– Сегодня днем я навещала твоего брата в полицейском участке. По-моему, он думает, будто Лео знает, что случилось с Элис.
Хелен прижимала к себе плюшевого мишку Сиенны. Она закрыла глаза, и по ее щеке скатилась слеза.
– Он говорит правду, Хелен? Лео известно, где моя маленькая девочка?
– Оставьте меня в покое, Ванесса. Вы никогда не заботились обо мне; все, что вас волнует, – это ваша собственная плоть и кровь.
– Хелен, прошу, это важно. Где Лео?
– Наверное, он сбежал, как всегда делает, когда возникают проблемы. Как Лео поступил в тот вечер, когда умерла Элис. Вы знаете, сколько у него долгов? Лео задолжал сотни тысяч фунтов, и полиции теперь все известно об этом, когда они просмотрели его банковские выписки, чтобы выяснить, не взяла ли Сиенна одну из его карточек. Он должен больше денег, чем сто́ит вся эта сделка.
– Какое это имеет отношение к Элис и Сиенне? – возмутилась Ванесса. – Я возвращаюсь в дом, чтобы позвонить ему. – Когда она повернулась, чтобы уйти, раздался оглушительный грохот.
– Что это? – воскликнула Ванесса.
– Они начали снос. Застройщики хотят, чтобы это продолжалось, – объяснила Хелен.
– А Лео не мог их остановить? Мы не должны допустить, чтобы это продолжалось, пока ищем Сиенну.
– Это уже не от нас зависит, это больше не наша земля. Совещание закончилось, разрешение дали, и мы подписали все документы. Кроме того, Лео будет рад.
– Рад чему? – Ванессе пришлось кричать, чтобы ее было слышно сквозь шум.
– Рад, что Дом викария снесут до основания. Он мечтал, чтобы снесли и кладбище.
– Почему? Почему Лео хочет избавиться от кладбища? О чем ты говоришь? Ради бога, скажи мне! – Ванесса схватила невестку за плечи.
Хелен села и уставилась на дом, слезы брызнули из ее глаз, когда тяжелый металлический шар врезался в его бок. Она медленно подняла на Ванессу свои пронзительные голубые глаза.
– Потому что там Лео похоронил Элис.
Глава тридцать восьмая
Уиллоу
Пятница, 22 декабря 2017 года
Рука Уиллоу дрожала, когда она потянулась к дверному звонку коттеджа «Тисовое дерево».
Она проделала весь путь до старого санатория в Портсмуте, чтобы найти женщину, которая пряталась у всех на виду.
Дороти Новелл открыла дверь, и Уиллоу затаила дыхание.
– Здравствуйте, Дороти. Извините, что так неожиданно явилась, но я хотела с вами поговорить.
– Сейчас не самое подходящее время. Может, я позвоню вам позднее?
– Это очень важно. Это касается моей тети. Хелен Хилтон – ваша приемная дочь, я полагаю.
Дороти вздохнула. Уиллоу услышала вдалеке грохот разрушающего шара. Если звук был громким на таком расстояния, то вблизи он должен быть просто оглушительным.
– Обещаю, это не займет много времени.
– Кто там, дорогая? – спросил Питер, появляясь позади Дороти.
– Это Уиллоу, из архитектурной компании. Она хочет поговорить со мной о Хелен.
– О Хелен? – нахмурился Питер.
Они были такими приветливыми утром за кофе; Питер был так любезен, расставляя стулья, и всегда делал все, что мог, чтобы угодить, но сейчас оба выглядели совершенно по-иному. Питер хмуро смотрел на нее сквозь узкую щель в приоткрытой двери, а Дороти подпирала дверь ногой.
– Сейчас действительно неподходящее время, Уиллоу, мы очень расстроены тем, что Сиенна пропала. Не могли бы мы поговорить с вами завтра?
– Извините, что так настаиваю, – произнесла Уиллоу, – но мой отец, Бобби Джеймс, сидит в камере, обвиняемый в похищении Сиенны, и мне необходима ваша помощь.
Дороти отворила дверь пошире.
– Ладно. Пойдемте в оранжерею.
Уиллоу последовала за ней по коридору в дальний конец дома. Она понимала, почему ее ведут туда – подальше от любых признаков присутствия Сиенны. Она догадывалась, что девочка где-то в доме, и была просто обязана найти ее.
Дороти включила лампу, скрестила руки на груди и уставилась на Уиллоу. Стекло в оранжерее было довольно толстым, но все равно слышался грохот сноса Дома викария.
– Как вы знаете, я пыталась отыскать свою тетю Нелл. А сегодня узнала, что вы удочерили ее, когда ей было семь лет. После того, как она лечилась в санатории.
– Да, это так.
– Я нашла записку от Нелл, адресованную Элис. В которой она извинялась перед ней за то, что все испортила. У вас есть какие-нибудь предположения, что она могла иметь в виду?
Дороти внимательно посмотрела на нее.
– Извините, но я ничего об этом не знаю. Вам лучше поговорить с Хелен.
– Да, я так и сделаю, но очевидно, что в данный момент Хелен и ее семье не до этого. Я подумала, что за эти годы вы наверняка слышали размышления или подозревали что-то. Ванесса когда-нибудь говорила с вами о Хелен?
Дороти усмехнулась:
– Ванесса не стала бы говорить с такими, как я, ни о чем личном. Я не была в ее доме с той ночи, когда пропала Элис. Я же сказала вам, что она винит меня. Простите, Уиллоу, вряд ли я смогу помочь вам. Таких людей, как мы, держат на расстоянии вытянутой руки, если, конечно, Хилтонам от нас ничего не нужно.
– Полагаю, вам было очень тяжело, когда Элис исчезла. Вы заботились о ней всю ее жизнь, а потом она внезапно пропала.
Дороти кивнула:
– Ванесса и Элис обожали друг друга, но Ванесса всегда была занята, спешила, хваталась за все сразу. Я часами играла с Элис. Я сильно любила ее, и никто даже не спросил меня, все ли со мной в порядке, после того как она исчезла. Меня просто оттолкнули. Всех волновала только Ванесса, Ванесса, Ванесса… И теперь это происходит снова: все твердят о том, как ей тяжело, что Сиенна пропала. Как они обожают друг друга. Но я тоже бабушка Сиенны. Никто не думает обо мне и не спрашивает, как я.
– Уверена, что Хелен думает, – произнесла Уиллоу, сочувственно касаясь руки Дороти. Она отчаянно пыталась найти верный подход и наконец вспомнила замечание Лидии о Лео. – Я часто видела их обоих в течение прошлого года, – продолжила Уиллоу, – и у меня создалось впечатление, что Лео способен весьма жестко контролировать Хелен.
Дороти подняла голову, в ее глазах мелькали слезы.
– Я так старалась полюбить его, но не сумела! В детстве Лео говорил самые отвратительные, жестокие вещи. Порой мне бывало его жаль. Ричард часто бил сына, он отводил его в коровник, чтобы Ванесса не слышала криков Лео. Это была причина, по которой Лео пытался сжечь коровник дотла. – Она вытерла слезы тыльной стороной ладони.
– Печально, – вздохнула Уиллоу. – Бедный Лео.
– Проблема заключалась в том, что Элис была такой очаровательной – красивой, милой и с твердым характером. Все любили ее, а Ричард больше всех. Я всегда подозревала, что Лео может знать, что с ней случилось, но, конечно, ничего не могла сделать или сказать, а Ванесса была так погружена в свое горе, что я не могла с ней поговорить.
