Если бы она видела себя со стороны… Ее никто не видел. Ни одна живая душа в этих Малых Чернушках. Все спали спокойным сном праведников, не совершивших в жизни ни одного греха. А она совершила. Как низко она пала! Пала в объятия художника. Это был ее грех. Сладкий грех крепких объятий… Оля улыбнулась своим мыслям. Да, Баланчин все-таки здорово целуется! Это так приятно – грешить… Но пусть он ни на что не надеется! Пусть не думает, что все ему достанется на блюдце с голубой каемочкой! За Олю нужно бороться. Она гордо тряхнула светлыми волосами, которые в лунном свете казались золотыми. Голыми руками пусть борется за ее любовь.
Безудержно захотелось пить. Ольга вспомнила о вкусном компоте и пошла на кухню.
Вернувшись обратно с полным стаканом, она застыла на пороге своей комнаты.
В лунной полоске мелькнула длинная тень, и на подоконник упал букет цветов. Оля прислушалась: за окном раздался удар, стон и падение. В лунном свете промелькнула коренастая тень и заменила букет цветов. Оля поднесла стакан к губам и жадно выпила компот. За это время цветы исчезли. Зато под окном кто-то закопошился, снова послышался удар, затем стон, удар, еще стон, и на подоконнике появились два букета. Оля прижалась к стене. Борьба противоположностей под отдельно взятым подоконником продолжалась с переменным успехом. Перед глазами изумленной девушки появлялись то одни, то другие цветы. Она уже успела определить по запаху, что первый букет состоял из полевых, а второй из садовых растений.
От этого легче не сделалось. Поклонники Муравьевой продолжали колошматить друг друга под окном ее спальни. Или, как предположила Ольга, это была Коза-ностра! И никакие не поклонники, а члены мафиозной группировки! Но зачем они стремились украсить ее спальню цветами?! Для потери бдительности. Точно, они стремились усыпить ее бдительность и расколоть на новости про Анжелку и ее итальянца.
Оля ужаснулась, ее будут пытать, а она им ничего не скажет! Не потому, что такая стойкая и верная, а потому, что сама ничегошеньки про свою подругу не знает. Придется умереть героиней. Оля всхлипнула и вспомнила о художнике. Не нужно было его отталкивать! Подумаешь, прижал и поцеловал, она же сама от этого не пострадала, а даже получила удовольствие, которое была не прочь повторить. А члены мафиозного клана поставят ее в тазик с цементом, когда тот затвердеет, сбросят ее в местную речушку, а потом рыбаки выудят обезображенный рыбами труп… Оля вспомнила очередную серию «Мафия не дремлет».
А если бы она дремала и ничего этого не увидела бы?! Как хорошо, что сегодня такая лунная ночь! Как было бы хорошо, если бы мафиозники под окнами поубивали бы друг друга! С Анжелкой и ее приключениями она стала шизофреничкой.
– Ха! – послышался победный возглас после очередного удара и на подоконнике появился букет.
Оля затаила дыхание. В палисаднике послышалась возня, похожая на то, как безжизненное тело волокут прочь. Ей захотелось выглянуть и посмотреть, кто же одержал беспрецедентную победу, но ноги стали ватными и подходить к пугающему окну категорически отказались.
Зато не отказал нюх! Оля повела носом и поймала аромат роз. Садовые цветы. Значит, подозреваемый Баланчин! Мафиози не говорят «Ха!», они говорят «Мадонна» или «Бонжорно, синьоры!». Этот же сказал «Ха!» как-то слишком по-русски. И где-то это «Ха!» она уже слышала. Как хочется, чтобы это был Баланчин! Но тогда кого он так жестоко избивал?!
Любопытство пересилило страх, и Ольга на цыпочках подкралась к окну. Луна и на этот раз помогла ей увидеть то, что было скрыто ночной тьмой. На подоконнике лежал помятый в сражении букет роз, на этот раз без лилий, которые, скорее всего, у дарителя уже закончились. А под окном в палисаднике валялись полуживые ромашки и колокольчики. Больше никого рядом Оля не увидела. Идущая от них помятая трава говорила о том, что по ней явно кого-то проволокли.
С бешено бьющимся сердцем Оля захлопнула окно и закрыла его на все задвижки. Предварительно поморщилась и выбросила в палисадник букет роз. Такие цветы ей не нужны! Пусть Баланчин так и знает.
Баланчин? Лучше уж Баланчин, чем мафиозники. Да, художник намного предпочтительнее. И все же!
Утром Ольга не стала пугать Пелагею рассказами о страшных видениях в палисаднике. Примятая трава кое-как расправилась, скрывая следы борьбы, а цветы Оля собрала и выбросила. Среди них не оказалось ни единого целого. За завтраком Оля сидела за накрытым длинной скатертью столом и старалась казаться беззаботной и веселой.
– Осталась пара деталей, и твоя машина начнет летать не хуже ракет-носителей, – радовал ее Феликс Иванович. – Пару дней повозиться, и все! Всего лишь пару дней. Но можно и не спешить, торопить некому, Муза сегодня уезжает…
– Уезжает? – как можно равнодушнее переспросила Оля. – Что-то быстро.
– Такие дела быстро делаются, – хмыкнул в усы Феликс Иванович.
– Какие, папаня? – уточнила Пеги и поставила перед ними тарелку с высокой стопкой пупырчатых блинов, от которых исходил аромат, заставляющий забыть про все диеты.
– Деловые, – ответил Феликс Иванович и принялся за блины, – какие же еще.
– Деловые, – беззаботно повторила Оля. И озаботилась.
Она только что положила себе на тарелку блин, потянулась за сметаной, а блин исчез. У нее прогрессирующая шизофрения. Эта любовь на фоне мафиозных разборок сделает ее сумасшедшей. Она положила себе на тарелку еще один блин и потянулась за сметаной… Его постигла та же участь. Оля глупо улыбнулась и попыталась положить себе третий блин. Но на этот раз на сметану решила не отвлекаться. Или у нее действительно поехала крыша или… Это оказалось второе «или». Тонкая женская рука, унизанная знакомыми кольцами и дорогими безделушками, жадно схватила блин с ее тарелки и уволокла его под стол.
Сон в руку! Только непонятно в какую. Оля пошарила ногой под столом и уперлась во что-то мягкое и теплое. Если это была Анжелка, то Оля должна была упереться в груду костей! После немыслимых скитаний по картофельным полям с буйным сексом и итальянцем ее подруга наверняка скинула все лишние килограммы. Правда, судя по блинам, анорексию не заработала. Оля поводила ногой под столом, пытаясь определить очертания человеческого тела.
– Больно! – пискнула Анжелка, когда подруга случайно заехала ей пяткой по лбу.
– Ты что-то сказала? – поинтересовался Феликс Иванович.
– Да, – подхватила Оля, – сказала. Больно хороши блины у Пелагеи! Я уже третий ем. – Она потянулась к общей тарелке и прихватила сразу стопку, половину из которой сунула под стол.
– Ешьте, ешьте, – закивал тот, – а мне рассиживаться тут некогда.
Феликс Иванович допил чай и вышел из кухни. Только после этого Оля с Пелагеей выудили из-под стола Анжелку. Она действительно выглядела оборванной и голодной: так крепко сжимала в руках блины, что выдавила из них все масло. Увидев изумленные лица подруг, она прижала блины к себе, боясь, что те их отнимут. Оля схватилась за голову, такого от Анжелки она не ожидала! Нечто подобное, правда, было после кремлевской диеты, но это было так давно, словно в другой жизни.
