Термин «лапароскопия» означает, что мы помещаем лапароскоп, или камеру, в полость тела, а затем работаем с помощью длинных тонких инструментов, контролируя то, что делаем, через изображение, передаваемое камерой, а не непосредственно глазами. Медики использовали эту технологию в течение многих лет, чтобы удалять желчные пузыри или аппендиксы. Теперь мы собирались использовать ее для удаления злокачественных опухолей.
Авторы этой технологии жили в Орландо, штат Флорида, поэтому я поехал в Орландо и потратил время, чтобы изучить все, что мог. Но, вернувшись в Торонто, я столкнулся с огромным сопротивлением. Другие больницы и другие центры в Университете Торонто сказали: «Не следует применять этот метод. Еще не все ясно». Я пошел к своему главному хирургу и генеральному директору больницы и спросил: «Стоит ли и дальше работать с этим методом? Продолжать ли мне работу?»
Оба убеждали меня не сдаваться. Они сказали: «Такова наука. Вы первопроходец, поэтому люди сопротивляются. Но если вы считаете, что так лучше для пациентов, если вы думаете, что приносите пользу, тогда продолжайте. Мы вас поддержим».
И мы продолжили. Однако было трудно, так как мы знали, что за нами очень внимательно наблюдают.
Помню одного пациента, чей случай полностью оправдал весь процесс, оправдал все усилия, которые мы потратили, чтобы внедрить эту технологию в Канаде. Это был еще молодой человек, всего лишь сорока трех лет. Однажды он появился в отделении неотложной помощи другой больницы с ректальным кровотечением. Врач провел ректальный осмотр, нащупал объемное образование и направил мужчину к хирургу. Хирург осмотрел его, назначил несколько анализов, включая биопсию, компьютерную томографию и МРТ, а затем отправил пациента домой – дожидаться интерпретации результатов.
При следующем визите к хирургу новости оказались не очень хорошими. Хирург прямолинейно заявил: «У вас рак прямой кишки. Единственный способ избавиться от него – удалить прямую кишку и задний проход. Мы делаем это через большой открытый разрез на животе длиной сантиметров сорок пять. Там, где раньше был анус, останется шов, и вам придется пользоваться калоприемником всю оставшуюся жизнь».
Мужчине было сорок три года. Он явно был потрясен. Он мог бы просто согласиться с тем, что ему предложили, но вместо этого воспользовался интернетом, чтобы попытаться отыскать альтернативу. И он нашел нас. Он нашел клинику, которую я создал – Клинику колоректального рака для молодых людей. Мы были нацелены на пациентов в возрасте до пятидесяти лет, у которых недавно диагностировали колоректальный рак. Мы приложили много усилий для информирования пациентов и семейных врачей, чтобы нас можно было найти в интернете.
Этот человек прислал электронное письмо, и наши медсестры проинструктировали его, как прийти на консультацию. Мы пересмотрели все с нуля. Мы провели исследование с помощью эндоскопа. Мы взяли биопсию новообразования. Мы сделали УЗИ, МРТ и компьютерную томографию. После этого мы с командой проанализировали результаты и только тогда сказали пациенту, что есть альтернативный метод лечения.
Поскольку рак был на ранней стадии, мы решили, что будет безопасно удалить опухоль локально. Просто вырезать его через задний проход – процесс, который не означает удаление прямой кишки и ануса. Никакого разреза на животе и вскрытия брюшной полости. Никакого калоприемника. Меньше боли и меньше обезболивающих. Пациент возвращается домой в тот же день, и жизнь продолжается. Мы были уверены, что в отношении рака прогноз не ухудшится. Очевидно, пациент пришел в восторг от такой альтернативы.
Для этой операции не требовалось ложиться в больницу. Пациент приехал. Его доставили в операционную и вырезали опухоль примерно за полтора часа. Все прошло очень, очень хорошо. В тот же день он вернулся домой, а через три или четыре дня вышел прогуляться. Вообще никаких проблем. Никаких разрезов, которым нужно было заживать, – ничего. И операция действительно помогла. С тех пор я встречаюсь с ним каждый год. Прошло уже пять лет, и риск рецидива рака прямой кишки миновал.
Я не хочу сказать, что в той первой больнице, куда он обратился, лечение было бы хуже. Если бы ему сделали операцию, он бы излечился от рака. Самой большой угрозой для его жизни был рак. Но, стоит мне подумать о том, что произошло бы с его телом, – и я сразу чувствую прилив радости.
Из-за того что пациент искал альтернативу и нашел нас, его жизнь пошла совершенно иным путем.
Мы значительно снизили уровень операционной травмы, без которой в любом случае было не обойтись, и потому я по-настоящему горжусь нашим детищем. Я счастлив, что, вместо того чтобы поддержать статус-кво, я прошел полный курс обучения и внедрил новые методы в свою практику. Жизнь данного конкретного пациента существенно улучшилась, потому что мы сделали все по-другому.
Сейчас малоинвазивный подход гораздо более распространен. Мы разработали двухлетний курс, чтобы обучать этому методу хирургов из других больниц. Первоначальное сопротивление, которое мне пришлось преодолеть в свое время, сменилось жаждой новых знаний, и это прекрасно. Но возможности этого метода ограничены ранней стадией ректального рака, а это означает, что необходимо выявить рак, пока не стало слишком поздно. В стандартном руководстве по проведению колоноскопии сказано, что колоноскопия должна начинаться в возрасте пятидесяти лет. Но я буквально каждую неделю вижу в своей клинике двух-трех новых пациентов с колоректальным раком, которым меньше пятидесяти. Поэтому люди должны знать о симптомах и проходить обследование, если что-то вызывает подозрения.
40
Угроза здоровью номер один. Кортни Говард
Врачом не становишься в одночасье. Это минимум десять лет послешкольного образования, а при некоторых специальностях придется потратить на учебу еще девять лет, прежде чем сможешь работать самостоятельно. Это выматывает и изнуряет. И все же, возможно, вы кое-что упускаете.
Кортни Говард – врач скорой помощи в Йеллоунайфе. Кроме того, она президент Канадской ассоциации врачей по охране окружающей среды. Она с удивлением обнаружила то, чему не учили в медицинской школе.
Фото Пэт Кейн
Я училась в Британской Колумбии и Квебеке. Изначально я приехала на север, потому что хотела работать в организации «Врачи без границ». Мне сказали: «Хорошо, если вы собираетесь с нами сотрудничать, вам следует сначала поработать на севере Канады, чтобы получить практический опыт в отдаленном регионе с высоким культурным разнообразием и привыкнуть ставить диагнозы без КТ».
Итак, я отправилась в Инувик. Только что завершилось мое примерно пятнадцатилетнее пребывание в академической медицинской среде и в больницах. Я была настолько сосредоточена на получении медицинских знаний и это отнимало у меня так много времени, что казалось, будто у меня нет практически никаких «внешних» знаний. Так что теперь я старалась читать более разнообразную литературу, чтобы чувствовать себя взрослым человеком.
