Потом пришел адвокат и принес с собой отпечатанное на машинке неоконченное завещание на пяти страницах. Он оценил ситуацию, разорвал все, что у него было, затем, насколько я помню, записал двенадцать или четырнадцать пунктов и получил подпись Джеймса. Все это мы проделали за три или четыре часа, что было неслыханно. Джеймс умер через неделю.
Эта история не столько о медицине – во всяком случае, не о том, что мы обычно считаем медициной. Эта история о здравом смысле и о правильных поступках. А правильно для Джеймса и его семьи было сделать то, чего он хотел бы.
Всякий раз, когда человеку говорят: «У нас нет средства, которое вам поможет», когда говорят: «Тут вопрос не “если”, а “когда”», – это всегда происходит слишком рано. Но многие пациенты используют эту информацию как возможность подумать о тех, кого оставят здесь. И это действительно заслуживает уважения. Джеймс тому пример: он оказался одним из тех, кто совершает героические поступки в ужасной ситуации. Одним из тех, кто думает не только о себе. Моя работа иногда позволяет встречаться с такими людьми и помогать им в их последнем, героическом поступке.
32
Девочка в желтом платье. Эндрю Фьюри
После многолетней специализированной подготовки врачи обладают важными и ценными навыками. Многие считают своим долгом использовать их для помощи людям из отдаленных уголков, где медицина либо находится в зачаточном состоянии, либо вообще отсутствует.
Эндрю Фьюри – один из таких врачей. Ортопед из Сент-Джонса, он применяет свои умения и таланты по всему миру.
Фото Дэвида Хоуэллса
Я хирург-ортопед и прошел специальную подготовку по ортопедической травме – переломам костей. К январю 2010 года я проработал всего около трех с небольшим лет, когда на Гаити произошло ужасное землетрясение. Сотни тысяч людей погибли, и еще сотни тысяч получили ранения. Я увидел все эти разрушения и страдания по телевизору в своей гостиной, и мне сразу стало ясно, что люди умрут от травм головы или живота, но не обязательно умрут от переломов костей. Было также очевидно, что этим тысячам людей со сломанными костями понадобится уход и они станут тяжким бременем не только для своих семей, но и для всей медицинской системы после такой катастрофы, как эта. Поэтому я сказал себе: «Хорошо, этим я зарабатываю на жизнь. Я чиню сломанные кости. Это мой набор трюков. Посмотрим, чем я могу помочь».
Я только что вернулся в Канаду из Балтимора, где прошел довольно интенсивную подготовку по травматологии, поэтому я знал, что до землетрясения Мэрилендский университет посылал на Гаити людей, которые занимались исследованиями ВИЧ. Из-за географической близости и, откровенно говоря, из-за плачевной ситуации со СПИДом на Гаити этот остров был подходящим местом для подобных исследований. Однако после землетрясения не было никакого смысла изучать там ВИЧ. В то время народу Гаити был необходим травматологический центр, и университет быстро сменил свое исследовательское подразделение на травматологическое. Я вызвался волонтером.
Через несколько месяцев после землетрясения я отправился на Гаити, чтобы применить свои хирургические навыки. Мы оперировали в частично разрушенном здании, больничные палаты были переполнены.
Я помню человека, которого перевели к нам на второй или третий день моего пребывания в стране. Его бедро было сломано во время землетрясения, и он пролежал в медицинской палатке все эти месяцы, ожидая того, кто способен или имеет возможность это исправить. Не такой уж и необычный случай, если учесть количество повреждений скелета, вызванных землетрясением.
Но хотя я хорошо его помню, человека, его сопровождавшего, я помню еще лучше – заботливого спутника, поддержку, любимого человека. Это была его двенадцатилетняя внучка, маленькая девочка в желтом платье и с заплетенными в косички волосами. Ее родители погибли во время землетрясения, так что она осталась сиротой. Она была с дедушкой перед операцией, зашла с ним в операционную, а потом вышла на улицу, чтобы подождать под деревьями, пока операция закончится.
Как я уже сказал, у дедушки было сломано бедро, поэтому мы заменили сустав. Без операции его будущее было бы мрачным. Поскольку у него не было денег, он мог никогда не получить медицинскую помощь и в прямом смысле пролежал бы на больничной койке до конца своей жизни. Вот что сулило ему будущее. Выйдя из операционной, я снял хирургическую маску и подошел к внучке, все еще сидевшей снаружи в ожидании новостей. Я сказал, что операция прошла нормально. Она протянула мне руку и пожала ее, демонстрируя зрелость не по годам. Ей было всего двенадцать! Она должна была изучать язык и литературу в шестом или седьмом классе. Ей следовало играть с Барби, но вместо этого она осталась сиротой и присматривала за дедушкой.
С тех пор ее взгляд не покидал меня. Он сказал мне, что я не только сделал подарок дедушке – я сделал невероятный подарок ей. Вся наша команда сделала ей невероятный подарок. Эндопротезирование тазобедренного сустава – распространенная операция в ортопедии, и она заняла всего двадцать – сорок минут, но этот взгляд дал мне понять, что я изменил и, возможно, даже спас ей жизнь, вернув ее дедушку. Этот момент я пронес через всю свою хирургическую карьеру.
Опыт Гаити так сильно повлиял на меня, что я создал канадский медицинский добровольческий отряд и примерно через десять месяцев после того, как вернулся домой, снова приехал на остров с двумя коллегами. Предполагалось, что это будет одноразовое мероприятие – вклад Ньюфаундленда и Лабрадора в усилия по восстановлению Гаити – но идея очень быстро обрела собственную жизнь. Не прошло и десяти минут после того, как мы вернулись домой, как все сказали, что хотят поехать снова. И мы начали регулярно посылать команды из Ньюфаундленда и Лабрадора два-три раза в год. Слухи очень быстро распространились по всей стране. Калгари услышал о нас, и там сказали: «Мы можем это сделать». Галифакс услышал о нас, и там сказали: «Мы можем это сделать».
Вот так мы продвинулись – от отправки врачей в одну точку до девяти точек и от трех добровольцев к двенадцати сотням. Теперь наша инициатива носит название «Команда разбитой земли». Первоначально мы предоставляли медицинскую помощь и образование только на Гаити, но с тех пор занялись и другими странами, в том числе Бангладеш, Эфиопией, Гватемалой и Никарагуа. Я провожу там по неделе три или четыре раза в год, и эти поездки действительно открыли мне глаза. Печально и тревожно, что так много людей не имеют доступа к медицинской помощи. Порой это буквально ошеломляет.
У нас на глазах погибали молодые люди, которые не умерли бы в Канаде. Например, часто не хватает продуктов крови. В частности, я помню пациентку, которая истекла кровью прямо на операционном столе. Она была так молода, и ее сердце было таким сильным, но в конце дня мы видели лишь чистый физиологический раствор, прокачиваемый через ее артерии. Тело не хотело сдаваться, но крови просто не было. Если бы девушка повредила артерию в Канаде, у нас нашлось бы достаточно крови, чтобы она перенесла операцию и продолжила полноценно жить. Но не в ее стране – и это удар под дых. Это выбьет почву из-под ног у любого.
