— И что потом? — затаив дыхание, спросила Берта.
— А потом она слегка ударяет пассажира ручкой домкрата,
чтобы было только немного крови. Вот и все, дело сделано.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Она садится в сторонке под кустами и ждет, когда пассажир
придет в себя. И вот тут-то ей просто повезло. После удара Гейдж теряет память
и, придя в себя, не помнит, как он сюда попал и что с ним произошло.
Хотя не такая уж большая разница, если бы он и знал, где
находится.
— Что ты имеешь в виду?
— Он пришел в себя, у него ужасно болит голова, темно, он не
знает, где дорога, рядом стоит машина, дверцы которой распахнуты, работает
мотор. Что бы ты, Берта, сделала на его месте?
— Я бы вскочила в машину и понеслась бы к черту от этого
места, прежде чем меня бы добила блондинка.
— Совершенно верно! А что бы ты сделала потом?
— Я бы помчалась в ближайший город и позвонила бы в полицию.
— И это верно! И что бы ты им сказала?
— Я бы им рассказала о блондинке, подсевшей в машину, и все,
что помнила, а потом привела бы их на место преступления.
— Ты все делаешь прекрасно, что дальше?
— Потом полицейские с фонарями обследуют это место и
находят… Подожди, Дональд… Они находят блондинку?
— Каким это образом? Что, блондинка бы их там дожидалась?
— Нет, конечно, они бы нашли только тело Бакли.
— Хорошо, а потом?
— Потом они обыскали бы карманы убитого, чтобы найти
документы, и обнаружили, что таковых не имеется.
— И что потом?
Берта беспомощно заморгала.
— Послушай, Дональд, зажарь меня вместо устрицы!
— Они начнут задавать вопросы пассажиру. Они захотят знать,
чем он может доказать, что там была блондинка.
— Будь я проклята, Дональд! Он не сможет доказать, что там
была блондинка. Он не сможет доказать, что там, кроме него, был еще кто-то. У
него в кармане деньги Бакли, и все его бумаги, и часы… А теперь продолжай ты,
Дональд.
— Ну, что должно было случиться потом?
— Все будет против него, и его признают убийцей.
Но если все происходило именно так, то что же надо было
блондинке? И почему она позвонила миссис Бакли и сказала ей, что у машины ее
мужа спустило колесо?
— Вот в этом-то все и дело! Блондинке не нужны были деньги,
которые были с собой у Бакли. Ей было нужно кое-что покрупнее.
— Что же именно?
— Она рассчитывала тысяч на двадцать.
— К чему ты клонишь, Дональд?
— Помнишь о трастовом фонде, по которому Эмос Гейдж получает
огромную сумму, если до своего тридцатипятилетия не будет признан виновным в
совершении серьезного преступления? Если же его признают виновным в таковом,
что тогда происходит с его деньгами?
— Благотворительность, — сказала Берта. — Все пойдет в
благотворительные общества.
— А если это условие завещания удалось бы обойти, то деньги
переходят к легальным наследникам Гейджа.
— Кто же они?
— Во-первых, вдова брата Эмоса Гейджа.
— Кто-кто?
— Мать Сандры и сама Сандра, конечно.
— Что?!
— Именно так.
— Но как можно обойти трастовый фонд?
— По законам нашего штата, если завещание вступает в
действие в течение тридцати дней после смерти завещателя, то лишь треть от
общей суммы переходит благотворительным организациям. Остальные деньги
достаются наследникам.
Глаза Берты сузились, потом внезапно расширились.
— Дональд, хорошенько приглядись к этой маленькой… Черт,
зажарьте меня вместо устрицы! Сколько лет этой незаконнорожденной дряни?
— Пятнадцать.
— Прочти, что говорит Федеральное бюро расследований о
подростках и совершаемых ими преступлениях! — зло бросила Берта. — В наши дни
дети смотрят множество детективных фильмов и шоу по телевизору.
Они быстро получают образование по этой части…
Боже мой, Дональд… Она может… Подожди минутку!
Что-то здесь не так!
— Что же не так?
— Эта блондинка-попутчица, она не должна была появиться на
горизонте. Она должна была существовать лишь в той истории, которую рассказывал
Эмос Гейдж и которой никто не верил.
— Если это так, то должны были случиться две вещи, которые
могли все изменить.
— О чем ты говоришь?
— Первое — это нечто, что никто не мог предположить заранее.
Бакли останавливается в Сентрал-Крик, чтобы накормить своих попутчиков. Пока
они глотают яичницу, он звонит жене и говорит ей, что взял попутчиков, одна из
которых красивая блондинка. Это выводит блондинку на сцену…
— Продолжай, пожалуйста.
— Она вышла на сцену и должна была с нее исчезнуть. Итак,
если бы Эмос Гейдж сделал то, что он должен был сделать, остановился бы в
Роммели, вызвал бы полицию и все такое прочее, то блондинка бы исчезла со
сцены. Но он всего этого не сделал, оставался на виду. Это не устраивало
преступников. И тут мы можем объяснить, почему Бакли понадобилось пять часов на
то, чтобы проехать всего пятьдесят миль до Сентрал-Крик и до места,
находящегося всего в десяти милях от Роммели, где он должен остановиться со
спущенной шиной.
— Поэтому-то блондинка должна была встретиться с Томом
Алленом и посоветоваться с ним, что делать? — спросила Берта.
— Вполне возможно. Продолжай развивать эту мысль, Берта!
— И Том Аллен посоветовал ей позвонить жене Бакли и
рассказать эту придуманную историю о спущенной шине.
Я слушал. Берта продолжала:
— И это опять выводит блондинку на сцену, но, принимая во
внимание тот факт, что Эмос Гейдж уехал на машине с туристскими чеками и всем
прочим, он увел тем самым блондинку со сцены.
Помнишь историю, которую она рассказала?
Спустила шина, и ее выбрали из них троих, сидевших в машине,
чтобы она пошла и вызвала ремонтную машину.
— Ты сказал, что вы проверяли Аллена на детекторе лжи?
— Да, мы его проверяли, и детектор показал, что он говорит
неправду, утверждая, что ему не звонила блондинка утром шестого числа. Когда
эксперт заявил, что он лжет, Аллен глубоко вздохнул и признался.
