– Правда, дети следовали один за другим, так что, полагаю, они находили время и для более приятных занятий, – эльф откровенно состроил мне глазки.
Эх, подкатывать к замужней даме? Я была лучшего мнения об остроухих.
– Тогда что такое Светоч? – попыталась вернуть его мысли в более порядочное русло.
– Говорят, Светочи – это потомки самой Богини, сотворившей мир, – Лунаэль перестал улыбаться. – Они способны черпать силу из окружающего пространства и творить… Как ни громко звучит, чудеса. Их всегда было очень мало. Таких людей берегли, короли считали за счастье взять девушку-Светоча в жены, мужчины становились ближайшими советниками правителей. Но все рухнуло, когда к власти пришли маги.
Лицо эльфа исказилось.
– Эти мерзавцы истребили всех Светочей, с помощью черной магии отследив их до последнего. Убивали целыми семьями, не щадя даже младенцев. Ведь всего один Светоч, будь он достаточно сильным, мог противостоять всей их мощи.
Я прикрыла глаза, почувствовав, как по телу расползается противная липкая дрожь. Все то, что старалась не вспоминать, сложив в самые дальние и темные уголки памяти, всколыхнулось гнилым болотом, протягивая ко мне щупальца из прошлого.
Детский разум не сохранил деталей той страшной ночи, когда солдаты магов ворвались в наш дом. Я помнила лишь крики родителей, сестер и братьев, шаги по дому, сапоги в грязи – смотрела на них, лежа под кроватью и не в силах вдохнуть.
Многие в то время пережили то же самое, моя история не особенная.
– А теперь эти негодяи хотят извести всех, кто владеет магией, – процедил сквозь зубы Лунаэль. – Чтобы никто не мешал им править, чтобы жители стали стадом, которое боится ослушаться того, кто сидит на троне.
Я кивнула, с горечью усмехнувшись. Как это часто случается, люди предпочитают верить, что тиран обеспечивает им стабильность и процветание, не желая замечать то, что видит весь остальной мир – что этого правителя давно нужно предать суду за все, что он натворил!
– Но ничего, – мой собеседник полыхнул взглядом, – власть магов не будет вечной! Мы уже готовы заставить их платить за пролитую кровь!
О чем он? Я нахмурилась, но в этот момент сильные руки прижали меня к горячему мужскому телу.
– Позвольте украсть у вас мою супругу, – сказал мой дракон. – Она обещала мне танец!
– Черут! – попыталась выбраться, но куда там, дракон вцепился так, будто у него сокровище отобрать пытались.
– Цените вашу супругу, – эльф отвесил поклон. – Счастье такое хрупкое! – в его глазах разлилась печаль. – Только что было в ваших руках, а через мгновение уже упорхнуло, будто пташка, оставив лишь прекрасные воспоминания…
Глава 12. Аркебуза
Вечер остался позади. Я встала у окна, любуясь наступающей ночью. Небо, еще минуту назад полыхающее, уже темнело, будто раскаленный докрасна металл остужался, отступая перед натиском холода. Черепичные коричневые крыши домиков, которые теснились перед замком, уже тонули в сумерках, что проворными шпионами ползли по улицам небольшого поселения.
Очень красиво, но мне не хватало вида на морскую водную гладь из окна моего «гнезда». Как бы ни было хорошо в гостях, дома все-таки всегда лучше!
– Такая задумчивая, – Черут подошел и встал рядом. – О чем размышляешь?
– О том, почему мне достался самый сварливый дракон из всех, – не упустила случая попенять мужу. – Ты умудрился рассориться с каждым эльфом мужского пола в Цитадели!
– Не с каждым, а только с теми, кто нагло подбивал клинья к моей супруге прямо на моих глазах!
– Не было такого! Просто ты ящерица с богатым воображением!
– Да конечно! – фыркнул тут же. – Еще скажи, что Лунаэль этот, местный мачо, не строил тебе глазки, когда вы стояли у картины!
Ну, тут вот точно не поспоришь!
– Молчишь? То-то же!
Как доволен-то собой!
– Постой-ка, – дракон прищурился, внимательно вглядываясь в мое лицо. – А ты не для того ли этот разговор затеяла, чтобы со мной поссориться и с чистой совестью выставить за дверь, дабы не делить супружеское ложе с мужем?
– Вовсе нет! – возмутилась, но в глубине души зашевелился червячок сомнения.
Может, на самом деле так и было?
– Дэна, я, конечно, не подарок, – Черут покачал головой, – но не думал, что ты всерьез допустишь мысль, что я способен… – замолчал, играя желваками.
– Послушай…
– Я намеревался просто спать, Дэна! – он схватил с кровати подушку, сдернул покрывало и улегся на пол, накрывшись им. – Спокойной ночи! – бросил, повернувшись задницей, и язвительно добавил, – и не забудь кинжал с собой в постель взять, вдруг я нагряну, чтобы тебя изнасиловать!
Мой геккон обиделся. Я посмотрела в окно, по улице скакал наш непоседливый тушкан с воплем «Весело!», следом неслись слуги, пытаясь догнать попрыгунчика.
А мне вот было совсем не весело. И что люди находят в этом замуже? Я вздохнула, глядя на спину мужа – даже она молчаливо укоряла меня остро торчащими сквозь ткань лопатками. Сняв халат, задула свечи и нырнула под одеяло.
– Черут, не веди себя как маленький, ложись уже в кровать, – сказала в темноту.
Тишина. Лишь обиженное сопение слышно.
Детский сад, штанишки на лямках! А я теперь не усну, зная, что он там лежит.
– На полу ведь жестко и неудобно, – свесившись с постели, посмотрела на него.
Вернее, на торчащую из-под покрывала макушку.
– И холодно, наверное, – вздохнула смиренно. – Прости меня, я не хотела тебя обидеть, правда. Просто… ну, знаешь, в моей постели никогда мужчина не спал, поэтому как-то опасалась, видимо, такого опыта.
Что я несу?!
– Черут! – все молчит, обидчивое чешуйчатое. – Черут, ты там жив вообще? – дотянулась до его плеча, начала трясти.
– Чего? – он развернулся, улегся на спину, и я, тут же потеряв равновесие, шлепнулась на него сверху. – Ого! Так это мне надо было тебя опасаться – не усел уснуть, как одна ушлая девица р-раз, и уже на меня запрыгнула! – ухмыльнулся довольно. – Может, позвать на помощь? А то мало ли что, обесчестят тут еще под шумок!
– Очень смешно, – пробурчала я, пытаясь выбраться из драконьих лап. – И что значит спал? Ты же только что обижался на меня так, будто я при разводе твой замок оттяпала?
– Солдатская привычка, – эта рептилия и глазом не моргнула. – Лег – уснул. Я даже стоя спать умею.
– Так ты, и правда, спал?! – теперь уже я обиделась до глубины души. – Мне, значит, не уснуть никак, потому что чувство вины заело! Лежу, переживаю тут за него, видите ли, ранимого геккона, а он уже и думать о ссоре забыл, дрыхнет себе преспокойненько и не слушает даже, как я тут перед ним распинаюсь!
