Белла сильно беспокоилась об Альфи еще до получения телеграммы – с тех пор, как увидела заголовки газет, оставленных почтальоном на пороге викторианского таунхауса, в котором работала. Черно-белая фотография ее любимой матери была под заголовком на первой полосе: «Повитухе грозит пожизненное заключение за непреднамеренное убийство». Она сразу попросила отпуск на один день, понимая, что в отсутствие там ее матери и пока Илай на фронте, опекунство над Альфи передадут родственникам его отца, которые будут рады сплавить мальчика куда подальше. Однако на просьбу об отпуске и авансе в счет жалованья миссис Блэквуд, экономка, ответила отказом, и в ту ночь Белла лежала без сна, с ужасом думая, что же станет с ее мальчиком. Но без денег и без возможностей добраться домой ей не оставалось иного выбора, кроме как ждать еще неделю до зарплаты. Это были мучительные семь дней, пока Белла думала, что Альфи могут отправить куда-то, где она его не найдет. Но ничто не могло сравниться с шоком от телеграммы, когда она осознала, что эти семь дней сын провел в ужасе, холоде и одиночестве, сидя в тайнике в Доме викария.
Белла продолжала делать вид, будто ищет билет на поезд, которого у нее никогда не было, руки ее дрожали. В переполненном вагоне было душно и жарко, и она ощутила тошноту и головокружение, повернувшись к кондуктору, который стоял с раздраженным красным лицом, пока маленький ребенок, сидевший напротив, теребил его за китель.
– Извините, я не могу найти его, – произнесла она. – У меня он точно был! Наверное, я выронила его, когда заснула. – Белла посмотрела на пол у себя под ногами.
– Это правонарушение – садиться в поезд без билета! Собирайте свои вещи, мы высадим вас на следующей остановке, – деловито сообщил кондуктор.
Внезапно ее пронзил новый приступ боли, острее предыдущего. Слезы защипали глаза Беллы. Она провела бессонную ночь, думая только об Альфи и забыв о своем животе, который начал уже увеличиваться из-за беременности, длившейся, судя по всему, почти три месяца.
Белла встала на рассвете, взяла немного хлеба из кладовой, пока кухарка стояла к ней спиной, а затем пешком отправилась на станцию, которая располагалась в часе ходьбы. Боли начались, когда она шла вдоль оживленной трассы. Белла старалась не обращать на них внимание, когда пробиралась в вагон. Но они постепенно усиливались, пока поезд медленно полз вперед. Она понимала, что это означает, – выкидыш. Все, что Белла могла сделать, – продолжать двигаться к цели и надеяться, что доберется до Дома викария прежде, чем у нее откроется кровотечение. Она пыталась не думать об ужасе, который испытывает Альфи, ее прекрасный мальчик, сидя один в темноте, и пыталась сосредоточиться на том, что ей необходимо предпринять, чтобы поскорее вернуться за ним.
– Пожалуйста, не высаживайте меня, сэр, прошу вас! – взмолилась Белла. – Дом моей матери находится в Кингстоне; пожалуйста, разрешите мне выйти там! Я сделаю для вас все, что угодно! – Слезы щипали ей глаза, она чувствовала унижение от того, что приходится вот так просить.
– Не нужно устраивать сцен, мисс. Просто возьмите себя в руки, пока мне не пришло в голову вызвать полицию, чтобы они подождали вас на платформе.
Женщина, сидевшая напротив с ребенком на коленях, нахмурилась, когда Белла, стиснув зубы от очередной волны боли, заставила себя встать и направиться к дверям, возле которых на полу сидели двое солдат, играли в карты и курили.
– Где мы сейчас? – спросила она.
– Как раз подъезжаем к Фалмеру, – ответила женщина с двумя маленькими детьми, готовясь к выходу.
– Как вы думаете, сколько времени нужно, чтобы дойти от Фалмера до Кингстона?
– Пешком, что ли? – Женщина наморщила лоб. – Добрых две мили, и все через холмы, так что примерно часа два.
Белла вскрикнула, когда от очередной волны боли у нее перехватило дыхание.
Женщина посмотрела на нее, затем на своего ребенка, прильнувшего к ноге. Она и сама выглядела небогато – в слегка потрепанной одежде, поношенных туфлях. Женщина медленно сунула руку в карман пальто и вытащила шиллинг.
– Вот, – сказала она. – Возьми на автобус. Я тебя знаю, ты дочь Тессы Джеймс из Дома викария, верно?
Белла кивнула:
– Но я не могу взять у вас деньги.
– Она спасла жизнь моему мальчику, – тихо пояснила женщина. – То, что с ней случилось, ужасно. Она никогда не причинила бы вреда той женщине. Тесса – ангел. – Поезд уже подъезжал к станции. – Тебе нужен автобус номер шестнадцать, остановка прямо около выхода. Удачи!
– Проваливай, дрянь! – выкрикнул кондуктор, словно Белла была бродячей собакой. Поезд со скрежетом остановился, и она сошла на дрожащих ногах на ледяную мрачную платформу. – И больше не попадайся мне на глаза, иначе сдам тебя легавым! – добавил он, прежде чем захлопнуть за ней дверь.
Пока шестнадцатый автобус ехал по проселочным дорогам в сторону Кингстона, Белле снова удалось немного вздремнуть, и боль на время утихла. Ее мысли вернулись к событиям прошлого года, когда она в последний раз видела свою мать и Альфи. С деньгами дома было туго, женщины, у которых Тесса принимала роды, как правило, были бедны, и она редко брала с них плату. От отчаяния Белла откликнулась на объявление в портсмутской газете о найме судомойки, чтобы хоть как-то помочь, пока мать присматривает за Альфи. Это временно, просто до тех пор, пока Илай не вернется с войны, твердила она себе. Тогда они поженятся и станут настоящей семьей.
Белла проплакала всю дорогу в поезде до Портсмута, но сумела успокоиться и усердно принялась за работу, вживаясь в свою роль и даже позволяя себе верить слухам, распространившимся с прошлой недели, будто война скоро закончится. Илай приедет домой, и они наконец-то смогут стать семьей.
А потом наступило то утро, когда она увидела статью об аресте матери в газете, лежавшей на крыльце, которое ей велели подмести. Белла подняла ее дрожащими руками и прочитала, не веря своим глазам:
«Повитухе из Льюиса сегодня предъявлено обвинение в убийстве по неосторожности во время приема родов, которые закончились трагической смертью матери и ребенка. Эвелин Хилтон, сорока двух лет, из Кингстона-близ-Льюиса, рожала своего третьего ребенка, долгожданную девочку, когда случилась трагедия. Повитуха Тесса Джеймс не замечала тревожных признаков неправильного предлежания плода, пока не стало слишком поздно. Поскольку время было упущено, она не позвонила семейному врачу миссис Хилтон, доктору Дженкинсу, а вместо этого сама попыталась произвести сечение родовых путей, чтобы вытащить ребенка, что привело к большой потере крови и гибели младенца. Главный констебль Пейн из полиции Льюиса сказал сегодня вечером: “В связи со смертью Эвелин Хилтон нами арестована сорокашестилетняя женщина. Слушание состоится завтра во второй половине дня в Королевском суде Льюиса. Приносим глубочайшие соболезнования супругу Эвелин Хилтон и ее маленькому сыну Ричарду, которые сегодня вечером ищут утешения в кругу родных”.
Наши корреспонденты встретились с доктором Дженкинсом в его приемном кабинете в Льюисе. “Я не могу комментировать дело Тессы Джеймс, но замечу, что проблемы, которые оно вытащило на свет, чрезвычайно тревожны и, к сожалению, не новы. С моей точки зрения, деятельность частных акушерок должна регулироваться гораздо более строго. Закон о родовспоможении от 1902 года четко определяет, что повитухи могут сопровождать лишь нормальные роды. Они обязаны передавать заботу о роженице врачам во всех сложных случаях, и им запрещено использовать такие инструменты, как щипцы, владению которыми они не обучены, с медицинской точки зрения. То, что произошло с миссис Эвелин Хилтон, безусловно, трагично, однако положительная сторона, если в данном случае вообще можно так говорить, заключается в том, что в будущем, вероятно, примут меры по обеспечению более строгого контроля”».
