Должен вам заметить, хорошие казино всегда заботятся о своих
клиентах. Менеджер сказал мне буквально следующее: «Вы плохо себя чувствуете,
поэтому послушайте моего совета, возвращайтесь домой и отдохните. Мы будем рады
вас видеть снова, когда вам станет лучше, тогда вы снова сможете пустить в
оборот эти деньги. Кому-то повезет — казино или вам. Но сейчас вам нужно
вернуться домой и лечь в постель».
— Вы послушались совета?
— Я сел в машину, сразу вспомнив, где оставил ее.
Вообще помнил все совершенно ясно, так как сейчас
рассказываю обо всем вам. Я приехал в этот мотель и с тех пор никуда отсюда не
выхожу, не считая ресторана напротив. Боюсь показываться в городе, опасаюсь с
кем-то общаться. Понимаю, что, наверное, следовало бы обратиться в полицию
сразу, как только ко мне вернулась память, но ведь я погасил чужой чек… И
оказался теперь вот в тупике. Знаете, есть еще одно обстоятельство… Если я
доживу до своего тридцатипятилетия и не буду обвинен ни в каких проступках и преступлениях,
то получу большие деньги. Но есть один чертов мужик, который, пока он управляет
всеми моими деньгами, будет просто счастлив выдернуть у меня из-под ног этот
«золотой» ковер. Поэтому я твердо решил оставаться здесь сколько удастся. Это
место удобно тем, что я могу сойти за приехавшего сюда ради быстрого развода и
выжидающего положенные шесть недель. Мне никто не задает никаких вопросов, ну и
сам я не выдаю никому никакой информации.
— Вы не правы в одном, — заметил я.
— В чем же?
— По условиям завещания, вы лишаетесь наследства после
тридцати пяти лет не в случае совершения преступления. Вы должны быть признаны
виновным в совершении преступления.
— И в чем же разница?
— В этом самом она и есть, — ответил я. — Если вы будете
сидеть тихо, не станете уклоняться от выдачи властям, если не совершите ни
одной ошибки и наймете лучшего адвоката, словом, протянете всю эту канитель как
можно дольше, у вас будет хороший шанс выиграть время.
— И что меня ждет в таком случае потом?
— А потом, когда вам исполнится тридцать пять, вашим
теперешним попечителям придется считаться с тем, что вас признали не виновным в
совершении тяжкого преступления, и предъявить вам баланс общей суммы капитала.
— А потом?
— Черт возьми, потом вы станете обладателем наследства и
сможете начать настоящую борьбу с ними.
Гейджа вдруг осенило:
— А собственно, почему вы рассуждаете подобным образом? Вы
что, разве из полиции?
Я отрицательно покачал головой.
— Вы же сказали, что вы из страхового агентства?
— Я частный детектив и старался разыскать вас. Вы знаете
Сандру Иден?
— Знаю ли я ее?! — При этих словах глаза его буквально
засияли. — Как она? Как Элеонор?
— Прекрасно. Они очень обеспокоены вашим исчезновением,
кроме того, сидят без денег.
Тут он схватился за голову.
— Я столько раз думал о них! Хотел связаться с ними, но
боялся это делать. Знаю, что они сидят без денег.
Я должен как-то им передать… хоть немного.
— Ну, ладно, — сказал я. — Теперь вы все вспомнили…
— Да, вспомнил.
— Давайте проследим ваш путь шаг за шагом. Где вы находились
в тот момент, когда пришли в себя?
— Я оказался на проселочной дороге, где-то в горах.
Слышал шум хвойного леса и горного потока. Хорошо помню
плеск бегущей по камням воды. Помню, хотелось подойти к ней умыться, но что-то
заставляло немедленно бежать с того страшного места. Такого безотчетного
страха, поверьте, я никогда в своей жизни не испытывал. Простите, а как ваше
имя?
— Меня зовут Дональд Лэм… Так продолжим наш разговор. Как
вам кажется, вы далеко в тот момент находились от мощеной дороги?
— Думаю, милях в двух.
— Какого рода была грунтовая дорога?
— Жесткая, вся в кочках, машину на них все время
подбрасывало, скорее всего дорога шла через горы, на высоте, я чувствовал это
по разреженному воздуху. Сосны шумели, и я видел только их верхушки. Была еще
ночь.
— И когда грунтовая дорога кончилась и началась мощеная, вы
повернули на подъем?
— Да, так и было, дорога пошла вверх.
— Что же потом?
— Я проехал около двадцати миль.
— Вспомнили, где вы заправлялись?
— Не сразу, у меня бак оказался полным.
— А подъем продолжался долго?
— Дорога петляла, подъемы и спуски чередовались.
Потом я выехал на мощеную дорогу, а по ней — в долину, уже
рассвело, вокруг лежали фермерские поля, и вскоре я увидел указатель. «Рино —
сорок миль» — было написано на нем.
— Сколько же часов вы провели в пути, пока увидели этот
знак?
— Не помню точно, очевидно, эта часть моего сознания еще не
совсем прояснилась. Помню только, ехал весь день.
— За время пути вы заправлялись?
— Да, дважды, а может быть, и трижды, не уверен.
— Вы о чем-нибудь спрашивали сотрудников станции, где
останавливались?
— Нет, я просил залить полный бак, платил и молча уезжал.
Вам трудно, мистер Лэм, понять мое состояние.
Вам приходилось когда-нибудь просыпаться утром после
глубокого сна, когда не сразу осознаешь, где находишься? Чувствуешь, что
проснулся, однако не понимаешь, где ты. Я же не в постели нежился, а с полным
провалом памяти вел машину, нервничал, у меня болела голова, и меня трясло от
страха. Голова и до сих пор болит.
— У вас была на лице кровь?
— Да! Помните, я сначала остановился у ресторана?
Вот тогда-то, заказав себе кофе, я пошел в туалет, заперся
там и посмотрел на себя в зеркало. Весь в крови!..
Я мочил бумажные полотенца и вытирал кровь с лица.
— Много ее оказалось на пиджаке?
Гейдж подошел к вешалке, снял пальто и показал мне.
— Видите ли, я старался отмыть кровь холодной водой сначала
с плеча, но пятна остались, посмотрите.
— Да, интересную историю вы мне рассказали!
— Вы мне не верите?
— Пойдемте лучше позавтракаем, — предложил я. — А потом я
вас оставлю, сам же поеду и еще кое-что проверю.
— Что же вы собираетесь проверять, мистер Лэм?
