– Отлично. Можно, я его подожду? Оператор уже едет, мы с ним условились здесь встретиться. – Затем протянула руку и снова представилась: – Меня зовут Исрун.
– Простите. Мое имя Мона. – Хозяйка сделала попытку улыбнуться и пожала Исрун руку. – Проходите, пожалуйста.
– Спасибо.
Исрун не заставила приглашать себя дважды. Она прошла вслед за хозяйкой в просторную кухню, где на столе рядом с открытой газетой стоял стакан молока.
– Присаживайтесь. Хотите что-нибудь выпить? Кофе, к сожалению, предложить не могу; мне пока пить его не полагается, и в доме его не держу. – Она положила ладонь на живот.
– Стакан молока было бы неплохо.
Исрун тут же вспомнила Катрин из Ландэйяра и молоко, которым та ее угощала. День, который ей хотелось бы забыть.
– А какой у вас срок?
– Около пяти месяцев.
Мона принесла пакет молока и стакан для Исрун, села за стол напротив нее. Та рассматривала кухню. Сверкающие белые шкафы, столешницы из черного камня. Обеденный стол черный, а стулья белые. На стенах висели черно-белые фотографии. Грязная посуда в мойке, всех цветов радуги, резко контрастировала со стильным интерьером. Почти вся кухонная утварь спрятана в шкафах. Только несколько белых чашек на полке над роскошной кофе-машиной.
– Поздравляю.
Мона кивнула и слабо улыбнулась вместо ответа.
– У вас с Логи много детей?
– С кем… С Логи? – Повысив голос, она решительно (даже слишком, как показалось Игрун) добавила: – Нет, это ребенок Йокуля.
– Йокуля?
– Да. Логи живет здесь на верхнем этаже. Я – жена Йокуля, его брата.
– Простите, – растерялась Исрун, – я не знала. Нужно было подготовиться получше. – Она улыбнулась, пытаясь разрядить атмосферу. – Так это ваш первый ребенок с Йокулем?
– Да. – Ответ был краток и ясен.
– Ну, некоторые затягивают с рождением детей, у других их вообще нет – как у меня, например.
Мона молчала и смотрела в стакан молока.
Когда молчание стало угнетающим, Исрун спросила:
– А Йокуль, он тоже работал с Элиасом?
– Нет, конечно нет. Он работает в Сберегательном банке, – ответила Мона.
– Вы оба местные?
– Да.
– Большие патриоты маленького города, как я погляжу.
Исрун посмотрела в сторону черно-белых фотографий на стенах, везде, похоже, был снят Сиглуфьордюр, пейзажи или сцены из прошлой городской жизни.
– Почему бы и нет. И где носит этого оператора? – нетерпеливо произнесла она. – Может, мне позвонить Логи? А то он, бывает, задерживается.
– Не спешите.
Исрун хотела получить побольше сведений об Элиасе; о том, что он снимал комнату у Логи, она уже знала от Норы.
– А чем вы занимаетесь здесь, в городе?
– Работаю в администрации. Сейчас в декретном отпуске, доктор посоветовал. Беременность проходит нелегко. – Она вздохнула.
– Так бывает. Вы, наверное, в предвкушении, осталось недолго.
– Да, недолго, – мрачно подтвердила Мона.
– Вы хорошо знали Элиаса?
– Нет, почти совсем не знала, – сказала она.
– Но он ведь жил здесь одно время?
Она замялась:
– Да, это так, наверху у Логи. Снимал там комнату. Съехал в начале года. Показывался редко.
– Вероятно, у него уходило много времени на благотворительные дела, – с готовностью вставила Исрун, чтобы поддержать легенду о цели своего визита.
Мона хмыкнула. В филантропию Элиаса она явно не верила. Сделав несколько глотков молока, принялась листать газету, словно давая понять, что обсуждать дела Элиаса больше не собирается. Вид у нее был хмурый. Будто в ее дом еще не пришло лето. Несмотря на теплый день, вид из окна и в самом деле был не особенно летний, такой легко могла быть и осень.
– Должно быть, тяжело, когда убивают кого-то знакомого? – Исрун и не думала уходить.
– Да, – почти прошептала Мона, – тяжело.
– Страшно, – сказала Исрун.
Мона подняла глаза:
– Очень. – Она немного расслабилась. – Очень страшно, – повторила она, по большей части для самой себя.
– Мне тоже было бы не по себе. Совсем недавно он жил здесь у вас, а теперь… теперь по какой-то причине его убили. Непостижимо. Неподходящая, однако, тема обсуждения для беременной женщины, – сказала Исрун, смутившись; раньше с ней такого не бывало.
Мона слабо улыбнулась:
– Вот и храбришься, стараешься не думать об этом, гнать от себя все эти ужасы об убийстве, которые рассказывают в новостях.
– Да, судя по новостям, там произошло что-то действительно ужасное. И скорее всего, так оно и было. По крайней мере, мой отдел всегда передает только проверенную информацию. – Исрун улыбнулась.
Было хорошо видно, как по телу Моны пробежала мелкая дрожь. Но она постаралась сохранить самообладание. Затем зевнула, не успев прикрыть рот рукой.
– Извините, я немного устала.
– Такие новости кого угодно могут лишить сна… особенно женщину в вашем положении, – мягко сказала Исрун.
– Да, две ночи не могла сомкнуть глаз. Вот сегодня хотела выспаться наконец.
Исрун приняла это на свой счет.
– Ну, я, пожалуй, пойду. Загляну позже.
– Что вы, я совсем не это имела в виду. Сейчас позвоню Логи.
Мона с усилием встала и пошла в гостиную. Через некоторое время до Исрун донеслись обрывки их разговора.
– Он все еще работает. Придет не раньше чем через час, надеюсь, это не спутает ваших планов, – сообщила Мона, вернувшись на кухню.
– Не беспокойтесь. Все в порядке, я загляну позже.
– А оператор разве уже не едет? – недоверчиво спросила Мона.
Исрун растерялась. Нужно было лучше придерживаться своей легенды.
– Разумеется, едет. Я ему перезвоню, – заверила она радостным тоном и направилась к входной двери. – Большое спасибо за разговор.
12
– Как насчет Йои? – спросил Ари.
Они с Томасом сидели в буфете. При обычных обстоятельствах Хлинюр к ним присоединился бы, но он по-прежнему пребывал в собственном мире и, похоже, не испытывал никакого интереса к общению с коллегами.
Томас хотел выяснить, есть ли у Ари состоятельная версия убийства, чтобы они могли проявить себя на вечернем совещании.
– Йои? Брось, старик. Парень и мухи не обидит. – Томас был явно недоволен.
– Я в этом не уверен. Мы ведь с ним сегодня встречались. Мне показалось, что в нем есть какая-то горячность… Он точно не из тех, кто даст себя в обиду, – решительно возразил Ари.
