Странно, сколько народу в доме — и бабки есть, и кухарки, девки молодые. А никому до ребёнка дела нет. Вот что значит — хозяйки у Ольга в тереме не имеется. Мужикам разве до детей дело есть?
— Надобно бы Варе подружек, — тихо сказала Марика ключнице, что с прялкой сидела в уголке. — Ребёнок малый, скучно ей со старухами.
— Ить будут подружки, — рукой махнула Марфа. — К завтрему уж мою Оленку из деревни привезут, да Ермол обещал внучка приставить. И от Лисяна Матвеевны приедет не то нянька, не то охранница. Степнячка.
Марика поджала губы. Степняков она не любила — всех без разбору. Дикие они, не хватало только, чтобы дочку княжью растила какая-то чумазая узкоглазая девка, что ни есть толком не умеет, ни в баню не ходит. Нет уж, Варваре такие няньки без надобности. А сказку она и сама расскажет.
— А что, Марфа, если нам Вареньку в мальчика одеть? И тепло, и удобно. В деревнях-то все одинаковые бегают, летом в рубашках, зимою — в штанах да тулупах. Пока маленькая да неразумная, можно ведь?
— А Ольг позволит ли? — усомнилась ключница. — Он вона как ее наряжать велел, как куколку.
— А сам он по дому в шубе бобровой да золоте расхаживает? — усмехнулась Марика. — И чего зря наряды переводить? Гости будут — так и в жемчуга обрядим. А коль никто не видит, можно и что попроще, да?
— Верно ты придумала, Марика.
— Когда, говоришь, подружайка приедет нашей княжне? Варя одна в комнате спать боится. Ты бы ее к себе на ночь брала, что ли.
— Так я полночи ворочаюсь, да храплю, — засмеялась Марфа. — Старая уж. Тебе надобно, ты и ночуй в горнице. Не с отцом же девке ночевать и не с отроками. А ночью больше никого и нет тут, кухарка у нас приходящая, а Катька сбежала.
— Так я же видела днём девиц, что полы мыли.
— Соседские. Сама подумай, кто ж дочь отпустит в доме жить, где одни мужики да старухи?
Марика вздохнула только.
— Что ж не женился ещё Олег? Возраст уже подходящий.
— Так сирота. Сговорить его некому, а у самого в голове ветер, такой разве найдёт себе жену? Не-е-ет, помяни мое слово, Ольг разве что к старости остепенится, когда уже надоест ему как ушан скакать, захочется и норку себе сделать. Вот смотри, дом у него большой, а толку никакого. Из стариков только я и Ермол, мы еще Андрию Бурому служили. Кухарку с улицы притащил, откуда отроков набрал себе, даже и знать не знаю. Разве ж то княжеская свита? Где воевода, где дружина? Где девки сенные?
Марика пожала плечами. Она в деревенском доме росла, где и кухарка, и нянька, и девка сенная, и ключница — то мать семейства. И в огороде тоже мать, и в лес по грибы мать, и шить одежду, прясть да ткать — тоже женщина должна. А мужики там землю пахали, хлеб растили, рыбу ловили, охотились, дома строили — без дела никто не сидел. И даже такие как Варька уже к хозяйству были приставлены: кур ли кормить, сено ли ворошить, да много работы в деревне.
Гляди-ка, им кухарки не хватает! И полы помыть некому, видимо. Эх, Олег, распустил ты своих домочадцев!
— А что же, ужинать сегодня некому приготовить? — спросила у Марфы.
— Хлеб да каша с утра остались. Отрокам хватит. А для Ольга бульон есть.
Вот ты какая, жизнь княжеская! Ни сытости, ни достатка, один только морок. В мужнином доме ведьма много лучше кормилась. Уж мясо или дичь на ужин всегда были. Овощи были, хлеб свежий, молоко, творог, яйца. Здесь же чудо, что мужики на ногах стоят, ветром их не сносит. Не иначе, как в трактире обедают.
Глава 14. Княжеские милости
Ночь прошла скверно. Отоспавшаяся накануне Марика ворочалась на полу возле Варькиной кровати и никак не могла избавиться от своих мыслей. Зачем она здесь? Почему не ушла сразу, как только убедилась, что Ольг в порядке? Чего ждет? Зачем придумывает, что может в этом доме поменять хорошая хозяйка? Глупо.
Жалеть княжича не нужно. Теперь, когда Никитка умеет варить укрепляющее зелье, когда грудная лихоманка отступила, не стоило и задерживаться. Ну, дня два еще побыть, убедиться, что с Ольгом все в порядке, да и домой. Загостилась уже.
Но утром выяснилось, что уходить теперь Марике и некуда.
Примчавшийся из деревни Марко (накормленный, в новых сапогах и чистой рубахе) с дрожью в голосе поведал, что домишко ведьминский как есть сгорел. Весь, подчистую. Не иначе, как жители неблагодарные его сначала разграбили, потом подожгли.
Марика заплакала. Жаль было и дом, и курочек, а пуще всего запасы. Она же грибов насушила да насолила, а травки ее, а зелья да настойки? И что теперь делать, куда идти?
Ольг, с мрачным видом выслушавший доклад мальчишки, немного помолчал и молвил:
— Зимовать у меня будешь. Выгнать тебя будет поступком неблагодарным и злым. Ты мне дважды жизнь спасла. А по весне решать будем, чего да как.
— Не привыкшие мы в городе жить, — назло ему отвечала Марика, дерзко глядя в серые грозовые глаза. — В деревню вернусь, авось и приютит кто.
— Дура. Они твой дом сожгли. А тебя ждут не дождутся, думаешь? И зачем ты им нужна — без трав своих и зелий?
— Что-то еще собрать можно, — неуверенно пробормотала Марика, теребя рукав новенькой рубахи. — Ну, или в служки пойду. Готовить умею, с детьми нянчиться…
— Вот и славно. Будешь Варькиной нянькой, вы вроде поладили.
Даже возразить не посмела, умел княжич одним лишь только голосом выражать свою волю, тяжелую, как камень. Попробуй с ним поспорь! Марика, впрочем, его не боялась… но за слова его была благодарна. И в самом деле, зиму лучше прожить в теплом доме, рядом с печкой, где есть горшок с кашей, а не скитаться, выпрашивая подаяние.
А Ольг, наблюдая за беспокойной ведьмой, тайно перевёл дыхание. Он совсем не готов был ее отпустить. Пока не разберётся в ее тайне — пусть будет рядом. И не нужна она ему вовсе, но было в Марике что-то… неправильное, чужое, загадочное.
Ольг закрывал глаза и представлял совсем другую женщину, и от этого наваждения нужно было либо избавляться, либо… поддаться ему? Если она околдовала княжича — не выйдет ли так, что он высохнет вдали от ведьмы, как дерево без воды? Ведь болезнь, что его свалила с ног, только ведьма и смогла победить, а лекарь признался, что сил и знаний ему не хватило. Ольг его даже пороть не стал, хотя нужно было бы для острастки. Чтобы неповадно было впредь княжичей лечить браться. Да пожалел: старик и в самом деле куда лучше разбирался в ранениях и переломах, чем в лихорадках.
Эх, как же нужен был сейчас волхв, который, конечно, помог бы разобраться со странным наваждением. Но волхв ушёл к морю, Ольг, конечно, послал двух отроков его разыскивать, но пока он ещё прибудет! Поэтому самой разумной мыслью было оставить ведьму в своём доме, так безопаснее.
К тому же она подружилась с Варькой, и не нужно искать новую няньку.
Вообще Марика была очень тихой соседкой, Ольг, быстро крепнувший, почти ее не замечал. Она то сидела в детской, то в кухне, ему на глаза почти не попадалась. Никаких каверз, что можно ждать от ведьмы, не строила, никому не перечила, никого не проклинала, зелья поганые не варила, мышей не разводила. Бабка и бабка, как Марфа вон. Разве что иногда что-то готовила, пироги пару раз пекла вроде как для Варьки, а отроки на запах сбежались и после очень хвалили те пироги. Ольгу не досталось, конечно.
