Последние слова он выделил особо. Если из этого действительно что-то выйдет, пусть лучше слава достанется Комми, а не Исрун.
– Отлично.
Она улыбнулась. Он редко видел, чтобы она улыбалась.
– Я поеду во второй половине дня. О расходах на гостиницу не беспокойся, я знаю, где в Акюрейри можно недорого остановиться. Я хорошо ориентируюсь в городе, ведь в свое время работала там в больнице.
– Ну да, действительно. А кстати, почему ты ушла оттуда?
И почему тебе спокойно не сиделось на севере?
Тогда бы ты сейчас не маячила у меня перед глазами.
Исрун не ответила на последний вопрос, не обратила на него внимания. Ответ застал бы Ивара врасплох; возможно, ей удалось бы выбить его из колеи, хотя бы один раз.
Исрун была довольна, что добилась своего. Она едет на север.
Возможно, с этой выдумкой о том, что Элиас замешан в контрабанде наркотиков, она и переборщила.
Немного белой лжи, но ведь без нее она бы вряд ли получила возможность заниматься этим делом.
9
Южная Исландия – за год до обнаружения тела
Вот и начался мой недельный отпуск. Надеюсь, мне удастся преодолеть усталость и стресс в тишине Южной Исландии.
Я собиралась писать статью о бабушке – и в каком-то смысле все еще искала ее дневник. Хотя дедушка на моих глазах бросил его в топку.
Разумеется, я понимала, что дневник безвозвратно утрачен и я никогда не узнаю, что в нем написано. Просто очень трудно с этим смириться.
Возможно, дедушка Лаурус, умерший несколько лет назад, был прав. Бабушка Исбьёрг писала только для себя, не для кого-то другого.
Я ехала на восток на своей колымаге, не превышая скорости исключительно в силу того, что моя машина не отличалась особой мощностью по нынешним меркам. За очередным поворотом извилистой мощеной дороги увидела старый дедушкин дом. Он стоял на некотором возвышении и с одной стороны выходил окнами на море и острова Вестманнаэйяр.
Безграничная игровая площадка для гостившей у дедушки маленькой девочки. Но всегда сильный ветер, даже в середине лета, по крайней мере в моей памяти.
Я поехала вверх по дороге к дому, открыла ворота в проволочном заборе, на мгновение почти забыв о том, что после дедушкиной смерти дом купили молодые супруги с двумя маленькими детьми. С тех пор я сюда не приезжала.
На дворе стоял новенький легковой универсал. Когда я вышла из машины, меня встретила радостная собака.
Я знала, что для статьи мой визит ничего не даст, но что-то влекло меня к этому месту.
Очень много детских воспоминаний – хороших воспоминаний.
В дверях показалась молодая женщина.
Увидев меня, она немного помолчала. Явно пыталась сделать вид, что не замечает шрама от ожога на моем лице. Достаточно долгое молчание, чтобы напомнить мне, чем я выделяюсь из толпы.
Некоторые знакомые рекомендовали выяснить возможности пластической операции, но я так и не решилась. Вероятно, в глубине души хотела быть другой, завоевывать мир, преодолевая трудности.
Наконец молодая женщина с улыбкой поздоровалась:
– Добрый день.
– Здравствуйте, меня зовут Исрун.
– Точно. Вы ведь корреспондент? – Женщина смотрела поверх моего плеча. – А оператора с вами нет?
– А… нет, я не по работе. Пишу статью о своей бабушке. Она здесь жила.
– В этом доме?
– Да. Можно мне заглянуть?
Она пригласила меня войти. Трудно отказать тому, кого регулярно видишь в своей гостиной.
Я старалась получить удовольствие от этого визита, на меня нахлынули воспоминания, хотя новые хозяева внесли разные изменения. Большинство из них сами по себе были к лучшему, но очарование отчасти ушло: это был уже не старый добрый дедушкин дом.
Разумеется, я хотела бы там остановиться, если бы меня пригласили. Вместо этого договорилась пожить у тети, владевшей хутором неподалеку и сказавшей, что для родственников у нее всегда найдется свободная комната.
Я собиралась там выспаться, хорошенько отдохнуть и написать статью. Кроме того, условилась о встрече с двумя женщинами, которые хорошо знали бабушку Исбьёрг. Они охотно согласились вспомнить былые годы.
Я была исполнена предвкушения.
10
Свавар Синдрасон сидел у окна в старом соломенном кресле. Он часто здесь сидел и наблюдал за погодой. Вид – по большей части стена соседского дома – сам по себе восторгов не вызывал, но это не имело никакого значения. Он смотрел на небо.
Иногда он ходил в церковь на службу, скорее из чувства долга. Однако по-своему он был верующим человеком. Верил в высшие силы, хотя к Богу обращался редко. И не надеялся получить никакого ответа.
Ему шел пятый десяток. Он не планировал так долго оставаться в Дальвике, в этом старом доме. Собирался разбогатеть и уехать. Он жил здесь с самого рождения, хотя и с перерывами – некоторое время снимал квартиру и работал на юге, а после смерти родителей единолично владел домом. В этом городе ему было хорошо, но он всегда мечтал о маленькой квартире на юге Европы, где-нибудь на побережье, чтобы он мог расслабляться, наслаждаясь солнцем и прохладительными напитками. Однако его мечтам всегда что-то мешало осуществиться.
Свавар следил за новостями.
Он сидел у окна и думал о Всемогущем.
На сей раз в некотором смятении.
Его не отпускали вопросы о жизни и смерти.
О его собственной жизни. О смерти другого человека.
Как далеко он мог зайти, спасая свою шкуру?
У него была только одна жизнь, и он собирался ее прожить – но не за решеткой.
Наверное, нужно больше бояться смерти, чем тюрьмы.
Трудно было понять, какие именно последствия его ждут в случае обращения в полицию.
В то же время он довольно ясно представлял себе, что произойдет, если с полицией не связаться.
Он так часто использовал выражение «вопрос жизни и смерти», но только сейчас понял его истинный смысл.
Он продолжал не отрываясь смотреть в окно в надежде на какой-то ответ.
11
Когда расследовались интересные дела, буфет в отделении полиции Сиглуфьордюра становился популярным местом встреч. Первый посетитель, Омар по прозвищу Капитан, пришел вскоре после того, как стало известно, что человек, которого нашли мертвым, работал в тоннеле и жил в Сиглуфьордюре. Омар часто бывал в отделении, однако всегда приходил по доброй воле. Никто точно не знал, каким судном он командовал, но прозвище за ним закрепилось. Равно как и прозвище Преподобный за Ари, хотя у того никогда не было прихожан. Омар был пенсионером и пил кофе в участке, чтобы пообщаться.
