Вдова покойного, императрица Елизавета Алексеевна тело венценосного супруга не сопровождала. **
Официальное объяснение – её плохое состояние здоровья. Но обыватель мало этому верил, найдя иную причину – в гробу её супруга нет.
В ночь с 4 на 5 марта 1826 года гроб с телом покойного привезли в Царское Село. Там ночью с ним попрощалась венценосная семья и узкий круг приближённых. Сохранились свидетельства, что Орлов-Денисов, опираясь на рекомендации врачей, настаивал, что Императрице-матери, Марии Фёдоровне лучше бы не видеть покойного. Однако, когда Николай Павлович сообщил это матери, она заявила, что хочет хотя бы приоткрыть крышку гроба и поцеловать руку умершего сына. На покойного императора была возложена изготовленная для этого золотая корона, гроб с телом был помещён в залитый оловом гроб, и в одиннадцать утра траурная процессия двинулась в столицу по Кузьминской дороге. И снова народ высказывал сомнения. Почему прощались ночью?
В Чесменском дворце свинцовый ящик с телом из дорожного гроба переложили в новый, и по углам его опечатал сам новый император. 13 марта 1826 года Благословенного императора похоронили в Петропавловском соборе.
Так закончилось блистательное и великое время в истории России. И вновь столица озаботилась главным – участью тех, кто посмел посягнуть на сами основы государства.
***
Последний допрос вновь вёл сам император. По обыкновению, он не сидел за столом, а прохаживался по кабинету, время от времени останавливался и окидывал допрашиваемого пронзительным изучающим взглядом своих льдистых глаз.
- Скажите, Сергей Владимирович, почему вы не были в рядах бунтовщиков? – Николай спросил прямо.
- Я сомневался… - Петрушевский заговорил, обдумывая свои слова, - Сомневался все эти дни… А утром, когда пошёл на службу, понял, что не могу, не должен участвовать во всём этом, что ежели выведу своих солдат, то нарушу не только присягу, но и уроню свою честь, заставив людей, подчинённых мне участвовать в противозаконном замысле.
Он сжал руками голову, взъерошил непокорные кудри и продолжал с болью в голосе, точно воспоминания давались ему тяжело:
- Когда я увидел, как упал генерал-губернатор, я подумал, что может, если бы я был среди восставших, то смог бы предотвратить его гибель… Но…
- То есть вы не вышли с бунтовщиками, осознав всю преступность замысла, но почему вы пришли на площадь? – Николай Павлович чуть сощурил глаза, внимательно глядя на Петрушевского, лицо его при этом было равнодушно, но это равнодушие казалось показным, словно он играл его нарочно.
- Пришёл… Да просто потому что я не мог в эту минуту оставаться дома или где-то ещё! Я волновался за товарищей… - Сергей отвечал откровенно, не считая, что должен что-то утаивать от следствия.
- Если вы, как изволили сами признаться неоднократно, терзались сомнениями в правильности этого замысла и всё же в последние часы осознали его преступность, то что же вам помешало прийти ко мне и честно рассказать о заговоре? - продолжал император.
- Ваше Величество, - Сергей посмотрел в глаза Николаю, - Это было бы предательство своих товарищей… Да, я мог распоряжаться собой, но не другими! Это противу чести!
- И вы говорите мне о чести! - воскликнул Николай, взмахнув рукой, – Разве может быть честь у разбойника?!
- Государь, - усмехнулся Петрушевский, - честь может быть у любого порядочного человека. Я смею относить себя к их числу. Разбойник – не то слово, которым меня можно назвать. Да, я преступил закон и за это готов принять наказание. Но разбойником я не был!
- Вы получите его в самое ближайшее время!
_____________________________________________________________
* Позволю себе историческую справку.
В Петербурге срочно начали готовиться к похоронам.Наряду с подготовкой склепа в Петропавловском соборе срочно начали «строить» траурное платье и попоны. В похоронах императора принимало участие множество людей, и всех их требовалось одеть в соответствующее траурное платье. Так как надо было обшить множество участников похорон, то портные шили платье по трем стандартным размерам. Главными портными стали Князьков, Борисов и Норденстрем. Впоследствии семейство Норденстремов обшивало несколько поколений российских императоров. Для лейб-форейторов и лейб-кучеров платья шились по образцу похоронных одеяний 1801 г. Надо заметить, что «потоковый метод» в шитье похоронного платья применялся даже к родовитым участникам церемонии. Только некоторые из особ изъявили желание сшить себе платье по мерке. Среди таковых оказался и генерал-губернатор М.А. Милорадович. Однако этот наряд ему не понадобился, поскольку Милорадович был смертельно ранен на Сенатской площади 14 декабря 1825 г.Ежедневно портными представлялись сводки, напоминающие фронтовые, сколько епанчей для церемонии было сшито в течении дня: 7 декабря скроено 40 епанчей, отдано сшить 40, сшито 10; 8 декабря скроено 90 епанчей, отдано сшить 90, готово 35. Поскольку траурные епанчи должны были носить люди различного социального статуса, то их шили из разного по стоимости сукна – по 8, 5 и 3 руб. за метр.Для подготовки всего необходимого к похоронам кроме портных привлекалось множество других специалистов. Мастерица Катерина Шилина изготавливала церемониальные банты и шарфы из черного крепа.Очень ответственным делом была подготовка траурных платьев для трех императриц: жены Павла I – Марии Федоровны, жены Александра I – Елизаветы Алексеевны и жены Николая I – Александры Федоровны. Кроме этого, необходимо было обшить многочисленных великих княгинь и княжон с их еще более многочисленнымифрейлинами. В этом случае поточный метод даже не рассматривался. Отвечала за изготовление этого крупного заказа модистка Анна Сихлер. Сначала были выработаны расценки: стоимость платья для придворных дам определена в 100 руб.; для императриц, великих княгинь и княжон – из расчета в 270 руб. за платье.Затем модистка представила в Печальную комиссию куклу в образцовом траурном платье: «Ратинное русское платье с крагеном, рукава длинные, около рукавов плюрезы, на шее особливый плоский черный краген с плюралезами, а шемизетка из черного крапа, шлейф у императриц в 4 аршина, для великих княжон в 3. На голове убор черного крепа с черною глубокою поводкою и с двойным печальном капором, один с шлейфом, а другой покороче; черные перчатки, веер, чулки и башмаки. В день погребения императрицы соизволят на голове иметь большую креповую каппу, так, чтобы все платье закрывало»188.Бронзовщик Андрей Шрейбер изготовил всю необходимую арматуру для обитого малиновым бархатом гроба. Общая стоимость парадного гроба составила 1992 руб. Для гроба каретный фабрикант И. Иоахим изготовил траурную колесницу. Ее строила целая бригада мастеров, всего 26 человек. Балдахин делал мастер Зрелов; страусовыеплюмажи – театральный декоратор А. Натье; порфиру – мастер Александр Борисов; опушь из 12 горностаев – мастер Пуговкин. Порфиру украшало золотое шитье, выполненное золотошвеей Анной Вендорф. Вся траурная колесница обошлась казне в 18 225 руб.Заметными фигурами на похоронах были латники, следовавшие за гробом, и герольды, возвещавшие на улицах о порядке церемонии похорон. Для черного и белого латников изготовили специальные облегченные латы. Для герольдов – короткое исподнее платье, супервест, далматик, черные чулки и сапоги, четырехугольные шляпы с букетом из перьев, перчатки с раструбом из черного бархата с серебряным гасом и бахромой, на груди и спине – орлы, шитые золотом, на груди – белый галстук. И вот в конце февраля 1826 г. все было готово.Знаменитый мебельщик и поставщик Императорского двора Генрих Гамбс специально для установки в Петропавловской крепости изготовил мебель – диваны, столы и кресла и, не взяв денег, просил принять их «в знак глубочайшего благоговения к памяти покойного».Все затраты на похороны составили 829 402 руб. 40 коп. Оставшиеся неиспользованные материалы продали. Жену Александра I, императрицу Елизавету Алекссевну, хоронили в 1826 г. гораздо скромнее, ее похороны обошлись казне всего в 100 000 руб.Через два года, 24 октября 1828 г., скончалась еще одна императрица – жена Павла I – Мария Федоровна. 13 ноября 1828 г. состоялось ее погребение, во время которого в последний раз соблюдался церемониал, установленный Петром I. С ее смертью традиции века XVIII окончательно ушли в прошлое.Николай I уже в 1828 г., во время похорон матери, публично упомянул, что при его погребении церемониал будет максимально упрощен191. В 1845 г. в приписке к завещанию Николай Павлович сам определил себе место вечного упокоения: «Желаю быть похороненным за батюшкой у стены, так чтоб осталось место для жены подле меня»192. И действительно, Александр II, подчиняясь воле отца, провел процедуру похорон Николая I в 1855 г. по новому, упрощенному варианту.
