Помолчав некоторое время, Мона ответила:
– Стоит подумать.
Они попрощались.
Иногда Исрун удивляло, насколько гибкой она может быть, если ей кажется, что цель оправдывает средства.
20
Ко мне в гости придет друг, написала Кристина в электронном письме. Друг. Никаких сомнений в том, кого она имеет в виду.
Ари с Томасом прибыли на оперативное совещание в Акюрейри. Его вела Хельга из следственного отдела. Затем она вышла в коридор ответить на телефонный звонок.
Пока ничего нового они не услышали. Выяснилось, что полицейские поговорили с Рикардом Линдгреном. Они считали, что это дело с ним никак не связано, ни прямо, ни косвенно.
Однако Ари трудно было сосредоточиться на текущих вопросах, его мысли были заняты только Кристиной. Он не мог примириться с тем, что она сейчас совсем рядом, в том же городе, встречается с каким-то неизвестным мужчиной.
Неужели между ними все действительно закончилось? И ему наконец-то нужно просто посмотреть в глаза горькой правде?
Или это своего рода игра?
Она с ним играет? Хочет пробудить в нем ревность? Ждет от него решительных действий?
Это казалось ему невероятным. Но в то же время он страстно желал явиться к ней сегодня вечером, помешать свиданию, сказать, что хочет ее вернуть. Попросить прощения, собственнолично.
Ей пришлось бы выбирать.
Ари гнал от себя эти мысли. Разумеется, он никогда так не поступит.
Хельга вернулась в зал заседаний, явно очень обеспокоенная.
– Мы отрабатывали одну версию, о которой я как раз собиралась вам рассказать. Наводили справки о непальской девушке, прилетевшей в Исландию на одном самолете с Элиасом. Мы ее еще не нашли, но я только что получила подтверждение, что он привез ее сюда в связи с торговлей людьми.
Она сделала короткую паузу и потом продолжила:
– Она была у Элиаса в плену, когда он умер. Вероятно, в его квартире здесь, в Акюрейри. Она взаперти уже двое суток, если не дольше.
Присутствующие молчали. Тишина стояла такая, что можно было бы услышать, как упадет иголка.
Затем Хельга добавила:
– Я уже отправила на место «скорую» и ближайший патруль. Нам нужно срочно туда ехать.
Ари вскочил на ноги, вмиг забыв о Кристине.
В кои-то веки он вел джип вместо Томаса. Ари чувствовал, как по телу разливается сила. Он не собирался прибыть на место последним и понимал, что так оно и будет, если за рулем окажется Томас.
– Мы уже не можем ничего сделать для бедной девушки, – сказал Томас, когда Ари тронулся с места. – Так что не спеши, старик.
Дом стоял на отшибе, заброшенный, в плохом состоянии, темный. Окна нижнего этажа заколочены, на верхнем – зашторены.
Ари поспешно вышел из полицейского джипа. Перед домом уже стояла «скорая», в придачу к ней несколько полицейских машин и старый микроавтобус телевизионщиков. Синий свет мигалок подчеркивал серьезность ситуации. Ари заметил оператора, который, похоже, получил разрешение снимать практически без ограничений.
Неподалеку в напряженном ожидании замерла Хельга.
– А мы получили постановление суда? – услышал Ари обращенный к ней вопрос полицейского из Сойдаркрокюра.
– У нас не было на это времени. Под мою ответственность, – ответила она решительно.
Внутри, похоже, уже начались поиски.
21
Маленькая квартирка, которую Кристина снимала в Акюрейри, находилась на первом этаже красивого старого дома в спокойном районе, недалеко от гимназии, где в свое время училась ее мама. Родители теперь жили в Норвегии. В кризис они оба потеряли работу: папу уволили из банка, маму из архитектурного бюро. Кристина скучала, собиралась съездить к ним осенью, если удастся получить отпуск. Когда они поделились с ней своими планами об отъезде, она смолчала, да и мало что могла сказать, ведь она сама уехала в провинцию и навещала их нечасто. Никакой работы для архитекторов в Рейкьявике не нашлось, но маме предложили хорошо оплачиваемое место в Осло. Практически любая работа за границей была хорошо оплачиваемой, учитывая курс кроны. Папе на самом деле удалось устроиться в другой исландский банк, переживший кризис, но только временно, к тому же ему захотелось перемен. И теперь он работал финансовым консультантом в области рыболовства в одной маленькой норвежской компании, в свое время он специализировался на этом в банке.
Они навещали Кристину на Пасху. Спали на матрасе в ее маленькой гостиной. «Тебе нужно расширяться, – говорила мама. – Эта квартирка слишком мала для врача. И очень пустая». Иногда она бывала ужасно прямолинейной.
Кристина не хотела загромождать квартиру скарбом. Она хорошо себя в ней чувствовала. В гостиной на стене висела только одна картина, плакат в рамке; это был кадр из фильма «Касабланка» с Хамфри Богартом и Ингрид Бергман, который она очень любила.
Диван и кресла в гостиной она купила по дешевке на барахолке, и стол в гостиной тоже ничем особенным не отличался, просто красивый деревянный стол. Она не стала вешать полки, и книги теперь лежали стопками на полу, все почти исключительно по медицине.
Стол на кухне оставили прежние хозяева, он был частью гарнитура, не новый, конечно, но от этого не менее удобный.
Кристина расположилась за обеденным столом напротив вдовца; они сидели на потертых зеленых табуретках и пили красное вино. В духовке запекалось мясо.
– Я немного не рассчитала, – мягко оправдывалась Кристина, – давно не готовила это блюдо. Нужно еще полчаса.
Мужчина улыбнулся; черты его лица заострились, в волосах поблескивала седина. Они мало говорили о прежних отношениях, оба явно избегали этой темы. Кристина совсем не хотела рассказывать об Ари, а он, похоже, меньше всего стремился обсуждать свою покойную жену. Кухня выглядела бедновато; хозяйка явно бывала тут нечасто, предпочитая есть на работе. Там всегда предлагали питательные обеды и ужины, а дежурства часто давали ей возможность поесть дважды. В остальном она неплохо приспособилась к полуфабрикатам, следя при этом за здоровым питанием.
Они чокнулись, в третий раз за вечер, над спиртовой свечой в середине стола.
22
Хельга собрала экстренное совещание перед домом, в котором была квартира Элиаса. Ари стоял там вместе с другими полицейскими.
Оператор шнырял среди них с камерой наготове. Хельга попросила его выключить камеру, пока она говорит со своими сотрудниками. Он подчинился только после обещания первым получать все новости о ходе расследования.
– Я прогнал бы этого корреспондента, – прошептал Ари.
Томас улыбнулся. В последнее время Ари редко видел улыбку на его лице.
