Заклинание невидимости никогда не произносилось с такой скоростью. Колдовские чары скрывают сокровища ведьмы, но, даже невидимая, плеть продолжает шевелиться. Она будет шевелиться до тех пор, пока Людмила не произнесет заклинание усыпления. То-то и оно, что она не успела его выучить.
На балкон!
Точно, на балкон. Но тогда снимутся чары ложного образа. А плевать! Людмила надеется на волшебный «авось», если не пройдет, так ей есть за что умирать. С открытием балконной двери, сидящая возле монитора девушка пропадет и возникнет в другом месте. Надежда на то, что на время посещения Великого инквизитора с квартиры снимут слежку. Чтобы видеонаблюдение не просочилось в чей-либо компромат.
— Иду-иду, Павел Геннадьевич! — Людмила поет бархатным голоском.
Или думает, что поет, а на самом деле орет не слабее Иерихонской трубы. Балконная дверь не стала противиться и заедать.
— Милая, выручай хозяйку — полежи тихонечко, а потом мы с тобой еще позабавимся, — шепчет Людмила плети Калиматры.
Ведьминское оружие словно бы понимает женщину и обвисает бессильной ленточкой. Могущественный артефакт ложится на кафель между банками соленых огурцов и коробками с зимними сапогами. Эх, знали бы инквизиторы что у Людмилы находится в банках, под видом зеленых крепышей… Не миновать тогда костра на Красной площади.
В несколько движений сбрасываются трусики, и женщина подбегает к двери.
Великий инквизитор выглядит так, словно сошел с обложки журнала «Богатые и знаменитые». Волосок к волоску, костюм куплен не в магазине готового белья. Вот только губы недовольно кривятся. Понятно — он не привык ждать, а «мерзкая ведьма» заставляет терять драгоценные минуты жизни. Ведьма заслуживает наказание…
— Людочка, очень долго. И к тому же — у тебя продолжает течь кровь, — указывает он на запястье. — Ты так и не смогла остановить кровь, или у тебя лейкемия?
Вот это прокол! Нужно срочно выкручиваться. Мозг работает не на десять процентов, а на все сто пятьдесят.
— Я думала, что у меня есть пластырь, но увы… Омыла, а кровь продолжает идти.
— Да? Протяни руку, — инквизитор входит в квартиру. — Не хватало, чтобы ты мой костюм запачкала.
Людмила выставляет руку, он проводит пальцами над ранкой, и возникает голубоватое сияние, которое заживляет и лечит. Святая магия, или магия молитв. Сейчас он произносит про себя молитву излечения, и она оказывает лечебный эффект. С помощью этой молитвы еретики особенно долго мучаются, когда их режут и лечат, их кромсают и снова излечивают.
Когда на щеку Людмилы наносили раскаленное тавро с буквой «В», то никаких молитв не было. Людмила кричала, Людмила вырывалась… но что может сделать пятилетний ребенок против двух дюжих святош? Память о боли так крепко въелась в память, что ее не выбить никакими лекарствами и отварами. Когда инквизитор, вот как сейчас, смотрит на эту букву (в готическом стиле, с завитушками), то щека горит, будто ее прислоняют к раскаленной конфорке электрической плиты.
— Как теперь, не больно? — он отпускает руку, на которой не осталось и следа от ранки. Даже шрамика нет.
— Нет, Павел Геннадьевич. Все хорошо, спасибо, — Людмила опускает глаза.
Людмила должна изображать покорность. Людмила всего лишь ведьма. Но она не допускала ошибок в отчетах, так что инквизитор зашел специально, чтобы «сбросить напряжение». Сейчас он придумает какую-нибудь причину, чтобы зайти в спальню и там…
— Павел Геннадьевич, о какой ошибке вы говорили?
— Мы так и будем разговаривать на пороге, или позволишь пройти? — инквизитор протягивает треугольник для поцелуя.
Людмила чмокает холодный символ инквизиторской власти. Попробуй не поцелуй это изделие, которое по стоимости превышает квартиру в несколько раз. Отказ сразу приравнивается к одному из тяжких грехов, и отступник карается на месте. Буквально восьмой смертельный грех — отказ от поцелуя святого треугольника. Мало того, этот треугольник является индикатором на инакомыслие и защитником инквизитора. Если заподозришь что-то плохое против владельца, то тебя отшвырнет на пару метров, да еще и шарахнет так, будто лизнула оголенный провод под напряжением.
— Конечно же проходите, будете… чай?
Игру нужно поддерживать. Мужчины — охотники, им нравится ломать сопротивление и рассеивать недопонимание. Инквизитор как раз из охотников.
— Ого, какие фильмы смотришь, — инквизитор кивает на монитор, где три мускулистых парня уже насытились ведьмой.
— Одобрено святой комиссией. Наглядное пособие, — Людмила мысленно таскает себя за волосы. Вот надо же было забыть выключить это «наглядное пособие». Теперь не отвертишься от «выволочки».
— Людочка, у меня крайне мало времени. Поэтому перейдем сразу к цели моего визита, — Павел Геннадьевич берет женщину за отворот халатика и мягко тянет в сторону спальни.
Смазка «Шалость» делает свое дело, а уж притворяться за свою недолгую жизнь Людмила научилась неплохо. На этот раз все обходится очень быстро. Павел Геннадьевич даже не раздевается полностью, лишь спускает штаны и накидывается на женщину, как пустынный путешественник на родник в оазисе. Но если путешественник будет пить долго и жадно, то инквизитор извергается всего лишь за десяток-другой фрикций.
Людмила старается тоже изобразить бурный оргазм, сжимает его в объятиях, обхватывает ногами талию. Стонам может позавидовать опытная порноактриса… А в голове другое — если могла бы, то задушила прямо сейчас, пока он пускает слюни мне на шею. Как хорошо, что он успел снять свой треугольник и ее не бьет святой защитой.
— Как хорошо, — вырывается у Людмилы.
Инквизитор принимает ее слова на свой счет. Улыбается.
Мужчины, как же легко вам польстить, когда с вашего главного орудия стекают белесые капли. Вы видите все насквозь в любое другое время, но не замечаете того, что творится перед глазами в момент оргазма. Словно эти самые белесые капли становятся мутным матовым стеклом. А уж когда партнерша берет вас за опавшее копье и омывает его теплой водой, ласково прикасаясь, то вы ощущаете себя на вершине мира. Цари природы…
— Людочка, похоже, что я ошибся в своих расчетах, — говорит Павел Геннадьевич, когда надевает штаны и прячет свое хозяйство за дорогой тканью. — На самом деле все в порядке и я даже думаю выдать вам премию.
Людмила улыбается в ответ и с губ почти срываются слова благодарности, но в этот момент на балконе дзинькает. Плеть не смогла удержаться без движения! Людмила чуть прикусывает нижнюю губу — как же не вовремя. Сегодня все не вовремя, и инквизитор, и ранка, и ожившая плеть. Павел Геннадьевич замирает и кидает быстрый взгляд в сторону балконной двери, так хороший сеттер делает стойку при обнаружении добычи.
— У тебя кто-то есть? — прищуривается инквизитор.
— Нет-нет, у меня никого нет, — Людмила знает этот прищур, он не сулит ничего хорошего. Нужно как можно быстрее оправдаться. — Может, это мыши?
