— Потому что ты рождена дарить красоту людям, — отвечает она за зеркало.
Мда, вот и начала сама с собой разговаривать. Еще немного и сможет одеть немодную рубашечку с длинным рукавом и отправиться в заведение для сумасшедших. Хотя вряд ли — кто будет церемониться с сумасшедшей ведьмой? Скорее всего спишут на нее несколько жутких преступлений и казнят на главной площади. Как пример, чтобы другим неповадно было.
Сегодня ей не снятся сны. Проваливается в черноту и выныривает из нее посвежевшей и отдохнувшей. Утро начинается с обычного ритуала: каша в мультиварку, кофе в кофеварку, Людочка в душ. На все про все десять минут, и она уже за столом давится липкой овсянкой. Никогда не любила эту серую гадость, но она содержит медленные углеводы, которые позволят продержаться до обеда. Не успевает накраситься, как звонит телефон.
— Людочка, я жду внизу, — сообщает слащавый голос Сашка. — Сегодня я могу отвезти тебя на работу, а ты можешь пригласить меня на рюмку чая.
— Сашенька, это так здорово. Плохо то, что у меня чайник остыл, но, после работы… — щебечет Людмила, пока подкрашивает левый глаз.
— Задрала ты кормить меня завтраками. Чо, нормально дать не можешь? Небось начальнику не отказываешь.
— Саш, я тогда лучше на такси доберусь.
— Ладно, спускайся. Пользуйся моей добротой.
Людмила легкой пташкой влетает в черную мрачную машину, на капоте которой красуется большой треугольник. Кожаное сиденье отзывается скрипом. В салоне пахнет кофе и дорогим парфюмом. Людмила награждает водителя легким поцелуем в щеку, пусть хоть это будет ему наградой. Нельзя отпускать бесплатного извозчика.
— А почему ты сегодня без шефа? — спрашивает, когда машина начинает движение.
— Он поехал нового зама встречать, — бурчит Сашок и косится на голые коленки. Приходится натянуть юбочку пониже, чтобы не отвлекать его от дороги.
— Какого нового зама? Почему я не в курсе?
— Вот еще, будут какую-то секретаршу спрашивать. Заместитель Павла Геннадьевича послан сверху, самим Папой, — Сашок показывает на потолок автомобиля, намекая на важность присланного человека.
— Эх, Сашенька, была бы я на месте Павла Геннадьевича, то поставила бы тебя на место зама. Ты так много знаешь и так хорошо умеешь управлять, — Людмила ласково улыбается водителю.
От похвалы у него появляется на щеках румянец. Водитель даже приосанивается, будто пробует задом мягкость дорогого кресла в шикарно обставленном кабинете. Мелкие мечты мелкого человечка. Он весь как на ладони и управлять им легче, чем велосипедом. Польстишь немного и можно вить веревки.
— Да, я бы показал, где раки свистят. Все бы у меня вот здесь были, — водитель сжимает волосатый кулак, но одергивает себя. — С разрешения Павла Геннадьевича, конечно.
Людмила изображает интерес, внимательно слушает пустую похвальбу и дурацкие «рациональные предложения» вплоть до офисного здания. Коробка из металла и стекла заглатывает Людмилу каждый будний день. Ее и несколько сотен таких же работников. Среда не исключение, и Людмила скрывается за стеклянными дверьми. Людмила старается идти осторожно, иначе от щипков и похлопываний по филейной части не сможет сидеть весь день. Да, кожу не пробить, но нервные окончания еще не атрофировались.
Толпы служащих спешат на рабочие места. Эта толпа, которая на улице зевает и почесывается, после переступания через порог металлической рамки магическим образом преображается. Люди становятся подтянутыми и сосредоточенными, будто каждому вкачивают несколько доз новокаина и лица замерзают. Лишь холодно посверкивают фальшивые улыбки.
Рабочий день начинается с разбора почты. Это на подпись, это отправить, это может подождать, а это… Сердце делает головокружительное сальто и с размаха шлепается на место, своим кульбитом вызывая неожиданную боль.
Пояс Ларинджины!
Да, это всего лишь карандашный набросок, напоминающий боксерский пояс со множеством бляшек, но это без сомнения он! Людмила много раз рассматривала его в книге Альториса и сейчас узнает с первого взгляда. А его хотят передать Святой инквизиции! Вот это подарок…
«Завяленние. Ваше Сеитейшестео, хачу пиредать вам энту колдовскую хреновину. Давеча чистили с сыном выгребную яму под туалентом и чой-то блямкнуло под лопатой. Мы-то думали, шо это фигня какая-то и хотели детишкам отдать поиграться, но наш священник Микола Силантьич сходу определил, шо это колдовская вещь и отдать ее моженно только Великой Инквизиции. Мы с сыном забесплатно это делаим, нам бы тока коровку каку завалящу…»
Дальше Людмила не читает. Аккуратно складывает бумагу и «нечаянно» скидывает ее на пол. Никто не знает, что под столом есть потайное отделение, туда-то и ложится «Завяленние». И только Людмила задвигает скрытую панель на место, как видит, что возле стола останавливаются две пары начищенных до блеска ботинок.
— Какое прекрасное зрелище. Нет ничего лучше, чем вид кающейся грешницы. Я думаю, что со служащей, так истово приветствующей начальство, мы сработаемся.
Голос пробирает до самых пяточек, будто по внутренностям проводят меховой рукавицей. Бархатные нотки завораживают, заставляют вибрировать все тело и в груди появляется огромный теплый ком. От неожиданности Людмила выпрямляется и прикладывается макушкой о столешницу. Дзинькают ручки в подставке, на стол падает кружка, хорошо еще, что пустая.
Людмила, потирая ушибленное место, вылезает из-под стола и пропадает. Действительно пропадает без оглядки, растворяется в зеленых глазах самого красивого мужчины на свете. То, что рядом стоит ее начальник, она даже не замечаю. Людмила отдаленным краешком сознания чувствует, что уголки губ начинают ползти к ушам.
— 3-здравствуйте…
Мужчина превосходит мужской красотой всех прекрасных актеров, которые играют в мелодрамах. Свежесть майской зелени плещется в глазах, о скулы порезаться можно, нос прямой, как перекладина оконного переплета. Черные волосы зачесаны назад и каждый волосок занимает положенное ему место. На полголовы выше стоящего рядом мужчины. Ой, рядом же стоит Павел Геннадьевич. Щеки Людмилы заливаются багрянцем.
— Людочка, похоже, что вы хотели сделать мне сюрприз и спрятались под столом? Экая вы шалунья, — улыбка начальника напоминает скальпельное лезвие. Похоже, что он заметил, как Людмила посмотрела на мужчину (мужчину? Ангела во плоти!) который стоит рядом. — Позвольте познакомить вас с Фердинандом Сергеевичем Смельцовым. Он будет моим заместителем на проекте «Цитронус».
— А как же Григорий Валентинович?
— Его перевели в другое предприятие. Скорее всего, он там нужнее, — глаза Павла Геннадьевича напоминают две льдинки в стакане виски.
Людмила задает слишком много вопросов! Понятно и так, что если человека сдернули с хорошего места без лишних слов, то это означает одно — он стал неугоден. «Потерял доверие» — с такой формулировкой отличные начальники и управленцы отправляются на крайний север доносить Слово Божье до белых медведей.
