он категорически против, чтобы я рассказала о своих подозрениях Пилату или Ваалару. Человек, который всячески пытается нас уничтожить, кто-то из близких нам людей, или связан с ними. Не хочется его не спугнуть, лучше затаится и ждать, он скоро себя покажет.
Только прилетев домой, я разворачиваю тряпицу, что дала бабушка Катя, в ней сферический предмет на тонкой ножке, чем то похожий на юлу, он светиться молочно-голубым светом, переливается в лучах солнца, внутри его вспыхивают миллиарды искорок.
— Что это? — спросила я у Андрея.
— Это очень старый накопитель, скорее всего тебе написали послание, давай не будет его здесь открывать, это не безопасно, будет лучше, если ты его пока спрячешь.
— И как нам посмотреть это послание.
— Скажем так, я тебя приглашаю на свидание, завтра мы прогуляемся на яхте вдвоем, когда выйдем в море, откроем накопитель.
— Ты меня приглашаешь на свидание?
— А ты против? — он смотрит на меня таким взглядом, что у меня пересохло во рту.
— Это настоящее свидание?
— Если ты хочешь, то да… — сердце пропускает удар…
Смотрю на Андрея, за эти дни мы так много пережили вместе, мы почти не расстаемся, стали друг другу родными, в душе поднимается волна тепла, неужели я ему не безразлична? Но из приятных мыслей меня вырывают дела.
Мы с Андреем решаем сказать о нашей поездке только узкому кругу людей, и если в море с нами что-то случится, то искать будем среди них.
Нам пришлось сказать Ваалару и Пилату, что после долгих поисков и многих тревожных ситуаций очень устали, и решили выделить время для отдыха, отправляясь в море на яхте, одни.
Пилат против нашей поездки, он как никто другой понимает всю сложность положения, требует для нас усиленной охраны.
Но мы настаиваем и уезжаем.
Утром ступаем на палубу белоснежной яхты «Мавритания», яхта большая, но ее нельзя сравнить с тем монстром, на котором нас встретил Арис, и все же удобная, с четырьмя каютами спальнями, большим салоном для обеденной зоны и гостиной. На ней есть все, а на верхней палубе выстроились шезлонги и небольшой бассейн. А главное на ней нет команды, она может плавать автономно. Наконец то мы будем одни.
Андрей проверяет настройки навигационной системы яхты, а я настраиваюсь, мысленно пробегаю по механизмам, палубам, не хотелось бы взорваться в море и сгореть, но нет, все хорошо, тот, кто гоняется за нами, не успел подготовиться. И мы отплываем.
Наш путь лежит в небольшом отдалении вокруг острова, а за наше спокойствие будут отвечать летающие роботы, которые сканируют пространство вокруг яхты, отмечая для навигационной системы другие суда, и определяя потенциально опасные.
Море встретило нас штилем, яркие солнечные блики играют на его поверхности, обещая ясный день, на небе ни облачка, солнце лениво встает из-за горизонта, мимо проплывают лодки рыбаков, они вышли в море задолго до рассвета, и сейчас плывут с уловом к родной гавани.
Вокруг тишина. Мы уже далеко, остров с его голыми отвесными скалами отдаляется, видна лишь кромка земли. И вот мы в море, необычные ощущения, никогда раньше я не испытывала такой тяги к морю, а сейчас меня притягивает его мощь, сила, красота. Оно так изменчиво, в штиль вода спокойная бирюзовая, но чуть подует ветерок, и по поверхности побежит рябь, цвет воды меняется, она становится серебристой, словно это уже не вода, а ртуть, и чем сильнее ветер, тем темнее становится вода, тяжелее перекатываются волны. Стоит подняться сильному ветру, как воды становятся свинцовыми, страшными, бушующими, море вздымает к небу огромные волны окаймленными белыми пенными гребешка. Мне нравится оно любое. Может, сказывается моя жизнь на далекой планете, где три года мне пришлось жить в плавучих городах…
Стаю на верхней палубе и смотрю на прекрасную водную гладь…
Только отплыв достаточно далеко, мы спускаемся в каюту и достаем тот предмет, что передала мне баба Катя.
Странный сферический предмет, он светиться в лучах солнца, отбрасывая блики на поверхность стола.
Андрей вертит его в руках и нажимает какой-то малозаметный рычажок на поверхности, после чего юла начинает вращаться, проходит минута, другая, я уже разочаровано вздыхаю, как из верхней точки юлы появляется луч света. Луч расширился, и вот уже перед нами раскрылась голограмма, старая техника, ее давно никто не использует. В блеклых лучах голограммы появляется мужчина. Он красив, даже скудные цвета старой голограммы передают яркость его глаз. Они голубые, словно ограненный голубой топаз, в сапфировом ободке, черные брови в разлет, темные волосы уложены в старомодной прическе. Мужчина что-то говорит, но звук скрежещет, и только через несколько минут становится понятно, о чем идет речь.
