Таксист жал на клаксон, то и дело поглядывая на Элиаса и пожимая плечами.
Возможно, в том, что окно не открывалось, был и положительный момент: в таком плотном транспортном потоке воздух наверняка тяжелый и загрязненный. Насколько он понял таксиста, где-то проводили ремонтные работы и перекрыли дорогу, что и стало причиной заторов.
А не слишком ли большой риск? Отправиться на другой континент по поручению людей, которых он почти не знал. Для того, чтобы забрать какую-то женщину и переправить ее в Европу. Они оказывали посреднические услуги в получении ею визы. «Это крутой бизнес. Ты не пожалеешь», – сказал один из них по-английски. Он дал понять, что Элиаса больше не будут посылать в такие поездки. Его ждет миссия поважнее. А изнурительными поездками будут заниматься другие.
Это было испытание. Он должен справиться. И сделать все, чтобы это длительное путешествие не слишком действовало ему на нервы.
Они медленно проехали мимо оживленного уличного рынка, примостившегося у многоквартирных кирпичных домов, в маленьких тележках на колесах лежали яркие плоды. Стоял невообразимый гам, продавцы разговаривали с покупателями, перекрикивая дорожный шум.
Таксист немного прибавил скорость, дорожный затор, похоже, постепенно рассасывался. Вдалеке показались очередные кирпичные дома, большие и раскидистые деревья, то и дело мелькали огромные щиты, по-английски рекламирующие пиво европейских сортов.
С каким удовольствием Элиас пропустил бы стаканчик ледяного пива прямо сейчас!
Чем дольше они ехали, тем реже стояли дома. Некоторые из них казались почти полностью разрушенными.
Возможно, он оказывает этой благословенной женщине услугу. Спасает ее от нищеты. На самом деле она не знала, что ждет ее в Европе. Даже не представляла, с чем будет связана ее работа.
Но ему до этого нет дела. Это не его проблема.
Какая-то незнакомая женщина на другой стороне земного шара. Он был готов пожертвовать ею ради собственного благополучия. И не просто готов – он охотно это делал.
Элиас стоял у барака вместе с девушкой и ее семьей. Его пригласили пройти внутрь, но он отказался. Не имел ни желания, ни времени.
Он испытывал нетерпение, хотел как можно скорее вернуться в аэропорт, чтобы улететь обратно в Катманду, а оттуда домой в Исландию.
Девушка была прекрасна. С этим не поспоришь. Им будут довольны.
Неужели момент прощания никогда не закончится? Его взгляд упал на женщину, которая, несомненно, была матерью этой девушки. В ее глазах, полных тоски, стояли слезы.
Черт возьми, во всем ведь можно переусердствовать.
Он ждал и размышлял. Подумал о том, что никогда не увидит эту женщину снова. Отстраненно, не принимая близко к сердцу. Мир может быть жестоким; это он знал по собственному горькому опыту.
Девушка уже простилась со всеми, кроме матери.
И не пожалела на это времени…
Она повернулась к плачущей матери и приготовилась ее обнять. Элиас тронул ее за плечо, вежливо, как ему было свойственно, и сказал, что они опаздывают на самолет.
Девушка вздрогнула, ее лицо было влажным от слез; она кивнула и последовала за ним в такси.
Однако он слукавил: время у них было, просто ему стало невмоготу смотреть на все эти объятия.
Девушка стояла под вентилятором в здании маленького внутреннего аэропорта, на ней была лучшая блузка, в цветочек. Она разглядывала этого странного исландца, проделавшего очень длинный путь, чтобы ее забрать. Он был озабочен, похоже, совсем запутался, где прилет, а где вылет. Девушка сочувствовала ему, иностранцу нелегко разобраться, куда и когда подадут самолет, который должен доставить их в Катманду. Она стояла у окна и следила за самолетами. Это был первый полет в ее жизни. Летать ведь дорого. Роскошь, которую ее семья не могла себе позволить.
Она с трудом верила, что ей выпал шанс переехать в Исландию. Там наверняка холодно, но, с другой стороны, работа хорошо оплачивается. Ей очень хотелось съездить в Европу, и в то же время не отпускала внутренняя тревога. Она уже сейчас скучала по семье. Но и решилась на переезд, прежде всего, ради них. Хотела обеспечить им благополучное будущее.
Описание работы было вполне ясным. Сервисное обслуживание в гранд-отеле. Звучит просто замечательно. Бесплатное проживание и питание. Возможно, ей удастся откладывать всю зарплату. По счастью, она немного знает английский. Как они ее нашли? На сайте, где она зарегистрировалась в надежде получить работу. Исландец заверил ее, что знание английского особо не потребуется. И улыбнулся.
Маленький самолет был забит людьми до отказа. Элиаса вновь охватило неприятное чувство. Только бы выбраться живым. В то же время он был рад возвращению в столицу.
В редконаселенной глубинке, где жила девушка, ему вдруг вспомнился хутор в Исландии, в Скагафьордюре, с которым были связаны его детские годы; и это было самым настоящим адом.
Первое лето, ему тогда было шесть лет, и он очень ждал этой поездки на хутор. Однако мечта быстро обернулась кошмаром.
Началось все со словесных оскорблений. В них не было ни остроумия, ни сарказма, чистое злорадство. И чем дальше, тем жестче. У него стали забирать все, что присылали родители. Дело дошло и до физического насилия.
Когда били, старались не оставлять следов. Но избиение еще не самое страшное. О самом страшном он никогда не рассказывал. Если насилие принимает грубые и примитивные формы, его нельзя описать словами. Мальчики не говорили об этом даже между собой, хотя Элиас был уверен, что все они испытывали одно и то же. Даже Йонатан, младший сын супругов, который, однако, был на несколько лет старше его. Вероятно, Йонатану приходилось хуже всех, потому что он не мог осенью уехать.
После первого лета Элиас снова пошел в школу, изнуренный душой и телом. Однако делал вид, будто ничего не случилось. Угрозы даже особо не маскировали. Стращали, что родители попадут в «аварию». И он был вынужден обещать, что никому никогда не расскажет и приедет следующим летом. «Мы не можем остаться на лето без вас, ребята».
Он и сам не испытывал никакого желания обсуждать события на хуторе. Стыдился того, что случилось. Был уверен, что в этом есть доля и его вины. Никогда никому не говорил об этом. Ему нужно было разобраться с этим жизненным опытом самому. Но, по правде говоря, он понятия не имел, как к этому подступиться.
Следующего лета он со страхом ждал всю зиму. Плохо спал по ночам, иногда просыпался в поту, испуганный и дрожащий. Родители ничего не понимали, а он молчал, держал свое обещание. Никогда ни о чем не рассказывал. Когда наступила весна и на смену тьме пришел свет, домашние объявили ему планы на лето. Он снова поедет на тот же хутор. «Элли, дорогой, разве ты не рад?»
Рад? Он уже и забыл, что это такое. И ничему не радовался: ни зиме, ни лету, ни Рождеству, ни дню рождения. Все вытеснил страх. Он душил его, как мара.
