- Надо, милая! Ты бледна, в дорогу надобно отправляться с силами.
Он, подавая пример, откусил хлеб и заставил жену съесть кусочек холодной говядины с хлебом.
Когда поели, обнял Анну и, глядя в её печальные глаза, попросил:
- Любовь моя, обещай мне, пожалуйста, одну вещь… всегда…
- Что? – она насторожилась, приподнимая точёные брови. – Что именно?
- Не держи в себе, если чем-то обеспокоена.
- Но я… - хотела возразить Анна, но он остановил её:
- Я вижу! Ты встревожена.
- Правда, - Анна улыбнулась, соглашаясь с ним, и тут же успокоила:
– Это всего лишь тоска по дому.
Его губы коснулись её губ легко и невесомо – он боялся не сдержать разгорающуюся страсть и задержаться в спальне как минимум до полудня, поэтому быстро отстранился и с улыбкой заключил:
- Хорошо, поверю. Но впредь, я хочу, чтобы ты не таилась от меня, - он улыбнулся. – Помнишь, раньше ты всегда говорила мне правду? И моё желание - чтобы и дальше между нами не было недомолвок.
- Согласна, - Анна улыбнулась ему и, приподнявшись на цыпочки, вернула лёгкий поцелуй.
***
Дворня толпилась у дома, провожая барина с женой. Эмилия Карловна то и дело прикладывала платок к близоруким заплаканным глазам. Потом поднесла к ним свой неизменный перламутровый розовый лорнет и опять стала похожей на большую серую птицу, будто изучающе взиравшую вокруг себя.
- Анна Александровна, - обнимая свою воспитанницу, сказала она, от волнения произнося фразы с сильным немецким акцентом, - прошу вас поберечь себя, mein Kind.* В России ужасные дороги! Oh mein Gott! ** Когда я ехала сюда, то пережила кошмарное путешествие!
- Мадемуазель, - с улыбкой прервал её возгласы Петрушевский,- не пугайте мою жену. Уверен, в моей компании её путешествие будет приятной прогулкой.
- О, да, сударь, я в этом не сомневаюсь! – любезно согласилась Эмилия Карловна, немного смутившись и блеснув толстыми круглыми линзами своего лорнета. - Берегите сокровище, которое вам досталось!
- Да, мадемуазель, - с улыбкой кивнул Сергей, - я похитил сокровище не для того, чтобы потерять его, - пошутил он, осознавая, что на самом деле не шутит. – Эмилия Карловна, нашим счастьем мы обязаны вам, - поднося к губам руку гувернантки, искренне признался он.
Женщина, растрогавшись, обняла его.
Анна старалась удержаться от слёз, но её улыбка была печальной, а глаза лихорадочно блестели, сдерживая чувства. Она поцеловала в щеку Эмилию Карловну и отвечала нарочито бодрым тоном:
- Не волнуйтесь, мадемуазель, я уверена, что всё пройдёт чудесно! Я непременно напишу вам по приезде и жду ответного письма от вас. Спасибо вам за всё!
Сергею очень хотелось поторопить Анну и поскорее выехать, но он был терпелив: понимал, что для его юной супруги все эти проводы – необходимая часть прощания с прежней жизнью. Впереди их ожидала не просто дорога, а новая жизнь. И сейчас он пообещал себе, что сделает всё, чтобы эта жизнь была счастливой, а на губах его любимой никогда не гасла улыбка. Поэтому он стоически вынес всё долгое прощание, потом традиционное «присесть на дорожку» и, наконец, мог вздохнуть с облегчением.
Когда он усадил Анну в карету, к ним подбежала Дарья.
- Анна Александровна, вот, возьмите гостинцы в дорогу, - протянула она большую корзинку с провизией.
- Спасибо, Дарья, - улыбнулась в ответ Анна, и Сергей, с благодарностью взглянув на заботливую служанку, поставил корзинку в коляску.
Он сел рядом с женой и закрыл дверцу кареты. Тронулись. Анна смотрела в окно и махала провожающим.
Едва покинули усадьбу и высокие тесовые ворота затворились за ними, как Анна, опустив голову на плечо Сергея, печально заметила:
- Как жаль, что мы не попрощались с Марьей Фёдоровной.
- Не печалься, мой ангел, - он осторожно сжал маленькую руку жены, - вчера она вполне попрощалась с нами. Ты же знаешь тёткин обычай почивать до полудня, да и не любит она лишних сантиментов, - Сергей усмехнулся, - «Держи слёзы при себе, дорога будет суше», - так она говорит обычно.
- Да, - Анна улыбнулась в ответ. – Но мне как-то не по себе… А вдруг не увидимся?..
- Вздор! – категорично отозвался он и поцеловал руку Анны, словно раз и навсегда закрывая эту тему.
Утро стояло хоть и пасмурное, но на удивление без дождя. Вскоре карета прогромыхала по деревне и выехала на просёлок.
- Серёжа, смотри, радуга! – удивлённо воскликнула Анна.
Действительно, тучи вдруг расступились, и на весь небосвод раскинулась бледная, точно прозрачная радуга, словно показались райские ворота. На их фоне безлесая равнина преобразилась, засверкав янтарно-изумрудными оттенками. Даже глинистая жёлтая колея дороги выглядела золотой лентой, убегавшей к бледно-бирюзовому горизонту.
- Впервые вижу такое, - лицо Анны оживилось, радостная улыбка озарила глаза, и тёмные очи засияли, будто напоённые этим радужным чудом.
Сергей залюбовался женой.
- Я тоже, любовь моя, - с улыбкой отозвался он, прижимая её хрупкую ладонь к своей щеке . – Видишь, это хороший знак. Наверняка, и погода будет без мороза. Я слышал, радуга осенью – к теплу. Кстати, ты не замёрзла?
Он обеспокоенно посмотрел в лицо жене.
- Ни капельки! – она весело покачала головой. – Не волнуйся!
- А знаешь, - он лукаво прищурился, в синих глазах блеснули искорки сдерживаемого смеха, - есть ведь девичья примета про радугу. Знаешь?
- Нет, впервые слышу! Какая? – Анна искренне удивилась.
- Ну как же! Если встретить это явление с мужчиной да ещё находясь в дороге, навек быть с ним счастливой, - с улыбкой сообщил Сергей.
- Я согласна, - чёрные глаза неотрывно тянулись к синим и два взора словно растворялись друг в друге.
Губы встретились в глубоком поцелуе, два сердца забились в унисон.
______________________________________________
* Дитя моё (нем.) ** Боже мой (нем.)
Часть I. Глпва 19
Коллаж автора
Пошёл третий месяц как он вернулся в столицу женатым человеком. Ещё затемно — стояло начало зимы — просыпался, с замиранием сердца любуясь своей маленькой жёнушкой, которая сладко спала, уткнувшись ему в плечо. Во сне она казалась невинным ангелом, точно спустившимся к нему с небес. Он целовал ангела в порозовевшую от сна щеку и тихо, стараясь не разбудить своё сокровище, выскальзывал из спальни, отправлялся на службу.
Иногда по вечерам они ехали в театр, где Анна, влюбившаяся в это искусство, восторженно наблюдала за происходящим на сцене, а Сергей не мог отвести взгляд от неё. Так воздушно-хороша была она в вечернем туалете из пенных кружев, с открытыми плечами, на которые ниспадали тёмно-каштановые локоны, уложенные в замысловатую модную причёску. Сжимая крошечную руку в белой перчатке, он то и дело с трепетом подносил её к губам. Часто замечал восхищённые взгляды других мужчин, бросаемые на Анну отовсюду. И тогда ревность терзала его сердце. Но едва Анна одаривала его взглядом, как он успокаивался, ликуя в душе, что этот восторженный взгляд изумительной красавицы адресован именно ему. «Любовь моя, — словно кричали её глаза, — в целом свете для меня существуешь только ты один».
