— Ну и прекрасно, — порадовался я за Мэлони.
— Поверь мне, Дональд, ты с этого тоже будешь кое-что иметь.
Газета посылает сюда фотокорреспондента и очеркиста. У нас в руках
интереснейший материал года, и мы раскрутим его, как надо!
— Когда они сюда приезжают?
— Как только смогут достать билеты на самолет.
— Хорошо, запомни только одно: я ничего тебе не рассказывал
о том, кто такой Гейдж. Ты сам обо всем узнал из вашего архива.
— Боже мой, ты отказываешься от славы, от благодарности?
— Да не нужно мне этого! Я вовсе не хочу, чтобы помощник
шерифа Харви Кловер имел на меня зуб, и незачем знать репортерам местных газет,
что все это рассказал тебе я. Понятно?
Мэлони ударил меня по спине с такой силой, что у меня стало
троиться в глазах.
— Ну, Лэм, ты потрясающий парень, и, мой Бог, ты знаешь, как
тебе поступать. Слава!.. Она к тебе все равно придет! Вот увидишь!
— Хорошо, у меня будет слава, а газета «Трибюн» получит эту
историю, потому что у нее бдительные репортеры, журналисты и редактор, который
был достаточно умен и сразу обратился к архивным документам, как только в
воздухе стало витать имя Эмоса Гейджа.
Фрэнк Мэлони, выслушав мои слова, мгновенно снова нырнул в
телефонную будку и, как ненормальный, опять начал набирать номер редакции.
Я спустился в ресторан и взял себе чашку кофе. Через
несколько минут привезли Фрэнка Леннокса с эскортом полицейских на мотоциклах,
которые сопровождали его от самого Карвер-Сити. Леннокса сразу повели в тюрьму,
а офис шерифа стал готовиться к проведению опознания. Кловер снова собрал
прессу.
— Итак, мальчики, — начал он, — теперь все сошлось. Фрэнк
Леннокс не сомневался относительно личности арестованного: это именно тот
человек, который просил его помочь доехать до Лос-Анджелеса ночью пятого числа.
Они оказались членами одной и той же ложи, и Леннокс разрешил ему подождать на
станции, пока попадется попутная машина.
— Членами какой ложи они были? — спросил один из репортеров.
— Я бы не хотел, чтобы вы это узнали от меня.
— Мы все равно это узнаем, когда будем брать интервью у
Леннокса! — настаивал на своем репортер.
— Конечно, со временем вы узнаете! Но не от меня, а пока вы
не сможете взять у него интервью.
— Почему же?
— По разным причинам: нам надо получить от Леннокса
письменные показания, надо дождаться фотографий. Мы хотим провести проверку,
поставив в ряд семерых мужчин вместе с Эмосом Гейджем, и предложить Ленноксу
найти среди них того хитчхайкера, которому он помог уехать в ту достопамятную
ночь.
Больше того, могу вам сообщить, что Леннокс был настолько
предусмотрителен, что записал номер машины, в которую посадил Гейджа. И этот
номер совпадает с номером машины Бакли.
— Что вы можете нам сказать о самом Гейдже? Он уже
раскололся?
— Пока нет, он все еще требует адвоката.
— И вы предоставите ему эту возможность?
— Ему было обещано передать его просьбу любому адвокату,
которого он назовет, но беда в том, что он не знает никого из местных юристов,
поэтому хочет сначала получить сведения обо всех них и выбрать лучшего.
Что вы скажете о деньгах, найденных при нем?
— Пока они будут храниться у нас в качестве улики.
— Вы можете доказать, что это деньги Бакли?
— Пока доказать не можем, но мы подошли близко к этому. Могу
вас заверить, что «забьем» этого парня уликами, как забивают гвоздь по самую
шляпку.
Зазвонил телефон, Кловер снял трубку, с минуту слушал то,
что ему говорили, и повернулся к представителям прессы.
— Итак, ребятки, Гейдж просит нас позвонить специальному
адвокату, мистеру Гудвину Ф. Джеймсу, и пригласить его приехать в тюрьму.
Репортеры сразу повскакивали со своих мест и бросились к
дверям. Каждый из них горел желанием перехватить Джеймса до того, как тот
войдет в здание тюрьмы, и после свидания с обвиняемым.
Кловер же повернулся ко мне.
— Дональд, ты не хотел бы повидать этого парня?
— Я поговорю с ним позже, мне бы не хотелось появляться в
тюрьме в качестве представителя полиции; лучше, если все будет идти своим
путем.
— Ты мог бы с ним поговорить конфиденциально, Лэм.
— Ну, конечно, мог бы… Но при этом вся комната будет вами
прослушиваться.
— Что же в этом плохого?
— Я придерживаюсь иной точки зрения.
— Я думал, что мы работаем вместе.
— Нет, просто я дал вам информацию.
— Ну, и я тоже тебе в ней не отказывал.
— Предпочитаю держаться в стороне.
— Но при этом помни, что в любое время, когда я тебе
понадоблюсь, я к твоим услугам.
— Спасибо, — ответил я, вышел на улицу, схватил такси и
отправился в аэропорт.
Глава 12
Добраться от Сакраменто до Рино — значит совершить просто
кошмарное путешествие: надо проехать горами Сьерры, одолеть горный перевал,
спуститься в долину, объехать озеро. Но по воздуху это путешествие занимает не
более тридцати минут, поэтому я воспользовался самолетом.
Я доехал от Бейкерсфильда до Сакраменто, потом долетел
самолетом из Сакраменто в Рино и взял на платной стоянке машину нашего
агентства, перекусил по дороге и позвонил Кловеру в Бейкерсфильд.
— Говорит Лэм. Что нового по делу Эмоса Гейджа?
— У него уже есть адвокат.
— Гудвин Джеймс?
— Да, он.
— И что же говорит Гудвин Джеймс?
— Ничего.
— А что говорит его клиент?
— Тоже ничего.
— А что там с Томом Алленом?
— Вот здесь меня кое-что удивляет, — сказал Кловер. — Я могу
понять, почему молчит Эмос Гейдж.
Ему выгодно тянуть время. До начала суда могут возникнуть
какие-то новые аспекты, которые помогут ему вывернуться. Он заставит своего
адвоката тщательно проверить все имеющиеся у нас улики, вполне вероятно,
выдвинет и новую версию, скажем, такую: блондинка пыталась убить их обоих и
угнать машину.
— А как вы можете утверждать, что этого не было?
— Ну, пока… нет, но мы ведь уже знаем, что кто-то получил
деньги по чеку Бакли в казино, и этот «кто-то» был мужчиной.
