Я есть суд. Плеть Калиматры. Посещение
Я есть суд
Большой половой орган постукивает женщину по лбу. Красный, перевитый венами. А сам обладатель этого сокровища мирно беседует со своими подчиненными, которые видят его по видеосвязи. Видят только сверху, то есть деловой костюм, безупречный галстук и обязательный крест с крупными рубинами. А то, что гладко выбритый мешочек болтается возле женского носа… это зрелище доступно исключительно женщине-секретарю. Агрегат, сдерживаемый рукой, продолжает шлепать. Так может постукивать человек, который взял в руки карандаш и мерно отмеряет время.
— Я рад, что мы закончили с обсуждением миртового похода. Так же рад, что двести пятьдесят скрывающихся ведьм и колдунов нашли свой конец. Но из результатов похода вытекает следующий вопрос. Как вы знаете, в последнее время у нас было очень много расходов на магическую силу, что не очень хорошо сказывается на заложенном бюджете. Пора бы рассмотреть вопрос о максимальном сокращении издержек. И я хочу, чтобы каждый из вас подготовил мне отчет о возможных вариантах уменьшения расходов в разрезе ваших отделов. Я знаю, что экономить в принципе-то не на чем, но пояса требуют большей утяжки.
Его орудие также методично продолжает шлепаться на лоб. Женщина невольно каждый раз закрывает глаза. Уже имеет печальный опыт, когда сперма попала в глаз и потом замучилась отмывать и закапывать «Визин». «Шарики» продолжают колыхаться, словно бубенчики на свадебной тройке. Только что не позвякивают…
— Павел Геннадьевич, храмники и так ворчат, что идет урезание средств. Говорят, что скоро в туалетах будут пальцем вытираться, так как бумаги не хватает.
О! Это Григорий Ильич, командир элитных бойцов. Хороший мужчина, по крайней мере к секретарше всегда обращается вежливо и ни разу не было, чтобы не отпустил комплимент. Он тоже из Святой инквизиции, но не такой, как остальные. Гораздо добрее… Женщина лизнула гладко выбритую кожу. Мясистый агрегат шлепает чуть сильнее — понятно, нельзя отвлекать. Секретарь терпеливо ждет окончания совещания.
И кто ждет? Двадцатипятилетняя женщина модельной внешности с красным дипломом финансовой академии. Что она делает под столом? Глупый вопрос — получает членом по лбу. Наказание такое. За неправильно сделанный отчет. Такова участь ведьм в этом мерзком мире и не дай Бог родиться с колдовскими способностями и иметь глупость показать их кому-либо. Секретарь имела такую глупость и теперь носит клеймо на щеке.
Большая буква «В». Ведьма…
Однако, она слышит усталые нотки в голосе начальника, а это означает только одно — скоро совещание закончится и придет ее очередь. Надо опустить пальчики вниз и приласкать себя, чтобы быть готовой к завершению совещания. Чуть-чуть из тюбика-лубриканта на палец.
Шлеп, шлеп, шлеп…
— Григорий, я понимаю тяжелое положение людей, которые не могут обойтись без туалетной бумаги. Как выход, можно нарезать из использованной А4 листочки и сложить в лоток. А что? В деревнях так до сих пор делают. Ладно, шутки шутками, но попроси их потерпеть. Властительный Иорданий обещал в скором времени выдать хорошую премию за найденных.
— Попросить-то я могу, но вот согласятся ли. Среди них и так ходят разговоры о смене работы.
— Пусть ходят. Мы мониторим рынок труда и пока что у нас наиболее подходящие условия. Все храмники в других владениях получают гораздо меньше, а уж об отношении к ним вообще молчу, — раздается сверху и мясная дубинка сильнее бьет по коже, словно ставит точку.
Женщина морщится и чуть отшатывается, сдерживает рвотные позывы.
— Ладно, что-нибудь придумаем, — слышатся один за другим голоса.
— Вот и хорошо. Сейчас трудное время, и нам важно удержаться наплаву. Так что объясните всем, а не только храмникам, что можно походить с грязной жопой, но с деньгами в кошельке, чем с чистой задницей, но с пустыми карманами.
Мурашки бегают по коже. Палец с безукоризненным маникюром скользит по влажным половым губам. Великий инквизитор продолжает похлопывать по точке над переносицей. Еще немного и у на лбу выскочит шишка. То есть не та шишка, которая шлепает сейчас, а другая, гематомой которую называют.
— На этом я предлагаю наше совещание закончить. Со своей стороны, я обещаю подумать, как сократить расходы и выжать хотя бы самую маленькую копеечку, чтобы было чем «Бентли» заправлять. Надеюсь, что и вы за неделю сможете составить предложения и вынести их на следующем собрании. Всего доброго. До свидания.
Сверху слышится нестройный хор прощающихся мужчин, среди них прозвучали голоса двух женщин — главного бухгалтера и начальницы отдела безопасности. Двух грымз, на которых без слез не взглянешь. Мужикобабы — так их называют за глаза. Они не носят клейм, но женщина под столом уверена, что они тоже ведьмы. Но они наверху, а секретарь… А секретарь уже готова к дальнейшей «выволочке» за нечаянную погрешность в Екселе.
— Людочка, вы успели записать наш разговор? — под стол заглядывает верховный инквизитор, Павел Геннадьевич.
Моложавое лицо сорокалетнего мужчины благодушно улыбается. Безукоризненный пробор черных волос, сквозь которые видны седые нити, мягко качается над двумя продольными морщинами. Лицо гладко выбрито и уже готово влезть на обложку для журнала «Форбс». Самец, который управляет огромным концерном. Самец, по малейшему мановению пальца которого сгорают колдуны и ведьмы.
— Нет, Павел Геннадьевич, я была занята другим делом, — женщина показывает пальцы, как они блестят от клейковатой влаги.
— Эх, Людочка-Людочка, вам хоть кол на голове чеши, а вы все обо одном думаете. Вылезайте, — он протягивает руку, и секретарь, словно нечаянно, мажет по ладони влажными пальцами.
Верховный инквизитор не отдергивает руку, смотрит на блестящий след и улыбается.
— Спасибо, Павел Геннадьевич. Я могу идти? — Люда как можно невиннее спрашивает у мужчины, который тоже поднимается и теперь встает рядом. Напрягшийся агрегат указательной стрелкой показывает на выход.
— Нет, Людочка, мне еще нужно подписать необходимые документы. Помогите, пожалуйста. На столе мне писать несподручно, поэтому будьте любезны, наклонитесь немного.
Крепкие руки поворачивают ее на сто восемьдесят градусов и давят на плечи. Женщина нависает над гладкой поверхностью стола, чуть прогибается в спине, когда чувствует, как жадные руки рвут вниз кружевные трусики. Вот-вот должна произойти «выволочка». Возможно, именно поэтому и совершила невинную ошибку. Исправить ее дело пяти минут, но тогда пропадает вся прелесть от «выволочки».
А женщине нужно, чтобы инквизитор как можно больше к ней привык…
По коже бегут мурашки, когда юбка поднимается и оказывается закинутой на спину. Люда чувствует жар от большого предмета, который неторопливо покачивается в нескольких сантиметров от горячего влажного углубления. На спину шлепается стопка бумаги.
