– Вовсе нет, – поправила Диана. – Растет скорость выражения мыслей, мы все ближе к базовым эмоциям. Например, бумажное письмо – это продуманное цивилизованное действие. Вы пишете, читаете, исправляете, это занимает время, а время смягчает слова. Электронные письма – совсем другое дело. Вы печатаете быстрее, чем водите ручкой, за несколько минут создаете текст, отправляете, не задумываясь, иногда на следующий день жалеете. Но в комментариях соцсетей люди строчат первое, что придет на ум, кричат, ругаются. Эти реакции отражают самое примитивное и животное, что есть во всех нас, и, боюсь, отражают очень точно.
– Вижу, вам стало лучше, – заметил шеф.
– Да, извините за побег. Модис привел меня в чувство.
– Это и есть задача напарника. Не извиняйтесь, у меня более двухсот полицейских на этом деле, но лишь благодаря вам мы продвинулись.
– Вы опознали его?
– Через военную разведку, как вы и предполагали. Он действительно бывший военный. Но не только. Мне передали его дело и психиатрическую экспертизу.
Он раскрыл картонную папку и вынул черно-белую фотографию. На глянцевой бумаге – серьезное лицо. Похититель.
– Виржиль Солал. Сорок пять лет. Начал карьеру в Тринадцатом парашютном драгунском полку, выполнял многочисленные задания в Африке, был награжден Крестом воинской доблести за храбрость. Затем с помощью связей армии и полиции вернулся во Францию и присоединился к полицейским штурмовым группам.
– Полицейский? – удивленно повторил Модис. – Наш коллега?
– Четырнадцать лет уже, да.
– И никто из нас не узнал его?
– Солал недолго оставался в штурмовых группах. Учитывая его профиль, он был принят в другую нашу службу, Управление международного сотрудничества, в качестве технического эксперта в Африке.
– Чем именно он занимался? – спросил Натан. Его все больше беспокоило то, что он узнавал о бывшем коллеге.
– Шесть лет руководил программой подготовки антитеррористических подразделений против «Боко харама»
[29], а затем пять лет обучал рейнджеров Нигера борьбе с браконьерами в биосферном резервате «Дубль-Ве»
[30]. Два самых опасных задания. Ни пятнышка в послужном списке. Парень из тех, кто выполняет приказы не задумываясь, просто потому, что это приказ.
– Он сильно изменился, – заметил Натан.
– Но он по-прежнему военный. Обученный насилию и привыкший его применять, – заметила Диана.
– Затем он встретил свою будущую жену, – продолжил шеф. – Лора Жентиль работала за рубежом, специалист по университетскому сотрудничеству в посольстве Франции в Абудже. Они поженились в Париже, где она устроилась на новую должность в Сорбонне. Два года Виржиль Солал работал то во Франции, то в Африке. Жена забеременела, он взял несколько недель отпуска… и его след затерялся.
– Дезертирство?
– Лучше бы дезертирство. Неудачные роды. Малыш родился мертвым.
Засомневавшись, он снова заглянул в папку.
– Малышка, простите. Затем Солал просто исчез. В одночасье, не подавая в отставку. Шесть месяцев спустя разведка несколько раз обнаруживала его в различных группах гражданского неповиновения, таких как «Восстание против вымирания», и один раз на корабле «Морского пастуха». Никто не объяснил это внезапное превращение из военного в активиста.
– Обе структуры – мирные экологические организации. Возможно, он не нашел того, что искал, – отметил Модис. – С другой стороны, не исключено, что он набирал своих бойцов из числа наиболее радикально настроенных.
Диана решила вернуться к единственному вопросу, который считала важным: потере ребенка. Она нащупала слабое место человека, у которого наконец-то появилось имя. Вероятный психологический перелом. Она посмотрела на часы. Стрелки показывали полночь.
– Виржиль Солал, – повторила она, привыкая к звучанию нового имени. – Вы ведь вызовете его жену?
– За ней готовится ехать бригада.
– Я хочу поговорить с ней.
– Я только что сказал, что мы вам ее доставим.
– Нет, вы собираетесь привезти ее силой. Я хочу пообщаться у нее дома, чтобы она чувствовала себя в безопасности. Можно нам с Модисом поехать туда вместо бригады?
– Хорошо, но она живет в Авероне. Городок Деказвиль, в шестистах километрах отсюда. Вертолет приземлится на крышу через десять минут. У вас приступа не будет?
– Не знаю. Вертолет большой?
– Нет, очень маленький, Диана, – успокоил ее Натан. – И я полечу с тобой.
Они были знакомы всего день, но почему-то рядом с ним Диана чувствовала себя увереннее.
– Тогда пусть будет вертолет.
9
Аверон. Три часа ночи
Вертолет хищной птицей кружил в небе в поисках идеальной площадки для посадки.
Под ними лежала бывшая угольная шахта Деказвиля, которая за двадцать лет заросла травой и превратилась в зеленый кратер. Именно здесь, на безопасном расстоянии от домов, и приземлился вертолет. Модис и Мейер спрыгнули на землю и, пригнувшись под работающим винтом, двинулись к полицейской машине, которая уже освещала им путь фарами. Местный полицейский, с виду совсем мальчик, поспешил навстречу.
– Солиньяк, – представился он, перекрикивая шум вертолета. – Извините, капитан на операции с остальной группой, но она гарантирует вам полную поддержку.
Натан пожал ему руку, Диана кивнула. Винт остановился, можно было больше не кричать.
– Честно говоря, пришлось потрудиться, чтобы найти супругу Солала, – продолжал юный полицейский. – Мы даже не знали, что она живет поблизости. Так странно было узнать, что вы едете! Мы ведь следим за расследованием в Сети и новостях.
– Ехать далеко? – спросила Диана, которой все больше не нравилась растущая слава.
– В деревне все далековато. Будем минут через двадцать. Садитесь.
Модис показал пилоту большой палец, тот ответил тем же: мол, буду вас ждать.
* * *
На холме среди темного леса, словно одинокий часовой, стоял старый каменный дом. Светились только окна.
Солиньяк прекрасно понимал, что его задача лишь сопровождать коллег. Доехав до места и припарковавшись на повороте грунтовки, он даже не вышел из машины.
В нескольких метрах от дома Модис достал пистолет, вставил патрон и убрал оружие в кобуру.
– Я бы хотела пойти одна, – попросила Диана.
