— Наверно, так, но, по-моему, на дорогах всегда достаточно
чувствительных мужчин, на которых она могла произвести впечатление, тем более
муж сказал, что в тот час там было полно рыбаков, едущих поудить…
— Вы не совсем правы, — возразил я. — Многие водители боятся
останавливаться ночью и брать в машину случайного пассажира, будь это самая
роскошная красотка. Известно, что некоторые грабительские шайки пользуются
услугами таких красоток. Делается все очень просто: если водитель останавливает
машину при виде красивой женщины, галантно открывает перед ней дверцу, именно в
этот момент несколько мужчин выскакивают из темноты и бросаются к нему с
криком: «Руки вверх!»
— Да, вы правы. Однако это может объяснить только то, что
она позвонила в пять часов утра. Остается главный вопрос: почему прошло больше
недели, а я до сих пор ничего не знаю о своем муже?
— Вы пытались как-то самостоятельно его искать?
— Нет, кроме тех звонков в ремонтные агентства, я просто
сидела как приклеенная и смотрела, не отрываясь, на телефон. Правда, я просила
полицейского участка Сентрал-Крик проверить, не было ли там аварии, на отрезке
между Сентрал-Крик и Бейкерсфильдом. Но он не нашел ни разбитой машины, ни
какого-либо рода аварии. Поэтому я остановилась на своей догадке, и, честно
говоря, мне слегка надоело донжуанство мужа.
Это же не в первый раз, мистер Лэм, он всегда был бабником.
Я удивленно поднял брови.
— Коммивояжеры вообще странные люди. Торговцы этого типа,
если много не ездят, то считаются плохими работниками. Коммивояжер, который…
Впрочем, я уверена, что половина женщин, встречающихся на вашем пути во время
расследований, бросается к вам на шею.
— Вы назвали слишком высокий процент.
Она рассмеялась каким-то особенным, грудным смехом.
— А я думала, вы скажете, что он слишком низок.
— Вы обсудили с Бертой Кул все условия? — спросил я, меняя
тему разговора.
— Конечно, миссис Кул назначила цену. Боюсь, мистер Лэм, она
человек меркантильный и очень недоверчивый. Она потребовала, чтобы я заплатила
деньги вперед, что я и сделала, отправив их с посыльным. Взяла в банке нужную
сумму, и она уже у нее.
— У вас с мужем совместный счет в банке?
Дафни кивнула.
— А теперь давайте на мгновение представим иную ситуацию:
что, если оставшийся в машине попутчик завладел машиной, связал вашего мужа,
доехал до какого-то укромного местечка, ударил его по голове и выбросил из машины?
А?..
— Тогда я становлюсь вдовой.
Я посмотрел ей прямо в глаза, и на этот раз она не отвела
своего взгляда.
— Да, совершенно верно, в таком случае вы становитесь
вдовой. Думаю, миссис Кул должна была сообщить вам, что существует страховка в
сумме семидесяти пяти тысяч долларов, размер которой удваивается в случае
неожиданной смерти одного из супругов, — сказал я. — Значит, если он мертв, вы
устанавливаете этот факт и получаете страховку?
— Естественно.
— А если он жив?
— Тогда я потребую алименты.
— Опишите мне внешность вашего мужа, — попросил я.
— Ну, дайте подумать, — сказала Дафни. — У него темные,
вьющиеся волосы. Не такие черные, как мои, скорее каштановые. Он не очень
высокого роста, около шести футов, весит примерно сто восемьдесят фунтов.
Глаза у него голубые.
— Сколько ему лет?
— Я же говорила вам, что он на десять лет старше меня, —
сказала она, слегка поколебавшись.
— Я спрашиваю, сколько ему лет?
— Разве у того, кто имеет дело с сыщиком, нет права на свои
личные секреты?
— Это информация строго конфиденциального характера. Так
сколько же лет мистеру Гринлеазу Бакли?
— Ему тридцать шесть.
— Какая у него машина? Какая-нибудь старенькая, грузовичок
для транспортировки товаров?
— О нет, Малкольм любит все самое лучшее. У него
«роадрейсер» модели этого года со всеми аксессуарами: автоматической антенной,
подвижными сиденьями, кондиционером.
— Вы знаете номер его машины?
— Конечно. НФЕ—801.
— Вы сказали, что у вас есть фото мужа?
— Даже два.
Она ушла и вернулась, держа снимки в руках. На одном из них
были сняты трое мужчин.
— Крайний справа — мой муж, — сказала Дафни.
Я внимательно стал изучать фотографию. Она была сделана
вполне профессионально для фотографа-любителя. Я протянул руку, чтобы взять
вторую, но она колебалась, давать ли ее мне. Потом прикрыла половину
изображения ладонью.
— Могу я не показывать вам другую?
— Попробуйте, как это у вас получится.
На второй половине был запечатлен тот же мужчина, он стоял в
плавках на берегу моря, худощавый, с тонкой талией, широкими плечами и
волосатой грудью.
— Вот этот снимок мне понадобится, — решил я. — На нем
хорошо видно лицо, потому что снято в солнечный день и нет темных пятен и
теней.
— Как вы можете знать, в какую погоду это было снято? —
удивилась Дафни.
— Для этого надо немного разбираться в фотографии.
Например, я могу сказать, что это фото сделано довольно
поздно днем, было туманно. Выдержка — одна сотая секунды, использовался
объектив с фокусным расстоянием шестнадцать футов. Мгновенная съемка.
Дафни широко раскрыла глаза.
— Это легко определить. Фото очень четкое. Задний план
хорошо проработан. Расстояние было где-то около восьми футов, и на заднем плане
видна каждая деталь. Снято квадратной камерой два с четвертью на два с
четвертью, возможно, камера имела двойной объектив, поэтому изображение так
четко. Правда, есть небольшая расплывчатость по краям, что, по-видимому,
означает, что камера могла дрогнуть в руках снимавшего…
— Этот снимок делала моя племянница, — объяснила Дафни. —
Она помешана на этом деле, и у нее есть камера с двойным объективом. Помню, что
она пользовалась экспонометром и говорила, что берет выдержку одну сотую и
фокусное расстояние шестнадцать футов.
Я кивнул.
— Это просто потрясающе, как вы определяете эти вещи!
— Так я возьму фотографию?
— Нет, нельзя!
— Почему же?
— На ней рядом с ним стою я.
Я слегка оттолкнул ее руку в сторону. Ее сопротивление было
скорее просто кокетством, потому что на фото она была в бикини, что еще более
подчеркивало ее стройную фигуру.
