_____________________________________
* Латинское изречение - "Кончается жизнь, но не любовь"
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ
Часть I. Глава 4
Коллаж автора
Пасмурным ранним утром Петрушевский покидал имение тётки. Слова прощания, обычная предотъездная суета и беготня слуг раздражали его. Он торопил Архипа, который укладывал в коляску многочисленные вещи, то и дело обнаруживая, что чего-то не достает. На наказы тётки поберечь себя и чаще писать Сергей отвечал односложно, ему не терпелось поскорее оставить деревенскую тишь, ещё недавно так радовавшую его, и вновь окунуться в привычную будничность столичной жизни.Наконец, выехали. Дождь с шелестом падал на переполненную влагой землю. Коляска, скрипя, продвигалась вперёд по размытой ухабистой дороге, с трудом перебираясь через многочисленные глубокие лужи мутной, коричневатой воды. Осень осторожными, незаметными шагами подкрадывалась к лесу, и её тайное присутствие проявлялось в жёлтых прядях берёзовых крон. Ветер то и дело срывал с них зазевавшийся листок и безжалостно бросал его на мокрую землю. Однако зелёные краски августа ещё преобладали, хотя и потеряли былую сочность, приобретя буроватый оттенок, и поэтому казались искусным гримом, скрывающим неприглядное лицо.Петрушевский, скользя равнодушным взглядом по проезжим окрестностям, думал о своём. Вчера, когда они с Анной расстались, он направился к себе, но спать не лёг. Не двигаясь, долго сидел за столом, подперев подбородок рукою и закрыв глаза. В памяти всплывали их беседы во время частых прогулок. Несколько минут назад, стоя с ней у садовой калитки, он неожиданно осознал, насколько тяжело ему будет расстаться с Анной. Девушка стала не просто другом, человеком понимающим его.… Уже почти с первых мгновений их необычной встречи он оказался в предвкушении волнующих моментов. Это чувство, хорошо знакомое ему, было сродни тому азарту, который переживает игрок или охотник. Однако желая всего лишь нескучно провести время, Петрушевский и сам не заметил, как игра переросла в нечто совсем иное. Окончательно Сергей осознал это после навсегда врезавшегося в память приключения в лесу.То ранее утро, свежее и прохладное, позвало его в сад. Он вышел на крыльцо, потянулся сладко и, захватив зачем-то спенсер** , пошёл по тропинке, ведущей к реке. Невдалеке кто-то двигался. Прибавив шагу, Сергей догнал Анну.- Вы здесь?! – улыбаясь, удивился он. – В столь ранний час!- Да, - тоже улыбнулась девушка и перекинула назад тяжёлую толстую косу, спускавшуюся ниже спины. – Сейчас не жарко, я люблю эти часы…Белое барежевое** платье с короткими рукавами-фонариками, с высокой талией, закреплённой зелёной лентой прямо под грудью, очень шло ей. Оно подчёркивало изящество и хрупкость её фигуры. Девушка казалась невесомой.- Анна, вы словно Сильфида, - не скрывая восхищения, признался Сергей. – И появляетесь так же всегда неожиданно, - улыбнулся он, вспомнив их первую встречу в кустах сирени.Его слова и взгляд смутили Анну. Она накинула на плечи зелёный муслиновый*** шарф и, опустив глаза, отвечала:- Я решила прогуляться к реке. В это время там очень свежо и красиво.- Мне можно с вами? – спросил Петрушевский.- Конечно…Они пошли молча. Сергей видел, что она не расположена говорить и чем-то обеспокоена. Однако через некоторое время он нарушил молчание:- Вы чем-то встревожены?- Нет… Почему вы решили?- Ну, как же! Это видно, - он усмехнулся, - вам в тягость моё присутствие? Быть может, вы хотели побыть одна, а я бесцеремонно вторгся в ваше уединение?..- Нет, нет… - девушка смущённо улыбнулась и призналась через мгновение: - Я вижу, что кажусь вам необщительной… но, право, я… я просто не знаю, о чём могла бы говорить с вами.- Хм, ну и напрасно! – Сергей с трудом удержался, чтобы не рассмеяться. Вот оно что! Ему и в голову не приходило, что её молчание при всякой их встрече было вызвано этой причиной. – Значит, вы боитесь оказаться в неловком положении?- Можно сказать и так, - щёки Анны порозовели.- О, не смущайтесь! – воскликнул Петрушевский. – Впрочем, - тут же заметил он с улыбкой, - смущение вам очень идёт. Но всё-таки не смущайтесь! Я – обычный человек, сударыня. Немного старше вас и значительно опытнее, но только… И говорить со мной можно на разные темы. Думаю, я смогу поддержать любую из них.- Не сомневаюсь в этом, - улыбнулась Анна,- но… я сомневаюсь в себе. Смогу ли я быть интересной…- А вам не кажется, что, уж коль я завожу разговор с вами, мне это уже интересно? – спросил Сергей, усмехнувшись.- Да, но… как всякий светский человек, вы просто следуете правилам хорошего тона, - возразила Анна.Это её замечание вызвало у Сергея горькую усмешку.- Меня сложно назвать светским человеком, - заметил он, - мне чужды какие бы то ни было условности. Конечно, я вполне способен sauver les apparences**** , но и только. Если собеседник мне неинтересен, я не стану поддерживать беседу.- Вы способны быть невежей? – Анна взглянула на него с нескрываемым удивлением.- Дело не в этом, - покачал головой Сергей, - просто я отвергаю так называемые приличия, за которыми не стоит ничего, кроме как дань косным правилам.Тропинка круто спускалась к реке. Сергей подал Анне руку.- Осторожнее, здесь легко упасть, - предупредил он.- Я знаю, - улыбнулась она.- Так я озадачил вас своим признанием? – вернулся он к начатому разговору.- Да, немного…- уклончиво сказала девушка и замолчала, словно подыскивала нужную фразу, чтобы ответить ему.- О! Пожалуйста, не считайте, что можете как-то задеть меня! Признайтесь, вы были обо мне лучшего мнения? – Сергей пристально заглянул ей в глаза, как будто пытаясь прочитать её мысли.- Нет! – с поспешностью отвечала Анна, - просто мне казалось… вы – гвардейский офицер, привыкли вращаться в свете. Это ваша жизнь, ваш мир…- Возможно… - пожал плечами Сергей. – И что с того? Жизнь часто не устраивает нас…О, если бы вы знали, сколько в этом моём мире фальши! - откровенная горечь послышалась в его голосе.Петрушевский замолчал и задумчиво посмотрел на реку. Голубая вода живым шёлком плескалась прямо у ног. Анна, чтобы не замочить туфли, встала на камень, лежащий у кромки воды.- Вы не боитесь плавать на лодке? – спросил Сергей.- Нет, я очень даже люблю это, - улыбнулась она.- Прекрасно! Идёмте! – он снял девушку с камня и за руку увлёк её вдоль берега.- Куда вы меня тащите! – упираясь, воскликнула она.- К лодке! – пряча улыбку, объяснил Сергей,-- там, – он указал рукой – стоит лодка… Сейчас переправимся на тот берег и погуляем по лесу.- Но… удобно ли это? – засомневалась она.- Анна! -- с притворным возмущением, воскликнул Петрушевский, - ну, скажите, что в этом неудобного?! Уже неделю мы каждый день гуляем в саду, вчера катались верхом. Что может быть плохого в прогулке по лесу?!- Не знаю… - девушка растерянно смотрела на него. – Я не умею плавать, - призналась она и почему-то опустила глаза.- Сударыня, но мы ведь поплывём в лодке, - иронично заметил Сергей. - И даже если вы окажетесь за бортом, - он улыбнулся, - я обязательно вытащу вас… Я прекрасно плаваю…- Хорошо, хорошо! Я согласна! Только не тяните меня! – неожиданно легко сдалась она и, посмотрев на него, засмеялась.Смех Анны, лёгкий, как всё ее существо, по-детски заразительный, обрадовал Сергея. Стало светло и беззаботно как в юные годы, вокруг были только река, лес и этот её нежный, волнующий смех. Поддавшись очарованию момента, Сергей тоже рассмеялся.Усадив свою спутницу в лодку, он столкнул судно на воду и сел на вёсла.- Только нам нужно вернуться к полудню, - предупредила девушка.- Непременно, - кивнул Сергей. - Я обещаю вам, что к полудню вы будете сидеть за фортепиано.Лодка быстро скользила по едва заметным волнам. Анна опустила руку в воду, устремив вниз глаза, пыталась разглядеть что-то на дне. Петрушевский смотрел на неё с неведомым ему доселе чувством восторга и нежности. Лучи утреннего солнца золотили её тёмные, чуть отливающие зрелым каштаном, волосы, окутывая худенькие плечи и тонкие гибкие руки, делали их полупрозрачными, почти невесомыми.- Анна, накиньте шарф, солнце высоко, вам напечёт голову, - неожиданно для самого себя заботливо предупредил или, скорее, попросил он.- Нет, нет, - возразила она и вскинула на него глаза, - я привыкла. Я часто гуляю без шляпы.И опять её взгляд удержал его, потянул в свою глубину. Она смутилась, поправила выбившуюся прядь волос. Но налетевший вдруг ветерок стал играть этим локоном, то бросая на щеку девушки, то отводя за маленькое ухо. Сергей как зачарованный наблюдал за шалостями ветра. Потом, спохватившись, что совсем смутил Анну, он спросил:- Вы плавать не умеете, но воду любите?- Да, - она смущённо улыбнулась. – Люблю…Мне нравится сидеть у воды и смотреть на волны. Я часто по утрам спускаюсь к реке.Петрушевский привязал лодку к склонившейся раките, и они пошли вдоль берега.- Чем же вам это нравится? – Спросил Сергей и швырнул в воду гальку.Анна, привстав на цыпочки и закрывшись ладонью от солнца, сосредоточенно наблюдала за расходящимися по воде кругами.- Я об этом не думала, - пожала она плечами, - я сижу и размышляю…- О чём же? – не унимался Сергей. Он понимал, что несёт какие-то глупости, но ему очень хотелось слышать её голос, и поэтому было совершенно неважно, о чём говорить.- Да так… о самых разных вещах, - удивилась его настойчивости девушка и вдруг призналась: - Иногда я просто мысленно играю музыку.- Мысленно играете?! – теперь настала очередь Сергея удивиться. – То есть как? Вспоминаете то, что играли накануне?- Иногда… Но чаще какая-то музыка приходит в мою голову и словно звучит там… Я не знаю, что это… откуда эта музыка…- А вы не пытались записать её?- Пыталась и даже показала Эмилии Карловне, но…- девушка не договорила и, слегка подпрыгнув, тоже бросила камень.- И что же сказала Эмилия Карловна?- Она сказала, что это очередные мои глупые фантазии… что сочинять музыку - удел мужчин…Анна опустила голову.- Это полная ерунда! – воскликнул Сергей, и словно рассердившись на гувернантку, с силой зашвырнул камень на середину реки. – Признаюсь, я не слышал ни о чём подобном… Но уверен, что женщина может быть столь же талантливой в любом деле, как и мужчина….— он помолчал и осторожно попросил: - А вы дадите мне послушать вашу музыку?- Если вам правда интересно…- Анна недоверчиво взглянула на него.- Очень! – Сергей широко улыбнулся, - мне интересно всё, что касается вас, - добавил он и внимательно взглянул ей в глаза.Ничего не ответив, Анна повернулась и отошла от воды.- Идёмте, - беря её за руку, сказал Петрушевский, - идёмте в лес. Мне кажется, там не так жарко…В лесу, правда, было прохладнее, хотя зной ощущался и здесь, проникая сквозь кроны деревьев, солнечными бликами оседая на кустах и высокой траве. Сергей шёл немного впереди, раздвигая ветки. Анна продвигалась за ним, то и дело останавливалась – длинное широкое платье замедляло её шаг. Вскоре перед ними открылась чудесная маленькая опушка. Девушка, смеясь, расправив руки и кружась, как мотылёк, вприпрыжку бросилась на поляну. Сергей остановился, с улыбкой наблюдая за ней, как взрослые наблюдают за детскими играми.- Ну, что же вы стоите?! – Анна подбежала к нему и, взяв за обе руки, потянула за собой. – Разве можно стоять? – с улыбкой возмущалась она. – Как можно здесь стоять?!Заразившись её весельем, Сергей бросился за ней. Хохоча, они бегали наперегонки, кружились, взявшись за руки. Потом болтали ни о чём и шли просто так, не разбирая дороги. Миновав редколесье, прошли берёзовую рощу, ещё какие-то заросли и оказались на лугу.В глазах зарябило от разнотравья. Анна принялась собирать букет. Склонившись над цветком, она осторожно нюхала его, смешно морща маленький носик, чуть приоткрыв рот, то и дело поправляла рукой вьющиеся прядки волос, выбившиеся из косы. Во всём её облике сквозила безудержная радость и восторг. Сергей, улыбаясь, молча смотрел на неё. Он вдруг почувствовал нереальность этого момента, будто и в самом деле перед ним резвился невесомый дух воздуха. Петрушевский тряхнул волосами, закрыл глаза, и, заложив руки за голову, растянулся на траве.- Сергей Владимирович! Вы где? – послышался испуганный голос Анны.- Я здесь! – отозвался Петрушевский, приподнимаясь в траве, и помахал ей рукой.- Я потеряла вас… - Анна подошла к нему и остановилась в нерешительности.В руках она держала огромный пёстрый букет луговых цветов и словно не знала, что с ним делать.- Посидите со мной, - попросил Сергей и указал на место рядом.Подобрав под себя ноги, Анна послушно села и стала плести венок. Время летело незаметно. Прикрыв глаза, Сергей из-под ресниц наблюдал за руками Анны. Тонкие гибкие пальчики ловко перебирали травинки и вплетали их в венок. И вскоре эта пышная корона из бесчисленных ромашек, васильков и каких-то неизвестных Сергею луговых цветов красовалась на её голове. Сергей, заметив, что девушке очень хочется посмотреть на себя, оценить сотворённый головной убор, сказал с улыбкой, не скрывая истинного восхищения:- Вы прелестны!- Ой, - внезапно воскликнула Анна, будто не услышав его,-- Сергей Владимирович, уже вечер скоро! Не пора ли нам возвращаться?- Успеем, - улыбнулся Петрушевский, - куда нам спешить?- Нет! Уже давно полдень прошёл! – встав, девушка обеспокоенно вглядывалась в высокое небо, пытаясь угадать, который час.- Да, пожалуй, уже время к вечеру, - согласился Сергей и поднялся. – Ну, и что с того? Вам обязательно нужно было вернуться к полудню? – усмехнулся он.- Нет… то есть, да… Мы не были за завтраком, не вышли к обеду… - Анна смущённо затеребила кончик косы.- Пустяки! – улыбаясь, отмахнулся Сергей. – Архип придумает что-нибудь… Скажет, что я отправился на рыбалку…- Вы… А я?- Вы – со мной, - Петрушевский пожал плечами и посмотрел ей в лицо.Анна была не на шутку встревожена, хотя и старалась не подать вида, лёгкий румянец выдавал её волнение.- Нет, нет! – воскликнула она, - это решительно невозможно… Это … - она не договорив, замолчала и, казалось, была готова расплакаться.- Анна, прошу вас, -- Сергей осторожно дотронулся до её руки. – Нет ничего дурного в том, что мы замешкались немного. Тётя никогда не разрешила бы наши прогулки, если бы … если бы усмотрела в них что-то недопустимое.- Идёмте, - преодолев слёзы, девушка вскинула голову и направилась в конец луга.Петрушевский пошёл за ней и вдруг осознал, что совершенно не помнит, куда надо идти. Во все стороны расстилался луг, в одном конце которого стоял стог свежескошенного сена, вокруг этого зелёного ковра, куда ни кинь взгляд, возвышалась стена леса.- Анна, - нерешительно начал он, - а вы правильно идёте? То есть я хочу сказать, вы точно знаете, что мы пришли с той стороны?- Я знаю? – девушка растерянно смотрела на него. – Нет, конечно, я …я просто иду и всё… А вы… разве не знаете? – спросила она упавшим голосом.- Вы простите меня, болвана и… умоляю, не волнуйтесь, - Сергей взял её за руки и осторожно сжал их, - но я совершенно не помню пути, - признался он.Сергей боялся, что она расплачется, и мысленно приготовился вынести град упрёков, но она молчала. Только её огромные глаза стали ещё больше и темнее, на щеках резче обозначились тени от длинных ресниц, а вся она как-то напряглась, Петрушевский ощутил это по её рукам, которые продолжал сжимать в своих. Маленькие ладошки похолодели, пальцы дрожали.- Не волнуйтесь, Анна! Мы постараемся найти дорогу, – нарочито весело стал уверять он.И словно в подтверждение своих слов Сергей, не выпуская её руку, пошёл в сторону леса.В лесу ощущалось приближение сумерек. Становилось прохладно и сыро. Они шли некоторое время и вдруг… опять вышли на тот же луг. После третьей попытки, когда они вновь очутились на злополучном лугу, Петрушевский остановился и предложил:- Давайте заночуем здесь.- Но… как?.. – всё это время, пока Сергей предпринимал усилия найти дорогу, девушка молчала, доверившись ему, но теперь она с сомнением посмотрела в его лицо, словно не понимала его.- Вон там – стог сена. Мы устроимся в нём и отдохнём. А утром, наверняка, сможем найти дорогу, - объяснил Сергей и добавил бодрым тоном: - Я сотни раз ночевал под открытым небом, уверяю вас, в этом нет ничего опасного.Анна не разделяла его уверенности, но она так выбилась из сил, что даже не стала возражать, а молча пошла за ним.Когда они забрались в стог, на низком чернильном небе показались звёзды. От дневной жары не осталось и следа.- Вам холодно? – спросил Петрушевский, заметив, что она дрожит.--Да, немного, – девушка изобразила подобие улыбки.- Какая досада, что я оставил спенсер в лодке! – воскликнул Сергей. – Определённо, вы должны побить меня, - пошутил он.- Вряд ли это меня согреет и вернёт домой, - печально улыбнулась она и закутала плечи своим шарфом.Но от тонкого полупрозрачного муслина пользы было мало. Подобрав ноги и свернувшись в комочек, девушка постаралась устроиться как можно дальше от Петрушевского.- Аня, -- тихо сказал Сергей – прошу вас, не нужно бояться меня, - он улыбнулся, - вы моя маленькая сестричка… Разве старший брат может обидеть сестру?Анна что-то пробормотала сонным голосом, и через секунду послышалось её ровное дыхание.Петрушевский не спал. Он лежал тихо, стараясь не потревожить сон Анны, и смотрел в звёздное небо. Странные чувства переполняли его. С одной стороны - он ругал себя за всё случившееся. Из-за его глупой беспечности страдает это хрупкое дитя! Но с другой стороны, он с удивлением обнаружил, что… ему нравится это приключение! Он готов был вообще не покидать лес лишь бы вот так слышать её дыхание в полуметре от себя, видеть её глаза и растрепавшиеся волосы, касаться её руки и слышать заразительный смех.Внезапно Анна застонала во сне, потом всхлипнула и вдруг по-настоящему заплакала, тихо, как плачут во сне, при этом она что-то бессвязно говорила. Встав перед ней на колени, Петрушевский осторожно потряс её за плечо.- Аня, Анечка, - позвал он, пытаясь разбудить девушку, - что случилось?- Нет, нет! – воскликнула она и, открыв глаза, мокрые от слёз, прижалась лицом к его груди, её руки обвились вокруг шеи Петрушевского.- Почему вы плачете? – с тревогой спросил он, не на шутку испугавшись. – Что-то болит?Но девушка только плакала, тихо всхлипывая, слёзы градом катились по её щекам. Сергей, шепча что-то, гладил её голову и терялся в догадках.Наконец, продолжая плакать, она спросила:- Вы… не оставите меня?- Ни за что на свете! – Сергей поднял её лицо и внимательно посмотрел в глаза. – Что за глупости приходят вам?- Я видела … Мы плыли на лодке… и было солнце, - Анна всхлипнула, - потом стало темно… Я стояла на острове одна, совсем одна… А вы уплывали всё дальше и дальше. Я звала вас, но… вы не слышали меня, - она замолчала, разрыдавшись.- Успокойтесь, дитя моё! – Петрушевский принялся платком вытирать ей слёзы, - вы намочите сено, - постарался пошутить он. – Это всего лишь сон, - он обнял её и осторожно стал покачивать, как ребёнка. – Не надо плакать, маленькая моя, - шептал Сергей и гладил её по голове, - вы устали… это всё – нервы. Надо поспать.Анна постепенно успокоилась и вскоре вновь погрузилась в сон прямо на его груди, всю ночь он продолжал согревать девушку в своих объятиях. Неведанная ему доселе нежность родилась в его душе. Это было такое странное и непривычное чувство, что Петрушевский вообще забыл об усталости. И даже когда долгожданный сон начинал одолевать его, он, вдруг открыв глаза, с тревогой всматривался в лежащее у него на плече Аннино лицо.В лунном свете оно было безмятежно спокойным, иногда маленький рот преображала мимолётная улыбка, трогательная и беспечная, свойственная всем невинным существам. Так мог бы улыбаться сам ангел, спустись он с небес. Лишь руки девушки, касавшиеся его шеи, и вся она такая живая, дрожащая от холода, прижавшаяся к нему в поисках убежища и тепла, доказывали её телесное существование. Сергей вдыхал свежий, горьковатый аромат её волос, ощущал - словно стучало в его собственной груди - биение её сердца, тёплый шёлк кожи на обнажённых руках и был благодарен за эту неожиданную доверчивость, которая вдруг проявилась, пробившись через природную стыдливость. Никакая сила в мире не смогла бы заставить его смять этот хрупкий, едва распустившийся цветок грубым или просто неосторожным движением, растоптать ангела, не оправдать оказанного доверия, уничтожив ту высшую связь, которая возникла между ними в эту ночь.На следующий день они довольно легко вышли на тропинку, которая вывела их к реке, и благополучно добрались до дома. После этого лесного приключения Анна перестала дичиться его, со стороны их и правда можно было принять за брата с сестрой. Но для Сергея это была уже другая игра.Осознав свои истинные чувства, он почему-то испугался. Все его предыдущие увлечения таяли, как дым, едва предмет обожания пропадал из вида. Но теперь.… Теперь он сам, изображая нежного старшего брата, гнал от себя возникшее чувство. Гнал, несмотря на то, что был почти уверен во взаимности своей любви. Он с легкостью читал это в глазах неискушенного чистого создания.Но мог ли он в этом хрупком, невинном существе, живущем в далеком от реальной действительности мире, искать того, к чему он стремился? И главное – имел ли он на это право? Будущее рисовалось ему неясными тонами. Сергею казалось, что если он признается Анне в своих чувствах, то перед ним откроются два пути: либо он забудет о благородных, байронических устремлениях и заживет размеренной семейной жизнью, далекой от романтических порывов, либо… погубит и себя, и её.«В конечном итоге, - размышлял он, - оба пути ведут в тупик. В первом случае, отказываясь от воплощения своих идеалов, я совершаю преступление не только перед самим собой, своей совестью, но и перед потомками. А во втором, … во втором - я не могу, не имею права погубить дорогого мне человека».Этой ночью Анна тоже не спала. Вернувшись к себе, она бросила на кресло шаль и грустно посмотрела в окно. Бледное лицо её было печально и задумчиво, тёмные круги легли под глазами.Рассвет уже вступал в свои права, накинув на сад лёгкую пелену тумана. Ветки мокрых деревьев и кустов неподвижно застыли, напоминая причудливые скульптуры. Некоторое время девушка стояла, напряжённо всматриваясь в окно, как будто хотела там что-то разглядеть. Потом, словно очнувшись от забытья, она вздрогнула и опустилась на край стула. В её глазах стояли слёзы. Не сдерживая их, Анна подняла глаза к иконе у изголовья кровати.Тонкий лик Богородицы, исполненный внутреннего покоя, величественно и участливо взирал на всякого, кто обращал к нему свой взор. Взгляд больших печальных глаз проникал в самую душу. Жёлтый свет лампады усиливал его живость.Слова молитвы слетели с губ девушки. Она, опустившись на колени, стала молиться с исступлением, вкладывая в молитву всю себя. И временами ей казалось, что изображенный на иконе лик оживает, отвечая ей чуть заметным движением.А за окном рассеялся туман…
