— Как это любезно с вашей стороны, — заметил я.
— Повесьте трубку. Я чувствую, что это какая-то уловка. Мы
сами все проверим, если возникнет необходимость.
— Вы хотите сказать, что вы не проверяли до меня ее звонки?
— Конечно, мы их не проверяли. Я уже сказал вам, что у нас
есть заявление женщины, которой звонили.
Тут вмешался Харви Кловер:
— Подождите, Наннели, давайте все-таки проверим и звонки, и
время, когда они производились.
И только я хотел было повесить трубку, как в ней раздался
голос телефонистки:
— Извините, сэр, но у нас не проходили звонки из
Карвер-Сити, из Сентрал-Крик и из Роммели по номеру Эджмонт, 6—5589.
— Если бы кто-то позвонил по этому номеру по междугородному
телефону и не получил ответа, что бы произошло?
— Если абонент не отвечает, то заказ аннулируется, — сказала
телефонистка.
— Спасибо, будет лучше, если вы все это повторите окружному
прокурору. Одну минутку!
Я повернулся к Наннели и сказал:
— У них не было звонков из Карвер-Сити, Сентрал-Крик и из
Роммели ни пятого, ни шестого числа. Когда кто-то звонит, но никого не застает
дома, заказ отменяется, карточка аннулируется и записи не остается. Если бы
разговоры состоялись, у них осталась бы запись. Вы хотите поговорить с
телефонисткой?
Наннели выхватил трубку из моих рук.
— Говорит окружной прокурор Наннели Иван. Послушайте, нам
известно, что звонки прошли по этому номеру, да, все три, и мы знаем, в какое
время. Я хочу, чтобы вы все проверили еще раз!
На его лице появилось выражение крайнего раздражения, и он
закричал в трубку:
— Черт возьми! Говорю вам, что эти звонки были сделаны! У
меня есть клятвенное заявление человека, которому звонили.
Он замолчал, а потом удрученно произнес:
— Мы не можем ошибиться. Я вам повторяю, эти звонки
проходили, что-то не так с вашими записями.
С этими словами он бросил трубку на рычаг и повернулся ко
мне.
— С меня достаточно, Лэм! Я пытался спасти вас от
неприятностей, но мое терпение лопнуло. Зовите репортеров, — обратился он к
Кловеру.
В коридоре послышались голоса, топот ног. Дверь распахнулась,
впустив репортеров и фотокорреспондентов. Я устроился в кресле и закурил
сигарету.
— Джентльмены, — обратился к вошедшим Наннели. — Я старался,
как мог, до поры не разглашать подробности этого события. Познакомьтесь, перед
вами Дональд Лэм, частный сыщик из Лос-Анджелеса. В своем заявлении, которое
сегодня утром в этом офисе сделал Эмос Гейдж, он называет Лэма.
Фотокорреспонденты засверкали вспышками. Один из репортеров
достал стопку бумаги и обратился к Ивану:
— Господин окружной прокурор, вы бы не хотели сделать
заявление?
Наннели заколебался. Фрэнк Мэлони посмотрел на меня.
— А вам нечего сказать, Лэм?
— Есть, и очень многое. Я собираюсь дать интервью прессе.
— Мы вас слушаем, — сразу отреагировал Мэлони.
— Дафни Бакли, как вам известно, ныне вдова, заявила, что в
течение пятого и шестого числа ей трижды звонили: один раз муж из Карвер-Сити,
через тридцать пять минут из Сентрал-Крик — он же и, спустя пять часов, звонила
блондинка, попутчица ее мужа. Окружной прокурор только что сделал удивительное
открытие: на телефонной станции эти звонки не зарегистрированы. Телефонистка
объяснила ему, что если бы эти звонки были, то непременно остались бы заказы на
междугородные переговоры. Заказов же не было и нет.
Это означает, что Дафни Бакли всех вводила в заблуждение,
утверждая, что ей трижды звонили. Это также может означать, что Дафни Бакли не
было дома в ночь с пятого и утром шестого числа.
Благодаря помощнику шерифа Харви Кловеру полиция сейчас
работает над новой горячей версией. Короче говоря, блондинка-попутчица, которая
существует на самом деле, не кто иная, как сама Дафни Бакли. Она была в светлом
парике, использовала голубые контактные линзы и действовала в соответствии с
разработанной совместно со своим мужем операцией, в результате которой они
должны были получить страховку в сто пятьдесят тысяч долларов.
— Подождите! — закричал Наннели. — Вы не можете!..
Харви Кловер смотрел на меня удивленными глазами. Он вытянул
руку ладонью вверх по направлению к Ивану.
— Одну минутку, Наннели, одну минутку! Лэм говорит. Дайте
ему договорить!
— Малкольм Бакли зарабатывал много денег, но был разорен. Он
застраховался на сто пятьдесят тысяч долларов на случай смерти от руки убийцы.
Он и его жена спланировали хитроумное преступление.
Все началось с того момента, когда они столкнулись с
человеком, который был удивительно похож на Бакли, просто его двойник. Его
зовут Эмосом Гейджем.
Они изучили его привычки, контакты, друзей, которые стали бы
его искать в случае исчезновения. Если бы у нас с вами было время и желание,
возможно, мы бы обнаружили, что они наняли частного детектива для слежки за
ним. Они выяснили, в числе прочих обстоятельств, что он периодически страдал
запоями.
Когда Гейдж попал на станцию обслуживания и хотел автостопом
добраться домой, Малкольм Бакли оказался в нужное время в нужном месте. Это
стало началом осуществления задуманного плана.
Он подобрал Гейджа и посадил его на переднее сиденье своей
машины. Они поехали в сторону Карвер-Сити.
Через несколько миль на дороге они подобрали таинственную
блондинку, которая на самом деле была Дафни Бакли, женой Малкольма Бакли. Она
была в парике, с голубыми контактными линзами и в узком обворожительном платье,
чтобы четче обозначить прелести своей несравненной фигуры.
Она села на заднее сиденье. Бакли остановился в
Сентрал-Крик, будто для того, чтобы накормить своих пассажиров. На самом деле
ему надо было сделать тот, ставший всем известным, звонок миссис Бакли, которая
якобы находилась дома. Этот звонок давал ей прекрасное алиби.
Бакли делал вид, что разговаривает по телефону, но на самом
деле линия была мертва. Потом он вернулся к столу, и вместе с попутчиками они
отправились дальше.
Когда уже ехали по дороге к Роммели, миссис Бакли ударила
Гейджа по затылку короткой палкой. Они съехали с автострады на проселочную
дорогу и вынули из багажника ручку от домкрата. Скорее всего они собирались
разбить ему лицо до неузнаваемости и оставить так его тело, рассчитывая, что
после того, как начнется разложение, лицо станет неузнаваемым. Они вынули из
карманов мистера Бакли все его мелкие вещи и переложили в карманы Гейджа, чтобы
по ним можно было решить, что это Малкольм Бакли.
